Случайный номер

Тот напрягся.

— А Даша права, — его методом попробовала подтолкнуть к нужным действиям.

— Сговорились, паразитки? — как-то встревоженно усмехнулся аля безупречный азиатский персонаж.

О чем именно молчит он? Почему не открывает всей картины? Неужели боится?

— Лучше котлет поешьте, пока не остыли, — затемнил парень и подозрительно вышел, быстро ополоснув руки под краном.

— У красавчика есть секреты, — прямо сказала Третьякова, озвучив вертящееся у меня на уме. — Ты-то что помнишь?

Я рассказала ей всё с самого начала. Помню, как он позвонил; как перешагнул мой порог, вызывая кучу вопросов; как мы чудом избежали братской могилы на Лесной; как стойко оборонялись дома от них со Славкой; как… Как шумела вода. Я плакала в ванной. Илья пришел успокоить и… Здесь уже шел длинный пробел.

— Ну ты даёшь, — офигела подруга.

Лишь угрюмо пожала плечами.

— Фальшивая, говоришь, Женя, — всерьез озадачилась она. — Слушай, мне Валька по секрету рассказывала, что твоя одногруппница Ирка проболталась, мол, склеила в интернете классного пацана. Вроде Ильей зовут. Как думаешь, совпадение?

— Ирка? Она…

— Она приехала сюда спустя пол года, когда тебя вышвырнули из универа. С ней еще терся мутный тип. Мулат с карими глазами. Весь в татухах, словно елка в гирляндах.

— И ты молчала?

— А зачем раны бередить? Живет с мамой на старом адресе.

Я задумалась.

Ира.

Вернулась.

С ней как всегда связана очередная муть. И если бы та не касалась меня, то, быть может, я бы не лезла к той, из-за кого профукала шанс жить иначе.

— Шарикова, ты чего зависла?

— Ничего. Давай лучше поедим. Горячее вкуснее.

Она согласно кивнула. Я, минуя макароны с сыром, по-варваски наткнула на вилки по котлетке, выдала зеленый лук в прикуску, ржаной хлеб да активно заедала нервоз, размышляя над услышанным.

При воспоминаниях о Ирине Можаровской внутри всё переворачивалось. Просыпалась затаенная обида. Перед глазами, будто наяву, вновь захлопнулись главные ворота университета, а у меня на руках документы, среди которых появилась справка об отчислении.

Если бы не это все, то кто знает, кем бы сегодня стала Евгения Сергеевна, получив заветное высшее образование. Два экзамена сдавала, когда отчаянно прорывалась в эти священные стены. Так билась над книгами! Столько часов прокорпела над проверочными заданиями! Все напрасно!

Меня тупо обвинили в сговоре с Ириной и попытке сместить главу университета, потребовав написать добровольное заявление об уходе. В противном случае завели бы уголовное дело. Тогда от репутации прилежной студентки осталась бы гора позорных слухов, а в другие высшие учебные заведения никогда не взяли бы.

С тех пор ходит Женька неприкаянная с документами о полном среднем образовании. Мечты разбиты. Надежды не оправданы. Своего места в жизни не нашла.

— Балдежно, — довольная прервала мои мысли Дарья. — Я такие вкусные котлеты ела только у Тети Сони в школьной столовой. Помнишь? Хорошие времена были. Жаль померла старушка. Эх. Умела она готовить. Ее никто не переплюнет.

— Умела, да, — задумчиво протянула, а сама уходила в размышления, поглядывая за погодой.

Вечер тихий. Снега не мело. Сильного ветра, гнущего сонные деревья не заметила. Серых туч на горизонте не прослеживалось. Один из декабрьских деньков, когда не ждешь непогоды.

Я вспоминала адрес Ирининой мамы. Когда-то девушка училась со мной в одном классе, пока не перевелась. Затем наши дороги пересеклись в университете, чьи закрытые двери до сей поры не дают покоя Шариковой.

Лишь в этот момент искренне поняла Илью, максимально прочувствовав, когда есть то, что не отпускает. Оно мешает свободно дышать. Терзает душу.

Единственный способ освободиться — докопаться до подлинной правды! Расставить все точки! Цена становится неважной! Было бы здорово до тридцать первого декабря разобраться в истории мошенницы да под бой курантов обвить Илью за шею, взглянуть в глаза и…

— Ой, накормила, Шарикова. Встать не могу, — рассмеялась Третьякова.

— Тебе полезно. А то худая ходишь, как доска, — не удержалась.

Дашка обиженно засопела.

— Есть надо, — не отступилась от своего законного права на вредность.

Ее несчастная моська не сумела меня разжалобить.

— Не могу. Тошнит ужасно. Но котлетки у вас топчик.

— Убедила. Пойду передам твои благодарности шеф-повару, — коварно воспользовалась подвернувшейся лазейкой сбежать.

— Значит на еще одну не обеднеете, — шкодной девочкой заключила Третьякова, умыкая с тарелки заветную добавку…

Я нашла Илью на балконе. Он разговаривал по телефону. Напряжение не проходило. Видела это ясно по спине.

— … Я уже говорил, что не хочу ничего перенимать! Дядь, смени пластинку! И не хочу я жениться на Альбине! Всё, отстань!

Глава 15

Закончив разговор, квартирант одной рукой зло сжал бортик балкона, а другой швырнул телефон на маленькую тумбочку, стоящую у стены лоджии.

Крепко выругался.

Я поспешила скрыться, пока он не понял, что часть секрета, несмотря на все меры предосторожности, утекла за пределы скромной комнатушки…

В спальне Шарикова прислонилась к межкомнатной двери, переваривая случайно полученную информацию.

Парень не свободен.

Лишь от осознания данного факта становилось больно дышать. Кислорода перестало хватать. Глаза буквально застилала слёзная пелена. Причина банальна, как мир, но…

Для меня сей беспредел ощущался целым концом света!

У Ильи имеется навязанная невеста.

Я так не играю.

Общаясь с ним, конечно, Шарикова допускала вариант, что могла остаться на правах крестной феи в чужой любовной сказке. Однако никто не говорил, мол, Женька, не обольщайся, между вами бонусом существует четвертая баба.

Вместе с ней, похоже, у него есть и обязательства, скорее всего связанные с работой отца. Даже уехав в иной город, мой фальшивый бойфренд продолжал чувствовать гнет давления, оказываемое родителем на расстоянии.

Интересно, каким образом женитьба на любимой, спасала его от всего, или, наоборот, свадьба планировалась типичным актом бунтарства?

Пытаясь унять боль, схватилась за виски.

Вдох и выдох.

Думай, Женька, думай, как подавить истерику?

А-а-а! Крик вырывался из самых недр.