Случайный билет в детство

Настроение упало к нулю. В скорбных раздумьях добрёл до школы. На входе меня опять толкнули в спину, да так, что я пробежал метра три. Сзади заржали. Резко развернулся и в дверном проходе я увидел троих.

Вот так встреча!

Макс Громин, по кличке «Громила». Ещё не такой жирдяй, как я видел недавно, но все-равно здоровый. А рядом с ним его дружки.

Игорек Вершинин, тощая каланча, баскетбольного роста, с погонялом «Вершина», но из-за постоянно обритой головы, все его называют — «Пик коммунизма».

Славка Тощев, по прозвищу «Толща», так как его тучная фигура с трудом проходила в дверные проемы.

Громила наставил на меня палец:

— С тебя, связок, рупь штрафа, за то, что мне путь загородил. — Все трое опять заржали, комментируя мою искаженную фамилию.

Я начал закипать. Не терплю, когда коверкают моё имя и фамилию. Вспомнив его обещание меня закопать, захотелось закопать его самого. Но, как говорится — злость плохой советчик, и я вдохнул-выдохнул и с насмешкой сказал:

— А харя не треснет, Громозяка?

Смех стих, и вместе с ним вокруг установилась тишина. Школа, как будто замерла перед грозой. Громин побагровел и, медленно приближаясь ко мне, заикаясь от возмущения, начал выплевывать ругательства:

— Ты, б…ь, связка х…а, о…л, б…ь, совсем? В тыкву, б…ь, давно не получал? — Он замахнулся, чтоб покарать наглеца и, под пристальным взглядом завуча, вышедшего из кабинета, посмотреть на причину внезапно установившейся тишины, медленно опустил руку на моё плечо. Криво улыбнулся и, воняя давно не чищеными зубами, ласково прошептал:

— После школы, в беседке сквера, я буду ждать тебя с червонцем отступных. За свои слова ответ держать будешь, понял? У…к.

Увидев, что завуч вернулась в кабинет, больно сжал мне плечо. Я прошипел в ответ:

— Отвали, дятел. — Правой рукой схватил его за мизинец, отогнул его от плеча и крутанул в обратную сторону. Громила взвизгнул и присел. В зашумевшей было школе опять остановилась жизнь. Все вокруг стояли столбом и глазели на небывалое зрелище. Вершина и Толща вдруг сорвались с места и кинулись спасать своего дружка. Резко сместился в сторону, отчего Громин взвизгнул опять. Я поднырнул под руку Вершины, резко дернул Макса на себя. Тот всхлипнул от боли и грохнулся под ноги Вершинину. Тощев, не успев остановиться, по всем законам физики увенчал кучу-малу сверху. Громин в самом низу даже крякнул, так как Тощев весил гораздо больше ста килограмм. Я картинно отряхнул руки и подошел к вывешенному расписанию уроков. Рядом со мной, вдруг оказался Олег Савин.

— Ну, ты, Серёга, даёшь. Он же тебя убьёт.

В спину мне зашипел Громин:

— Ты труп, Вяз. Я тебя закопаю!

О! Я уже Вяз, а не связок.

— От падали слышу. И придумай что-нибудь новое, разнорабочий хренов.

Савин схватил меня за руку и потащил прочь. Поднимаясь на второй этаж, и по-прежнему держа меня за рукав, он, почему-то, шепотом мне говорил:

— У тебя что, крыша поехала? Ты чего с ними связался?

Я стряхнул его руку с рукава и ответил:

— Я не потерплю такого над собой. А этих придурков я не боюсь. После школы пойду и разберусь с ними как надо.

Олег засопел и буркнул:

— Крыша съехала, и жить надоело? А, поступай, как знаешь, камикадзе. Только я с тобой пойду, ладно?

— Хорошо, дружище! — И я шутливо толкнул его в плечо. Затем оглядел Олега. Чего-то не хватает? А, ну да, до трудовой мозоли пока далеко. А расписания я так и не узнал. Слишком быстро Савин меня утащил.

— А что у нас первым уроком?

— Инглиш.

Окей, инглиш, так инглиш.

В классе царил гомон, который сразу стих, как только я и Савин зашли в класс. Олег подмигнул мне и прошептал:

— Новости летят впереди героя.

Почти восемьдесят глаз смотрели на меня с любопытством и каким-то сожалением. Ну-ну, смотрите.

Как я помнил, мы с Савиным сидели всегда на «Камчатке» — дальней парте у окон. Прошли между парт. Вслед нам зашушукались, обсуждая происшедшее и мои шансы во встрече с Громинской шайкой.

Уселись за парту, достали учебники и тетради. На нас стали посматривать. Девчонки с любопытством, а мальчишки с некоторым восторгом, но подходить с вопросами не спешили. Сидящие впереди Верка Смольнякова и Ленка Толина обернулись.

— Я удивляюсь, Вязов, твоей безрассудности, — проговорила Ленка, — ты чего геройствуешь, смерти захотел?

— А он с утра какой-то не такой. Идет — метр шаг и остановка, да ещё не в меру умничает, — добавила Смольнякова.

— Я думал, герои нравятся всем, — буркнул я, а Олег кивнул:

— Поддерживаю.

Девчонки одновременно покрутили пальцем у висков и отвернулись. С передней парты прилетела записка. На ней, аккуратным почерком, но с ошибками, было написано: «Бесумству храбрых, поём мы песню!».

— Зеленина писала, её почерк, — прошептал Олег.

Я зачеркнул букву «с» и подписал сверху «з». Свернул и кинул к первой парте, где сидела Маринка Зеленина. Через минуту прилетела ещё одна, где написано было просто — «Дурак!!!!!!!». Савин хохотнул:

— Вот дуреха!

Видел бы ты, что пишут на форумах в интернете, не так удивился бы — подумал я. Мысль о нете опять понизила настроение. В этот момент вошла учительница по английскому. Александра Владимировна Травина — сразу вспомнилось мне. Мы встали. Александра Владимировна положила журнал на стол и поздоровалась:

— Гуд монинг, чилдрен.

— Гуд монинг, Александра Владимировна.

Она кивнула и сказала:

— Сит даун, плиз.

Класс с шумом уселся. Учительница открыла журнал и, глядя на класс, сказала:

— На прошлом уроке у нас была тема: «Какие у вас увлечения?». Мы подробно разобрали все слова и обороты, применяемые в английском языке. Вы, дома, должны были подготовить короткий рассказ по следующим вопросам — Что вы любите делать после занятий в школе? Что предпочитаете делать, когда отдыхаете? Что любите смотреть по телевизору? Какой у вас любимый вид спорта? И так далее, на ваше усмотрение.

— И так… — Александра Владимировна посмотрела в журнал.

— К доске пойдёт… — учительница провела пальцем по ряду фамилий в журнале. Все сжались, стараясь сделаться незаметными и, как хамелеоны, слиться с партами.

— К доске пойдёт…

Опять посмотрев на класс, она увидела меня и сказала:

— К доске пойдет Вязов.

По классу покатились тихие смешки. Каждый облегченно вздохнул — вызвали не его, и ладно, а вот что сейчас будет? Все сразу воспрянули и стали смотреть на жертву, то есть на меня.