Случайная дочь миллионера

– Чудесно. Просто чудесно.

Злость, исходящая от него, практически осязаема.

– Надеюсь, до Алисы эти разговоры не дошли.

– Слушай, я впустила тебя посреди ночи лишь потому, что надеялась на нормальный, конструктивный разговор, а если ты собираешься кричать на меня, давить на совесть, бросать вот эти уничижительные взгляды в мою сторону…

– Я, вообще-то, сам нагло вторгся в твою квартиру, а не ты меня впустила, – перебивает он, самодовольно ухмыляясь.

– Но я могла даже дверь не открыть, когда увидела в глазок, кто к нам пожаловал. И не смей упрекать меня, ясно?

– Ты такая милая, когда злишься, – неожиданно произносит он хриплым голосом, подаваясь вперед и обжигая меня своим дыханием.

На мгновенье между нами повисает пауза, взгляд Руслана смещается на мои губы. Я непроизвольно облизываю их языком, в горле пересохло. Я вдруг начинаю переживать о своем внешнем виде. Я ведь даже в зеркало на себя не взглянула.

– Щеки надула, на хомяка похожа, – произносит он и встает из-за стола. С невозмутимым видом проходит к столешнице, наполняет чашку кипятком. Я так и не сделала нам чаю.

До меня не сразу доходит смысл его слов. А когда доходит, из горла вырывается возмущенный стон.

– Ну спасибо, что сравнил меня с крысой. Если это все, что ты хотел сказать, то можешь собираться домой, сейчас не время[n5] для чаепития. Время[n6] видел?

– Сама ведь предложила. Минут десять назад.

Я делаю глубокий вдох, прикрываю веки. Алмазов с легкостью может вывести меня из себя. Нужно просто смириться с тем, что теперь он будет не бледным воспоминанием из прошлого, а реальным мужчиной, который нагло хозяйничает на моей кухне.

– В холодильнике как-то пустовато у вас. Мужа своего совсем не кормишь, что ли? – с насмешкой спрашивает он, заглядывая в холодильник.

Я не выдерживаю. Встаю со стула, в два шага преодолеваю расстояние между нами и с силой захлопываю дверцу перед его носом. Глаза в глаза. Во взгляде вызов.

– Не твое дело, как и чем я кормлю своего мужа. Я хочу спать, тебе есть что еще сказать?

Улыбка сползает с его лица, он прячет руки в карманах, становится предельно серьезным.

– Можно мне посмотреть на нее? – тихо спрашивает он.

– Она спит, – отвечаю ему в тон, вмиг теряя враждебность.

– Я знаю. Просто посмотрю и уйду. 

Я молчу, горло сжалось в спазме.

– Хорошо. Пойдем, только тихо. Она очень чутко спит.

Я осторожно приоткрываю дверь в детскую комнату, пропуская Руслана. Над кроватью Алисы горит ночник, освещая ее умиротворенное личико. Алмазов застывает рядом, у меня же сердце от этой картины сжимается.

Он выглядит растерянным. Стоит, не двигается. Я не тороплю его, сама же думаю о том, что понятия не имею, как скажу дочери, кто ее отец.

Руслан поворачивает голову в мою сторону, глаза расширены, и в их глубине отражаются все оттенки чувств. Восторг, потрясение, удивление, неверие, надежда.

Он в последний раз бросает взгляд на дочь, потом нехотя выходит, прикрывает дверь и тихо мне говорит:

– Спасибо.

Я с недоумением смотрю на Руслана, не понимая, за что благодарность. За то, что не прогнала его из квартиры и не стала телом перекрывать вход в комнату дочери?

– За то, что родила ее, – уточняет он, заметив мое замешательство.

– Я не для тебя ее рожала, – качаю головой.

– Я знаю. Как и то, что семь лет назад ты была молодой девочкой из простой семьи и ребенок вне брака в твои планы не входил. Но ты оставила ее. – Он смотрит на меня мягко, говорит с чувством.

– Я не могла иначе. Не простила бы себя никогда, – признаюсь, нервно теребя пояс халата и вспоминая тот день, когда узнала, что беременна.

– Мне пора, – нехотя произносит он.

– Да, – соглашаюсь севшим голосом. Как-то быстро я сдалась. Но он не спорил, почти не кричал, не устраивал разборок и не угрожал, чего я так опасалась. Просто выплеснул на меня часть эмоций и негодования, держался до последнего. 

– Ты придумаешь, как объяснишь Алисе завтрашний поход в клинику?

– За это не волнуйся, мы постоянно какие-то анализы сдаем.

Мы неловко топчемся на месте.

– Хорошо.

Руслан идет в коридор, снимает верхнюю одежду с вешалки, обувается.

– Я хотел бы завтра после клиники куда-нибудь свозить Алису, пообщаться с ней. Нужно как-то подготовить ее к новости о том, что я ее отец. Вдруг не понравлюсь ей?

Я сдержанно улыбаюсь, вспоминая слова дочери о том, что Руслан классный.

– Ты ей уже понравился. Можешь в этом не сомневаться. Она призналась мне, – заверяю его, хотя могла промолчать. Пусть бы мучился.

– Правда? – Его лицо озаряет широкая улыбка. – Тогда это хорошо. Обдумаем все и завтра вечером обсудим план действий в нормальной обстановке. Я хочу полноценно принимать участие в жизни дочери.

На несколько минут мы зависаем друг на друге, неловко топчемся у двери. Я сонно тру глаза, Руслан же взгляд вниз опускает, и я замечаю, что на груди халат распахнулся. Судорожно глотаю воздух, поправляя одежду, и скрещиваю руки на груди.

Замечаю, как темнеет взгляд Алмазова, кадык дергается. Ведет себя так, словно… словно хочет меня. Но это бред. Скорее всего, путаю его волнение перед встречей с дочкой с желанием.

– У Алисы послезавтра концерт в музыкальной школе. Прощание с осенью. Если хочешь…

– Да, я буду, – не дает мне договорить он. – Только адрес мне и время сообщишь, хорошо?

Я киваю.

– Спокойной ночи.

– До встречи, Вика.

Я закрываю за ним дверь, прислоняюсь к ней спиной и сползаю на пол. В квартире становится оглушительно тихо, на душе неспокойно, в голове пусто.

Не знаю, сколько сижу вот так, но, когда наконец-то добираюсь до своей кровати, стоит голове прикоснуться к подушке, как сразу же забываюсь глубоким сном. Эмоциональное изнеможение дает о себе знать. 

Глава 14. Руслан

В ушах один звон. На часах четыре утра, а сна ни в одном глазу. Я кружу по городу, пытаясь осознать новость, что, словно бомба, взорвалась прямо в моих руках.

Я и представить не мог, что Вика могла от меня забеременеть. Ни разу такой мысли в голове не пронеслось, ни разу даже не допускал. А теперь… теперь моей дочке шесть с половиной, она ходит в первый класс, и это единственное, что я о ней знаю.