Случай в июле

— Боже ты мой милостивый!.. — сказал он себе, вылезая из машины и разминая ноги. — Хорош бы я был, если б поехал туда в такое время!

Теперь он чувствовал себя гораздо легче. Он был уверен, что не только не провалится на будущих выборах, а, наоборот, завоюет симпатии избирателей и получит гораздо больше голосов, чем получал до сих пор.

Разминаясь, Джеф прошелся несколько раз взад и вперед мимо машины. Он был в таком восторге от своего плана и так увлекся, что совсем забыл, где находится. Спрятавшись в тени машины, он огляделся по сторонам, не наблюдает ли кто за ним. Ему пришло в голову, что если б дежурный полисмен был на своем посту, то непременно увидел бы его посреди площади в такой неурочный час. Не заметив никого вокруг, он зашагал по улице, думая, что и дежурный, верно, тоже уехал из города и отправился на Флауэри-бранч.

Торопливо шагая, но все же стараясь не шаркать и не стучать каблуками по тротуару, он шел к тюрьме обходным путем, чтобы попасть в нее со двора. Он прошел три лишних квартала, лишь бы кто-нибудь случайно не увидел его поблизости от тюрьмы.

Джеф был очень доволен, что он, не долго думая, нашел способ угодить всем, включая судью Бена Аллена и себя самого. Его план казался ему так хорош, что даже Кора останется довольна. Он бежал, грузно переваливаясь с ноги на ногу, бежал так быстро, что сам не ожидал от себя подобной прыти.

Подойдя к тюрьме со двора, он остановился и прислушался. В здании было тихо, как в могиле на сельском кладбище. Свет уличных фонарей, пробиваясь сквозь листву деревьев, ложился на мостовую узорами, похожими на вышивки Коры.

Осторожно подкравшись к задней двери, он достал связку ключей и разыскал среди них нужный. Ключ, слегка взвизгнув, повернулся в ржавом замке. Он подождал, прислушался, потом, уверившись, что шум не привлек ничьего внимания, открыл дверь и вошел. Дверь он нарочно оставил открытой настежь.

Джеф стоял в темной арестантской, прислушиваясь к громкому храпу Сэма Бринсона. Оттого, что Сэм был рядом, ему казалось, что дальше все должно пойти благополучно.

Он ощупью двинулся по коридору между двумя рядами камер. Темнота была непроглядная, и ему приходилось нащупывать каждый шаг, прежде чем двинуться дальше.

Найти знакомый ключ в связке было совсем не трудно, и он отпер одну из камер и вошел в нее. Ржавые шарниры резко заскрипели, когда он отворил тяжелую дверь из стальных прутьев, но громкий храп Сэма Бринсона не прервался ни на минуту. Он выбрал одну из камер по южной стороне коридора, так как отлично помнил, что запер Сэма Бринсона по другую сторону коридора, в той камере, где обычно держали негров.

Джеф медленно прикрыл дверь, стараясь, чтобы она поменьше скрипела. Закрыв дверь, он просунул руку между прутьями, запер ее и, размахнувшись, насколько можно, забросил всю связку ключей подальше в коридор.

Он очень хорошо знал, что скажет Берту утром, когда тот принесет завтрак Сэму Бринсону. Он объяснит, что как раз собирался выполнить приказ судьи Бена Аллена, когда пятеро неизвестных, у которых лица были закрыты платками, схватили его на площади перед зданием суда и начали грозить, что изобьют его револьверами, если он поднимет шум. После этого они отобрали у него ключи, отвели его в тюрьму, заперли там, забросили ключи и ушли, прежде чем он успел позвать на помощь.

А судье Аллену Джеф решил сказать, что неизвестные заперли его в тюрьме и сообщили ему, что это делается для того, чтобы он не успел собрать своих людей и не помешал им ловить Сонни Кларка. Тогда судья Аллен не сможет притянуть Джефа к ответу за то, что он не успел организовать отряд, как ему было приказано, и, что еще важней, Джефу не нужно будет ехать на Флауэри-бранч и губить свою политическую карьеру, восстанавливая против себя избирателей, которым хочется повесить негра.

Джеф неслышно засмеялся, колыхаясь всем телом, при мысли, как это удачно получилось, что ему пришел в голову такой хороший план. Он знал, что и Кора будет довольна, когда увидит, как отлично он сумел позаботиться о своей политической репутации. Она, верно, простит его за то, что он не успел уехать на Лордс-крик и спрятаться.

— Боже ты мой милостивый, — шептал он про себя. — Да если б я поехал на Флауэри-бранч, это было бы все равно что самому себе перерезать глотку. Дурацкая была бы штука, прямо не знаю, до чего дурацкая.

Он пожалел про себя этого мальчишку-негра, Сонни Кларка. И вдруг почувствовал себя таким беспомощным. Неприятно было думать, что мальчишку, может быть, сейчас убивают, но и самому Джефу тоже приходилось нелегко; все сложилось так, что могла погибнуть его политическая карьера, значит, надо было позаботиться о будущем, чего бы это ни стоило. И чтобы забыть про Сонни Кларка, он начал думать о том, как ему хочется спать.

В камере было два яруса коек, по две койки в каждом ярусе. Джеф ощупью добрался до нижней койки слева от двери. Он поискал в карманах спички, но не нашел ни одной. Он сел и кое-как снял с себя башмаки. Через минуту он уже лежал на спине и крепко спал.

За всю ночь он проснулся только один раз, когда ему показалось, что он слышит гул голосов и крики где-то в здании тюрьмы, но не в состоянии был открыть глаза и проснуться как следует. Он повернулся лицом к стене и опять уснул.

Перед самым рассветом крики опять разбудили его. Он вздрогнул и проснулся. Не успел он повернуться на бок, как шум голосов ворвался под высокие потолки арестантской. Кричало несколько голосов, и очень громко. Среди них он узнал голос Коры.

Несмотря на свой вес и толщину, он повернулся очень быстро и спустил ноги с койки.

— Что случилось? — крикнул он, стараясь разглядеть сквозь прутья, что делается в коридоре. Камеру он еще не успел разглядеть как следует, но сразу почуял что-то неладное. Отвернувшись от двери, он взглянул на койку напротив и так быстро выпрямился, что ударился головой о стальную раму верхней койки. Напротив на койке лежала молодая мулатка. Она села и завизжала во весь голос.

Джеф недоверчиво протер глаза.

И как раз в эту минуту по коридору быстро затопали тяжелые шаги.

— Боже ты мой милостивый! — завопил Джеф. — Где это я?

Он повернулся от мулатки и поглядел сквозь прутья двери. Какие-то странные лица таращились на него из-за прутьев. Он сообразил, что эти лица обвязаны платками, и ему стало страшно; казалось, что все это он видит во сне и никак не может проснуться.

Лица, закрытые платками, были точь-в-точь такие, какие он придумал, когда запирался в камере. Позади них он смутно видел знакомые черты Коры, Берта и Джима.

— Кора! — заорал он во весь голос.

Мулатка сидела перед ним, дико вращая глазами и придерживая на груди растерзанную одежду. Потом она завизжала на всю камеру.

— Спаси меня, Кора! — завопил Джеф, вскакивая на ноги и бросаясь к двери. — Выпусти меня отсюда!

Замаскированные столпились у двери и загородили от него Кору.

— Где этот черномазый Кларк, шериф? — спокойным голосом спросил один из них.

Джеф увидел, что из-за решетки на него направлено несколько револьверов, и невольно отступил назад.