Случайный многожёнец-1

После раздачи небольших гостинцев, Ива и Липа познакомили Белова со своими родителями, которые оказались моложе Белова лет на пять, и почему-то смотрели на него с завистью. Белов неплохо провел день в Липовке, как называли сойки своё селение, гулял по коротким улицам, разговаривал с новыми и старыми знакомыми, приглашал переселяться в Бражино, где начали строить ещё четыре просторных дома и полно интересной работы. Окунь, продававший скобяные товары всего на пятую часть дешевле других купцов, имел огромный успех, у него покупали не только железо, но и зажигалки, ставшие необычайно популярными среди молодёжи за зиму. Ночевал он с Алиной не в гостевом доме, как все торговцы, а ярко-зелёной синтетической палатке, которую поставил на берегу у пристани. У костра, на котором Беловы грели чай, собрались почти два десятка молодых парней и девушек, которых Белов заманивал рассказами не хуже опытного кадровика, начиная от отделения из семьи, помощи в строительстве дома, заканчивая дискотеками под магнитофон и школьными занятиями. При этом Белов не забывал выспрашивать, не умеют ли девушки ткать на станках, и нет ли женщин, согласных на переезд в Бражино, хоть старых.

Поздно ночью кто-то из соек вспомнил про старую вдову Тину, которая осталась одна и сможет уехать. Белов запомнил это имя и рано утром уже стоял на пороге её покосившейся избушки. Старая Тина оказалась сухощавой женщиной лет сорока, с выцветшими грустными глазами. Белов зашёл к ней в дом и не сдержал улыбки, заметив ткацкий стан у окошка. После короткого разговора Белов быстро понял, в чём слабое место Тины и за час уговорил её на переселение в Бражино. Оставив в избе Алину, помогавшую собирать вещи, Белов сходил к старосте. Тот даже не пошёл попрощаться к Тине, с радостью согласился на её переезд. Белов на обратном пути позвал помощников Окуня, которые за полчаса перетащили невеликий скарб «старушки» в лодку Белова. Опасаясь, что Тина передумает, Белов не стал дожидаться Окуня, решившего ещё полдня поторговать. Быстро попрощался со знакомыми и отчалил от пристани.

Предупредив Тину о шуме, уже на Каме Белов завел мотор и добрался в Бражино до заката, правда стояла середина июня. Первая переселенка, как ни странно, отнеслась к шуму мотора равнодушно. После её устройства в пустующем доме, Белов подарил ей котёнка из очередного помёта. Кошки были любимцами всех жителей посёлка, некоторых котят ребята даже выпросили у Белова в Пашур. В этом мире впервые Белов столкнулся с тем, что на котят была очередь. Позднее Тина очень полюбила своего питомца, а Белов загрузил её работой, чтобы не скучала. В посёлке остались несколько пудов шерсти, Белов решил занять женщин и девушек производством шерстяной ткани. Он дал Тине на обучение пять девушек, три пуда шерсти и объяснил задачу. Пока девицы занимались прядением шерстяной нити, кузнец с двумя помощниками был озадачен изготовлением ткацких станков по образу Тининого. При кажущейся простоте станков, на изготовление ушла целая неделя, после чего в доме вдовы стала работать настоящая мануфактура. Женщина оказалась понятливая, буквально через месяц бракованные изделия закончились, шерстяная ткань пошла достаточно ровная, хоть продавай. Спешить с реализацией ткани Белов не стал, пока не одел в тёплую одежду всех жителей посёлка.

В июне же, вернувшись из Липовки, Белов прокатился с Алиной вверх по Тарпану, побывал в Пашуре. Угры уже отошли от голодных дней, приняли Белова хорошо, отдали за привезённые топоры и ножи немного шкурок соболя и куницы. Белов, наслаждаясь скоростью передвижения, поднялся выше по Тарпану, где, примерно в тридцати километрах, обнаружил ещё одно селение угров. Встретили их с Алиной там мирно, Алина быстро нашла общий язык, и вовсю щебетала с аборигенами, пока Белов рассказывал старосте, откуда он приехал и кто такой. Эти угры вообще не знали ни железа, ни бронзы и меди. Всё оружие было у них каменное или костяное, даже котелки кожаные, в которые бросали горячие камни. У Белова с собой не оказалось ничего на продажу, кроме простенького ножа. Так за этот нож староста отдал связку из полусотни соболей. А когда Белов решил отдать ему свой медный котелок, сделанный зимой чеканщиками, угры, уже заметившие, как Алина кипятила в котелке чай, принесли ещё одну связку соболей и три шкуры медведя. Белов в этот же день вернулся домой, а утром с Алиной, уже запасшись товаром на обмен, вновь поехали вверх по Тарпану.

За селением угров, в котором, со слов Алины, целых двадцать домов, это больше сотни взрослых, оказалось ещё одно, километрах в тридцати выше по течению. Вишур, так оно называлось, был самым большим селением угров, почти полсотни домов, вернее полуземлянок. Там тоже стоял махровый каменный век, поэтому торговля удалась, хотя поначалу к Белову относились подозрительно, выручила Алина. Форсировать культурный обмен с обоими селениями Белов не стал, отлично понимая консервативность племён, особенно угорских. Ему хватило для счастья того количества собольих, куньих и медвежьих шкур, которое еле поместилось в лодке. Он уже ориентировался в ценности мехов, и по самым скромным оценкам, выручил за товар, себестоимостью меньше гривны, больше десяти гривен мехами.

