Случай с монтером Жуковым

Для чего она была ему нужна, скажем чуть позже, пока же пусть читатель поверит, что нужна была очень. Иначе зачем бы серьезный и рассудительный Жуков изо дня в день, без выходных и без праздников, после нелегкого трудового дня допоздна вкалывал в заброшенном сарае целых три года?

Итак, с самого начала отвергнув все псевдотехнические идеи, которые клали в основу своих машин многочисленные герои фантастических романов, Иван Жуков взялся за дело, руководствуясь здоровым инстинктом изобретателя велосипеда. Трудно сказать, что в конце концов получилось бы у него, скорее всего не получилось бы ничего, если бы не то жгучее желание, которое было стержнем предпринятой им работы. Именно то, чего не хватало его предшественникам и возможным конкурентам. По не совсем проверенным данным ежегодно в мире предпринимается около двухсот тысяч попыток изобрести перпетуум мобиле и примерно столько же попыток создать машину времени. И тот факт, что последнее удалось одному только Ивану Жукову, заставляет нас утверждать, что именно жгучее желание и было непременным условием, которое позволило Ивану Жукову решить не выполненную никем до него задачу.

Как часто великие открытия имеют поводом совершенно ничтожные происшествия - пресловутое яблоко Ньютона, например. И вполне могло случиться, что изобретение машины времени не состоялось бы, если бы обычный ход Ивановой жизни не был неожиданным образом нарушен и дальнейшие события не выстроились в совершенно иную цепочку, последним звеном в которой и стало небывалое изобретение. Дело было так. В декабре 1960 года Иван Жуков выиграл по трехпроцентному займу ни много ни мало целых пять тысяч рублей. И для начала решил заплатить вперед за квартиру - за год. Шагая домой вечером, он зазевался, а вернее задумался, и тут, прямо на него вылетел, ослепив фарами, грузовик. В беспамятстве Иван провалялся на больничной койке ровно три месяца и три дня. В общем, когда он выписался из больницы, оказалось, что выигранные им трешки, пятерки и полусотенные, которыми три месяца назад выдали в сберкассе выигранные им пять тысяч, сегодня интересуют только коллекционеров, и ни на один рубль из этих пяти тысяч не купить даже пачки сигарет "Памир". За неделю до выписки закончился срок обмена старых денежных знаков на новые, выпущенные при реформе 1961 года. Другой на месте Ивана плюнул бы с досады или, на худой конец, запил бы с горя. Последнего от Ивана ждать было невозможно, а плюнуть он не мог из принципиальных соображений. Потому что не меньше, чем пьянство, а может быть, даже и больше, он ненавидел всяческую несправедливость. Поэтому-то, в частности, он даже не задумался, когда участковый Хрисов предложил ему вступить в народную дружину. Дело даже не в том, что дядю Петю, как в неофициальной обстановке звался Хрисов, Иван уважал искренне и давно. И причины этого уважения были особые. В октябре сорок пятого года молоденький милиционер привел в детдом очень худого и голодного оборвыша, которого выудил из товарного вагона, стоявшего на запасных путях. Беспризорник этот путешествовал на товарняках уже второй год, но на сей раз перепутал в темноте и полез не в тот вагон. Путешественнику было семь лет, звали его Иван, фамилия была Жуков, а отчества своего он не знал. Поскольку при записи в детдом отчество непременно требовалось, то, недолго поразмыслив, милиционер сказал:

– Ну, нехай будет Петрович...

Шли годы, но ефрейтор, потом сержант и наконец старший сержант Петр Ильич Хрисов поддерживал с Иваном, как говорят, тесную связь. И не только потому, что у него самого судьба сложилась, как у солдата из песни "Враги сожгли родную хату, убили всю его семью...", и не только потому, что в судьбе его и в судьбе подобранного им пацана было так много сходного, но и потому, что этот малоразговорчивый мальчишка приглянулся ему какой-то внутренней твердостью и рассудительностью, редкой не то что у пацанов, но и у иных взрослых. По совету Хрисова: "Чего тебе не хватает? Специальности. Вот и думай!" - Иван определился в ремесленное.

Так что основания уважать Хрисова у Ивана, как видим, были.

