Случай в отеле Blues

"Всё понятно. Довожу до Вашего сведения, что Вы арестованы. С этого момента Вы будете находиться под присмотром Люка. Я срочно свяжусь с отцом Нинон, чтобы он забрал дочь, либо прислал новую сиделку. Вас перевезут в Осгор, где и будет судебное заседание. Вам грозит, если я не ошибаюсь, восемь лет тюремного заключения. Скорее всего, срок Вы будете отбывать в тюрьме в Бордо. А то, что вы чистосердечно рассказали обо всём, несомненно, зачтётся на суде" - проговорил уставший Моррис.

30.

Прошло шесть лет после того дня, когда Клэр была арестована в отеле Блюз. В тюрьме был обычный будничный день. Для всех, так или иначе связанных с тюремной жизнью, он был обычным. Но не для Клэр. Для неё это был особенный день. Она выходила на свободу. За примерное поведение, за послушание, можно даже сказать, за смирение, которое она показывала все годы пребывания в тюрьме, ей был уменьшен срок пребывания в неволе.

Клэр зажмурилась от яркого солнца, которое сегодня на небе тоже праздновало это событие, светило ярко, прямо в глаза. Стояло чудесное бабье лето. В руках у Клэр была холщовая дорожная сумка.

На улице перед воротами никого не было, улица была пустынна. Лишь через дорогу стояла машина - старый тёмно-синий Рено. Из него вышла молодая женщина и, перейдя дорогу, подошла к зажмурившейся Клэр.

"Здравствуй, Клэр!" - тепло проговорила она.

"Здравствуй, Нинон!" - ответила грустно Клэр.

Нинон обняла Клэр, взяла у неё сумку и повела к машине.

"Домой?"

"Нет, Клэр! Не в Бордо. Домой - это домой! В наш с тобой дом!" - ответила, немного улыбнувшись, Нинон.

31.

Рено быстро домчал женщин в пригород Аркашона. Прошло чуть больше часа, и вот они в изумительном местечке Франции, на побережье Атлантического океана. Здесь, вдоль побережья, протянулась полоса одинаковых частных домиков. Почти все они были белого цвета из природного камня с красными черепичными крышами.

Рено остановился около одного из них.

"Вот, Клэр, это наш с тобой дом!" - сказала тихо Нинон. Увидев удивлённый взгляд Клэр, Нинон сказала: "Всё, всё расскажу тебе позже, сначала душ, потом обед, а потом всё расскажу!"

Клэр с интересом рассматривала новое жилище. Домик был трёхэтажный. Круглое маленькое окошко на третьем этаже говорило о том, что это помещение для хозяйственных нужд. Дом был не новый, но смотрелся всё же очень нарядно. Впрочем, все дома в этом местечке смотрелись также нарядно. "Весной надо будет покрасить его, и он будет ещё лучше смотреться" - подумала Клэр.

Аркашон - городок со старыми французскими традициями: тишина, покой, уют, безмятежность, из кафе запах кофе и свежих круассанов, пожилые люди на скамейках с газетами в руках.

"Нинон! Но ты мне не говорила про этот дом!" - удивлению Клэр не было предела.

"Хотела сделать сюрприз!"

"Ты только и знаешь делать мне сюрпризы".

"И не все хорошие...." - добавила Нинон.

"Не надо об этом, милая. Неужели ты думаешь, что я отдала бы им тебя тогда, бедную больную девочку?"

Они вошли в дом. "Прими ванну, Клэр и за стол. У меня всё готово. Я тебя вкусно накормлю. Я научилась готовить. Как ты отнесёшься к кишу с мясом устриц?" - спросила Нинон.

"О, целых шесть лет не ела ничего подобного!" - Клэр улыбнулась.

32.

После ванны в новом белом махровом халате, принесённым Нинон в ванную комнату, Клэр выглядела гораздо лучше. Немного сошла усталость, тревога и озабоченность. Морщины, полученные за эти годы, и бледность лица, конечно изменили вид некогда задорной молодой Клэр, но всё же это была она.

"Клэр, милая Клэр! Я тебя откормлю, ты отдохнёшь, и снова будешь улыбаться!" - так думала Нинон, рассматривая её.

"Что, постарела?" - Клэр взглянула в зеркало, висевшее у входной двери.

"Ты здесь придёшь в себя, я постараюсь. Это теперь моя главная задача - привести тебя в порядок и... выдать замуж!" - воскликнула Нинон и обняла Клэр за плечи.

33.