Уже предвкушая подобный результат, Белов совершил путешествие в верховья Бражки. Там торговля оказалась скромнее, три селения по берегам реки были небольшими, но тоже из каменного века. Выручку Белов оценил в шесть гривен. За своими торговыми путешествиями Белов упустил из вида, когда Третьяку с помощниками удалось доработать пароход. Машина гремела и бренчала страшно, скорость движения уступала самым ленивым гребцам, но, пароход двигался, даже против течения. Полезную нагрузку, к сожалению, поместить было некуда, паровой двигатель и дрова для него занимали всю лодку. Белов радовался вместе с мастерами, тут же подарил им все три медвежьи шкуры и по отрезу ткани, но применение чудовищному воплощению конструкторской мысли нашёл не сразу. Только самые отвязные мальчишки смогли работать на пароходе, большинство аборигенов испытывали страх и желание убежать, или, того хуже, убить чудовище. Путём проб и ошибок на пароходе осталась команда из трёх подростков, которые взяли на себя заготовку угля и его доставку. Пароход использовали в качестве буксира, для перевозки угля Белов изготовил лодку-плоскодонку, досок теперь хватало. С периодичностью около раза в неделю пароход оглашал окрестности посёлка шумом и бренчаньем, доставляя в посёлок очередную партию угля. Когда Белов приспособил на выпускной клапан свисток, рейтинг подростков в глазах ровесников поднялся до небывалых высот.

40

В конце июня Белов начал заниматься переселением братьев Лопат из Выселков. По договорённости с родителями девиц, Белов в одно прекрасное утро собрал всех девушек-угорок из посёлка и повёз их на Выселки, под предлогом торговли, для которой он взял немного зажигалок и железных изделий. Пока Белов в новой ипостаси торговца раскладывал товар, не обольщаясь прибылью, вокруг девиц стали увиваться не только молодые парни, но и братья Лопаты, как договорились. Для успеха операции Белов постарался приодеть девушек в самые дорогие и яркие ткани, шелковые платки, которых на Выселках никто не видывал. Ночлег был предусмотрен заранее, с целью обольщения. Пока Белов травил байки у костра, рассказывая о небывалом росте благосостояния в посёлке, почти все девицы разбрелись по парам, а братья Лопаты выбрали одну на двоих, за которой ухаживали с деревенской галантностью. Утром Белов увёз довольных девиц обратно, намереваясь вернуться через пару недель. К его удивлению, он смог продать несколько зажигалок и немного железных изделий, к стратегическим планам по росту населения посёлка примкнул торговый расчёт.

Уже чрез десять дней Белов повторил поездку на Выселки с девицами, Сюня, которой тоже понравились оба брата, передала старшему Лопате небольшую связку соболей, которой хватало на половину долга братьев. Стоит ли говорить, что соболей ей вручил Белов из своих запасов. По договорённости с Беловым, Лопата сразу пошёл к Скору с этими мехами.

— Отпусти нас с братом, жениться хочу, — бухнул Лопата-старший Скору, выкладывая связку мехов на стол, — это задаток. Остальное тесть обещает после женитьбы, когда переедем поближе.

— Женись, дело святое, — ухмыльнулся Скор, разглаживая меха, — погуляем на свадьбе.

— Тут дело такое, — потупился Лопата, — тесть разрешает жениться, когда перееду.

Больше Скор ничего не смог из него вытрясти, как не кричал. Лопата стоял на своём, добившись формального разрешения Скора на отъезд для женитьбы. Остаток долга Скор согласился получить осенью. Братья бегом прибежали на берег, где Белов собирался отплыть. Оба были настолько счастливы, что хотели отправляться сразу, вместе с Беловым. Тот еле уговорил братьев собрать свои немудрёные пожитки, а сам отправился на покупку лодки. В лодке Белова Лопаты с пожитками не помещались. Оставлять их в Выселках Белов боялся даже на одну ночь, Скор мог придумать любую провокацию. Никто в селении лодку Белову не продал, как сговорились, удалось выменять небольшой челнок на зажигалку, переплатив десятикратно. Зато Лопаты смогли отплыть вместе с Беловым.

Жить Лопаты стали втроём в одном доме, гулянье по поводу свадьбы отложили на осень. Обоих братьев Белов пристроил на пилораму. Братья были простыми до невозможности, если не сказать тупыми, но сильными и обязательными. Уроки Белова по обращению с пилорамой они запомнили намертво и не нарушали, работая строго по инструкции, лучше любого немца. Жена старшего брата Сюня оказалась хозяйственной женщиной, быстро обустроила дом и ровно через девять месяцев родила дочку. Никогда после этого Белов не жалел, что переселил Лопат в посёлок.

Лето перевалило за середину, Белов начал готовиться к путешествию на Урал, как обещал Яре. Большую часть выменянных мехов Белов отдал помощникам Окуня за будущие поставки руды. Хотя к началу июля почти все угры вернулись в Пашур, двадцать работников по уговору остались в Бражине. Взрослых парней Белов направил на заготовку брёвен для пилорамы и строительство ещё четырёх домов, сена они уже накосили больше, чем достаточно, девушки работали по хозяйству, на мануфактуре у Тины и обучались у Яры. Мальчишки плавали на пароходе и ловили рыбу. Две трофейные лодьи Белов отдал в пользование помощникам Окуня, которые наняли гребцов и увеличили поставки руды практически вдвое. Кроме железной и медной руды, по просьбе Белова, увеличили поставки свинцово-серебряной руды до тонны в каждый приезд. Ещё привозили образцы различной руды и камней, которые Белов оставлял для исследования на зиму. Перед отъездом Белов провёл вторую плавку чугуна.