Случайная война: Вторая мировая
Шрифт:
По дипломатическому протоколу настала очередь Молотова лететь в Берлин. Но все решения на переговорах мог принимать только Сталин, поэтому нацистского министра иностранных дел вновь пригласили в Москву.
22 сентября Риббентроп ответил своему послу:
"Первоначально я намеревался пригласить господина Молотова в Германию для того, чтобы здесь оформить этот договор. Учитывая Ваше сообщение о том, что руководители там не могут покинуть Советский Союз, мы соглашаемся на переговоры в Москве. Вопреки моему первоначальному намерению возложить на Вас ведение этих переговоров, я решил прилететь в Москву сам…"
Поляки продолжали сражаться с немцами, но вступление в войну
Маршал Рыдз-Смиглы приказал не оказывать Красной армии сопротивления и отходить в Румынию и Венгрию. Отдельные польские части, не получив приказа главнокомандующего, встретили красноармейцев как захватчиков и вступили в бой. Гродно сопротивлялся советским войскам два дня. Когда город взяли, триста поляков сразу расстреляли без суда. В некоторых районах части вермахта и Красной армии вместе уничтожали очаги польского сопротивления. Это и было "братство, скрепленное кровью", как потом выразился Сталин, высоко оценивая сотрудничество с фашистской Германией.
В том числе совместно разгромили Новогрудскую кавалерийскую бригаду генерала Владислава Андерса. Генерал был ранен и попал в советский плен. Что же удивляться, что потом, после нападения немцев на Советский Союз, генерал Андерс не захотел сражаться бок о бок с советскими войсками, а, сформировав из недавних пленных польскую армию из двух дивизий, попросил перебросить ее на помощь британским войскам. Поляков переправили в Северную Африку, где они сражались с наступавшими немецкими войсками генерала Эрвина Роммеля, потом участвовали в боях на территории Италии…
А в 1939 году координация действий вермахта и Красной армии обсуждалась в Москве на переговорах, которые нарком Ворошилов и начальник Генштаба Шапошников вели с немецким военным атташе генералом Кёстрингом, его заместителем полковником Кребсом и военно-воздушным атташе полковником Ашенбреннером.
Договорились помогать друг другу в уничтожении "польских банд". Ворошилов отдал войскам приказ:
"При обращении германских представителей к командованию Красной армии об оказании помощи в деле уничтожения польских частей или банд, стоящих на пути движения мелких частей германских войск, командование Красной армии, начальники колонн в случае необходимости выделяют необходимые силы, обеспечивающие уничтожение препятствий, лежащих на пути движения".
23 сентября немецкое командование действительно обратилось к советскому за помощью: западнее города Гребешова концентрировались значительные силы польской армии, и немцы просили, чтобы "мы участвовали в совместном уничтожении данной группировки", как говорилось в донесении военного коменданта Львова комдива Иванова командующему Украинским фронтом Тимошенко.
Тимошенко обратился в Москву. Разрешение было дано. Ночью 24 сентября штаб Украинского фронта приказал командующему Восточной армейской группой войск комкору Филиппу Ивановичу Голикову перенацелить части 2-го кавалерийского корпуса и 24-й танковой бригады, чтобы "атаковать и пленить врага".
Так что поляков добивали совместно.
Правда, западнее Львова произошли неприятные инциденты между советской и немецкой армиями. Улаживать конфликт прибыли военный атташе генерал кавалерии Эрнст Кёстринг и начальник штаба Украинского фронта генерал Николай Федорович Ватутин. Как сообщал Кёстринг, "была установлена связь
между частями, командиры которых сговорились обо всех подробностях в товарищеском духе".Советская военная радиостанция в Минске использовалась для наведения немецких бомбардировщиков на польские города. В знак благодарности рейхсмаршал авиации Герман Геринг подарил наркому Ворошилову самолет.
Варшава, разбомбленная и сожженная, оставшаяся без воды, держалась до последнего. Польские солдаты, мужественно оборонявшие столицу, капитулировали 29 сентября 1939 года. Нарком Ворошилов отметил, что Польское государство разлетелось, "как старая сгнившая телега".
"Стремительным натиском части Красной армии разгромили польские войска, выполнив в короткий срок свой долг перед Советской Родиной", — говорилось в приказе наркома обороны по случаю очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.
Боевые действия продолжались двенадцать дней. Поляки воевали смело и достойно. За четыре недели войны немцы понесли тяжелые потери: девяносто тысяч убитыми и шестьдесят три тысячи тяжелоранеными.
"Начиная с 22 сентября, после эвакуации дипломатического корпуса, Варшаву бомбили круглосуточно, — вспоминал находившийся в городе Ричард Пайпс. — Днем бомбардировщики "Штука" кружили над беззащитным городом, пикируя с визжащим звуком, сбрасывали бомбы на гражданские цели, а ночью начинался артиллерийский обстрел…
23 сентября радиостанция замолчала, уничтоженная бомбами. На следующий день не было воды (газа уже давно не было)… Артиллерийский обстрел громыхал в течение всего дня и вечера 24 сентября, а 25-го утром нас разбудил звук падающих бомб. Не было уже противовоздушной обороны или польских самолетов, лишь кое-где раздавалась пулеметная стрельба…
Дома рушились, хороня под обломками тысячи людей. Толпы почти отупевших людей с детьми и котомками бежали по улицам. Германские пилоты, самые гнусные стервятники в мире, летели очень низко, обстреливая улицы из пулеметов. К вечеру Варшава была объята пламенем и напоминала Дантов ад…
Я никогда не забуду зрелище, которое предстало перед моими глазами на углу улиц Маршалковская и Цельна: лошади, мечущиеся или распластанные на тротуаре, горящие дома, люди, мечущиеся в поисках убежища…
26 сентября польские власти и германские военные начали переговоры. Варшава капитулировала на следующий день. Объявлялось перемирие на сорок два часа. В 14 часов двадцать седьмого пушки замолчали и самолеты исчезли. Воцарилась жуткая тишина.
30 сентября немцы вошли в город. Я встречал их передовую часть. Открытая военная машина остановилась на углу улицы Маршалковская и аллеи Ерозолимских, в самом центре Варшавы. Молодой офицер, сидевший рядом с шофером, встал и сфотографировал толпу, ее окружившую…
6 октября приехал Гитлер, чтобы триумфально созерцать завоеванную столицу. Я видел его из нашего окна на четвертом этаже. По пути его следования вдоль улицы Маршалковская, главной улицы города, через каждый метр стояли вооруженные немецкие солдаты. Он ехал в открытом "мерседесе", стоял в знакомой позе, отдавая нацистский салют. Я подумал, что его легко можно убить…"
За неделю до войны, выступая перед своими генералами, Гитлер говорил:
— С осени тысяча девятьсот тридцать восьмого года у меня возникло решение идти вместе со Сталиным. В сущности, есть только три великих государственных деятеля во всем мире — Сталин, я и Муссолини. Муссолини — слабейший. Сталин и я — единственные, кто видит будущее. Таким образом, через несколько недель я протяну Сталину руку на общей германо-русской границе и вместе с ним осуществлю раздел мира.