В столовой две женщины сидели долго. Нинон угощала подругу всем, что приготовила сегодня рано утром. Луковый суп очень понравился Клэр. Потом они ели рататуй и пирог с мясом устриц. Затем пили кофе с пирожными безе. На столе были также вино Бордо и сыр Камамбер, любимый сыр Клэр. Наконец, молчание прервала Клэр: "Ты столько раз мне рассказывала о своём исцелении. Но прошу, расскажи ещё раз! А есть я больше не могу" - она похлопала по животу и улыбнулась.

Нинон встала и пригласила её на кожаный диванчик, где, обняв свою милую сиделку, снова в который раз начала свой рассказ.

"Ну, слушай! Когда тебя арестовали, когда ты мою вину приняла на себя, когда машина тебя увозила в Осгор, я, не помня себя от горя, только тогда осознав, что я натворила, я вдруг вскочила и хотела бежать за тобой. Я хотела кричать: "Прости меня, Клэр!" Ты ведь догадалась, что это я подмешала яд к кофе Симона. Тогда, в полумраке кафе Сьюзи меня не заметила. А я вот три года хранила эту проклятую ампулу в своей сумочке среди фотографий мамы. Когда ты побежала звонить в полицию и сообщить им о смерти мамы, я и увидела её, и взяла. Зачем я её взяла? Сама не знаю. Помнишь, как ты долго везде искала её, эту вторую ампулу, но так и не нашла. Разве могла ты подумать на меня, тогда ещё ребёнка. После нашего разговора в номере, тогда, ночью, я поняла, что никого ближе тебя у меня нет и что он, Симон, может забрать тебя. Ты рассказала, что любишь его, что он тебя мучает своими ухаживаниями за другими женщинами, и что ты боишься сделать с собой однажды то, что сделала с собой моя мать. Ты чувствовала и вину за смерть моей матери и, в то же самое время, надеялась выйти за него замуж. Но тогда бы ты точно уехала с ним и оставила меня одну. Нет, я совсем не хотела расставаться. Ты ведь стала для меня второй мамой. Сейчас я бы, конечно, такого не сделала. Как я была глупа и зла на Симона тогда, в кафе, тем ранним утром. Мне нет прощения. Так вот, тогда, когда тебя увозили, арестованную, плачущую, я вдруг вскочила с коляски, какие-то силы меня понесли за тобой. Побежать я не смогла, но сделала несколько шагов. Отец, как ты знаешь, вызванный Моррисом, был рядом. Он тоже был поражён, как и я сама. Он подбежал и, взяв меня под руку, провёл несколько шагов вперёд. Потом я опять рыдала и, хоть эти несколько шагов очень утомили меня, я больше не хотела садиться в коляску. Отец на руках донёс меня до кровати в номере, и я весь остаток дня лила слёзы. Позже врач сказал, что этот нервный срыв и был причиной моего выздоровления.

Только мы с тобой знали правду. Я своим детским умом не подумала, что такие мелкие осколки могут остаться в корзине, прилипнув к стенкам. Ведь мусор вытряхнули, и я была спокойна, что никто не узнает правды. И вдруг эта находка Люка".

Нинон теснее прижалась к Клэр. "Почему ты взяла мою вину на себя?" - Нинон спрашивала уже много раз об этом, каждый раз, когда приезжала в тюрьму. Все эти шесть лет она постоянно ездила навестить Клэр, привозила что-то вкусное, поддерживала её во всём.

"Ну, как я могла допустить, чтобы маленькая, больная девочка в инвалидном кресле попала в тюрьму. Да и после смерти Симона я, как одеревенела, мне было всё равно, сидеть ли в тюрьме, умереть ли. А тебя я люблю, как только может любить свою сестрёнку старшая сестра или свою дочку мать. Я тогда посчитала всё свершившееся возмездием мне за смерть твоей мамы. Ведь я виновница того разрыва. И я приняла это всё безропотно".

"Всё, дорогая Клэр! Теперь мы начнём новую жизнь. Ты знаешь, я ведь хорошо устроилась переводчицей. У меня много технических переводов и я буду много работать и смогу обеспечить нам достойную жизнь. И кое-что есть в запасе. Когда умер отец, два года назад, он оставил мне наш большой дом в Бордо. Я его продала и купила этот маленький, но видишь очень уютный. Тебе здесь понравится. И может, ты встретишь здесь достойного мужчину и выйдешь замуж. Я буду только рада. И у вас родятся дети. А я... я буду ухаживать за вашими детками. Я искуплю свою вину. Прости меня, милая Клэр!"