Но было и еще одно. Ну зачем, спрашивается, тогда, в сорок пятом, нужно было ему возиться с каким-то вшивым беспризорником? Выгнал бы из вагона, и ладно. А он повез его за полсотни километров - в детдом. Первое было бы несправедливо, второе - справедливо. А понятия эти Иван к своим семи годам научился очень четко различать. И ничего более ненавистного, чем несправедливость, он не знал. И неважно - большая ли, малая ли. И первое интуитивное впечатление от Хрисова было - справедливый дядька. А раз справедливый - значит, хороший. Потому-то Иван и подчинился тогда, и поехал с ним. Захотел бы удрать - так в два счета, опыт у него по этой части был богатый. Но не захотел, и никогда об этом не жалел. С годами первое ощущение превратилось в уверенность: дядя Петя человек справедливый. Это было самое главное. И когда участковый предложил ему вступить в дружину, Иван нисколько не колебался, потому что, если хулиган, например, пристает к женщине или, скажем, к девушке - это прежде всего несправедливость.

Случившееся с ним Иван тут же, естественно, причислил к столь ненавистной ему категории: это было несправедливо. Деньги он выиграл по закону, но стечение обстоятельств помешало ему их получить. И именно по этой причине Иван никак не мог плюнуть на них. Неважно, что деньги, в общем-то, не такие уж большие. Главное - принцип: справедливость нужно восстановить. Но как?

Здесь бы и могла оборваться цепочка неожиданных событий, но вступил в действие закон лавины - один камешек потащил за собой кучу других. Таким камешком оказалась книжка, которую читал на дежурстве Иванов напарник Костя Белан. Даже не книжка, а одно ее название; Костя читал Уэллса - "Машину времени". Это уже потом Иван прочитал и эту, и многие другие книги такого рода в поисках технического решения, а не найдя, принялся изобретать собственный велосипед. Книжки он сдал в библиотеку, на этажерке осталась одна только "Машина времени", сохраненная Иваном из смутно сентиментальных соображений, память о первом, хотя и неверном этапе его поисков.

Не боясь повториться, напомним, что случай есть непознанная закономерность. И лишним подтверждением этой формуле служит то, что изобретение машины времени электромонтером Жуковым - факт, возвышающийся над поверхностью подобно вершине айсберга, сам же айсберг скрыт в толще воды. Но, зная историю Ивана Жукова, мы теперь понимаем, что он не мог не изобрести свою машину: ему очень не хотелось терять пять тысяч рублей (пятьсот - новыми), и именно это и привело его на путь, закончившийся столь успешно: поддерживаемый жгучим желанием вернуть свои денежки, Иван Жуков построил машину времени. С ее помощью он намеревался возвратиться на часок в январь или февраль 1961 года, обменять старые деньги на новые и спокойно возвратиться обратно.

Всего несколько минут оставалось до исполнения этой заветной мечты, на которую было потрачено три года работы и девяносто две бутылки "Вин де масэ" (из расчета по бутылке в аванс и получку-арендная плата сторожу маслобойки). Да, до исполнения жгучей мечты оставалось всего несколько минут, хотя изобретатель об этом и не подозревал.

Убедившись, что все трансформаторы гудят ровно, лампочки перемигиваются так, как нужно, и множество других мелочей тоже подтверждает, что в сарае маслобойки стоит законченная машина времени, Жук облегченно вздохнул и, насвистывая "Яблочко", стал собирать инструменты. Потом, полюбовавшись на мигающие лампочки, щелкнул выключателем, разом погасив все разноцветные огоньки. Гудение трансформаторов стихло - машина замерла. Иван разложил старую раскладушку, вместо подушки в головах положил толстый пакет, завернутый в газету. Иной на его месте, наверное, не выдержал бы и с ходу ринулся напролом сквозь время. Но Жуков был человек рассудительный: переноситься на несколько лет назад, чтобы очутиться там среди ночи, смысла не было. Сберкасса открывается в восемь утра, и вот именно к этому времени и нужно было успеть Ивану. В запасе у него, таким образом, было часов семь-восемь - выспаться можно вполне сносно. На самом же деле в запасе у Ивана оставалось всего минут пять, и эти пять минут подошли к концу. Чуткий слух Ивана уловил сначала осторожные шаги - кто-то старался незамеченным подобраться к его убежищу. А через несколько мгновений этот кто-то стукнул кулаком в дверь и знакомый голос участкового Хрисова потребовал:

– Иван, ты здесь? Открой!

