Случайная знакомая
Шрифт:
Я разговаривал с Мишей через два дня после злополучных событий, когда страсти в соседней квартире улеглись и новоиспеченный восьмиклассник мог откровенно рассказать мне о своем грехопадении. Я слушал Мишу и удивлялся не столько форме самого банкета — мало ли какие фантазии могут взбрести в головы пятерых мальчишек! — меня возмущало то, что эти самые мальчишки, попав в соблазн и во искушение, не были вовремя ограждены от грехопадения людьми взрослыми. А такая возможность была. Первым мог сделать это доброе дело продавец «Гастронома».
Я был в «Гастрономе» и видел этого продавца. Сначала он произвел
— Почему в магазине продают водку несовершеннолетним?
Этот простой вопрос удивил продавца и завмага.
— У нас не детский сад, а «Гастроном», и мы люди коммерческие, — сказал завмаг. — Если у человека выбит чек и припасена исправная посуда, то мы обязаны дать ему то, что он требует.
— А своему ребенку вы тоже даете все, что он требует?
Завмаг засопел, покраснел и вместо него ответил продавец:
— Свой не в счет.
Нет, в счет! Советский человек должен радеть о правильном воспитании как своего, так и чужого ребенка. Соблазнов вокруг много. В том же самом «Гастрономе» любой подросток может без всяких помех купить не только вино, но и папиросы. Выбор большой. Есть деньги — бери пачку, мало денег — покупай штучные. И вот маленький человечишка, не умеющий еще навести порядок под собственным носом, тянется к прохожему:
— Дяденька, дай прикурить!
И дяденька делится огоньком, часто даже не поворачивая головы к просящему, не думая о нем.
— Угощайся, разве мне жалко?
А жалеть надо. Не спичку жалеть, а мальчишку, ибо кому-кому, а курильщику-то ведь хорошо известно, какое пагубное влияние оказывает никотин на неокрепший детский организм. Но дело не только в никотине.
Попробуйте как-нибудь вечером пойти со своим сыном или дочкой в кино, окажем, на такой безобидный фильм, как «Конек-горбунок». Вас не пустят. Билетерша извинится и скажет:
— Приходите завтра днем.
— Почему?
— Приказ горсовета.
Есть такой приказ, который делит сутки на две части: день — детям, вечер — взрослым. Правильное деление. Детям нечего смотреть фильмы, которые предназначены для взрослых. Этот приказ делал большое и доброе дело до тех пор, пока днем демонстрировались фильмы по специально утвержденной программе. Но вот с недавних пор директора кинотеатров явно в коммерческих целях начали крутить днем «боевики», никак не рассчитанные на детскую аудиторию.
На днях я был на одном таком сеансе в кинотеатре «Колизей». Время каникулярное, зал полон школьников, а на экране «Риголетто» — заграничный фильм, смакующий амурные похождения оперного герцога. В опере есть хотя бы музыка Верди, а здесь ничего, кроме пошлости. Я спросил билетершу, почему она пустила в зал детей.
— А днем это не запрещается, — ответила билетерша.
Подошел директор кинотеатра и вместо того, чтобы сделать замечание билетерше, сделал его мне:
— Воспитывайте своего собственного сына, а о чужих, гражданин, не печальтесь.
Воспитывать
нужно не только своего сына, как думает директор кинотеатра. За правильное воспитание детей морально отвечает каждый из нас, и кто бы ты ни был и где бы ты ни был — на улице, в трамвае, в кино, в магазине, — дети должны всегда видеть и уважать в тебе строгого и любящего старшего. А роль старшего определяется не только родственными признаками.Плох тот отец, который дома читает сыну проповеди о вреде табака, а на улице прикуривает папиросу от одной спички со школьником.
1948 г.
Шиворот-навыворот
Недоразумение началось с шутки. На третьем часу репетиции студенческого самодеятельного коллектива Владимир Ленский устал и вместо того, чтобы спеть: «Куда, куда вы удалились…», — спел:
Вот умру я, умру я, Похоронят меня…Изменение, внесенное Ленским в текст оперы, было встречено веселым хохотом. Дирижер постучал по пюпитру я сказал студентке, исполнявшей роль Ольги:
— Пока Ленский отдыхает, давайте повторим арию из первой картины.
Ольга вышла вперед, откашлялась, но вместо того, чтобы приступить к пению, стала держать речь.
— А что, — сказала она, — если нам вместо настоящей оперы подготовить к капустнику шуточную?
— А это как понимать?
— Давайте петь шиворот-навыворот, как пел сейчас Ленский.
Случилось так, что предложение Ольги, которую, как известно, даже Пушкин считал существом легкомысленным и ветреным, было встречено всеобщим одобрением. Обновление текста и музыки «Евгения Онегина» шло так интенсивно, что через две недели состоялся показ спектакля.
Зрительный зал полон. Раздаются звуки знакомой музыки. Поднимается занавес, а на сцене творится нечто непонятное. Ларина поет почему-то не свою арию, а арию Сильвы:
Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье?Татьяна просит няню:
Расскажи мне, няня, Про ваши старые года: Была ты влюблена тогда?А няня в ответ поет:
Мы на лодочке катались, Золотистой, золотой…Перетасовки арий в опере были очень неожиданны. Зрители смеялись над одной нелепостью, над второй. А нелепостям не было конца. И когда наконец в последней картине Онегин вместо своего знаменитого ариозо спел Татьяне:
Так будьте здоровы, Живите богато…чувство самой настоящей неловкости охватило многих из присутствующих. Люди не понимали, для чего было подготовлено такое представление.
— Как для чего?! — оправдывались участники спектакля. — Для смеха, чтобы повеселиться. Это же капустник.