– Да здесь он, товарищ старший сержант!
– торопливо захлопотал другой голос - Иван узнал своего недавнего непрошеного гостя.

Что там наплел Трошин, Иван не знал, но он сразу понял другое. О предприятии своем он никому не рассказывал, в том числе и дяде Пете Хрисову. Сейчас он даже пожалел об этом - все было бы проще. Хотя ничего предосудительного он не делал здесь, пока он растолкует это дяде Пете, пройдет время, и немалое. Это во-первых. А во-вторых, Трошину-то при этом ни уши, ни рот не заткнешь - и завтра новость об Ивановой изобретении понесется по городу, обрастая слухами и сплетнями. А Ивану не нужна была слава - ни заслуженная, ни сомнительная. У него было только одно желание, то самое, о котором уже упоминалось. И откладывать исполнение этого желания Ивану не было никакого резона. С какой, спрашивается, стати? И решение пришло само собой, родившись в считанные доли секунды.

Жуков в один прыжок подскочил к машине, нажал кнопку - огоньки замерцали, на разные голоса загудели катушки, - и нарочито сонно спросил:

– Чего надо? Кто там?

– Открывай. Милиция.

– Чего тебе надо, говорю?
– тянул Иван, быстро щелкая переключателями.
– Не ломись, не ломись, сейчас открою...

Он схватил пакет, обернутый газетой, - пять тысяч, рубль к рублю, оседлал свой велосипед и нажал кнопку...

Когда, встревоженный неожиданным молчанием, участковый плечом высадил щелястую дверь, он едва устоял на ногах - в лицо ему ударила волна резкого странного запаха. "Ацетон, что ли, - мелькнуло в голове.
– Нет, этот, как его,- озон".

Озон действительно был, а вот Ивана Жукова при самом тщательном обследовании участковый не обнаружил. Протрезвевший Вася, следуя за участковым шаг в шаг, осторожно предположил:

– Может, подземный ход есть?

Подземного хода не оказалось...

ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда Иван нажал кнопку включателя, ему показалось, что по ошибке он ткнул пальцем мимо. На какой-то миг у него потемнело в глазах - от досады, наверное. Но, мгновенно взяв себя в руки, он нацелился пальцем в кнопку, и тут... Туг взгляд его уперся в круглый циферблат хроноспидометра. В узкой прорези стояло число "25 февраля 1961 года". Жуков огляделся по сторонам. Знакомая каморка -все как прежде. Стоп! Не все - механически отметил мозг. Нет раскладушки. В шестьдесят первом году ее и не могло быть- Иван устроил себе постель здесь всего три месяца назад, когда прочно установилась теплая погода. Из выбитого окна сильно тянуло холодом. Оно и понятно - на дворе февраль. Иван не помнил, какой была зима шестьдесят первого года, по февраль - это все равно февраль. Жуков поежился и ругнулся вполголоса - все вроде подготовил, деньги на всякий случай держал при себе, а вот запастись чем-нибудь теплым не догадался. Начисто позабыл, что предстоит ему из душного июльского лета махнуть прямиком в февраль. "Ладно, перезимуем", - подумал Иван, продолжая осматриваться.

В углу груда битого кирпича и обломки какой-то ржави. Но, главное, тишина, глубокая ночная тишина. Иван представил себе, как там, в будущем, сейчас разваливается под ударами участкового эта самая дверь и как наяву увидел ошарашенные физиономии непрошеных гостей, непонимающе разглядывающих пустую каморку. Ему стало весело. А поразмыслив, он развеселился еще больше: выходит, перемещение во времени занимает неуловимое мгновение. А это значит, что он спокойно дождется утра, обменяет свои денежки и успеет вернуться в ту самую секунду, когда участковый только начнет колотить в дверь. Ничего недозволенного он не делал в "складе", денежки будут при нем, так что гостям придется убираться несолоно хлебавши! Больше того - он может вернуться на час раньше, и тогда вообще ничего не произойдет - никто не обратит внимания на свет в окошке "склада", Вася еще будет на своей танцплощадке или шинке, где там он был, черт его знает. И все случится и закончится безо всякого шума.