Случайный свидетель

— Поцелуй меня, — рычит он, прежде чем его язык проникает в мой рот, ловит мой и подавляет его, так же, как он подавляет все остальное во мне. Пистолет все еще крепко прижат ко мне, неприятно впиваясь в кожу, так что я так и делаю. Я целую ублюдка в ответ, как он и требовал.

Хуже всего то, что моя кровь бежит по венам, мое сердце колотится, и хотя я говорю себе, что здесь только страх, я чувствую внезапное покалывание между ног, которое наполняет меня до краев ненавистью к себе.

Заставляя его уйти, я напоминаю себе, что он монстр. Он обманул меня, а теперь навязывает себя мне — он угрожает моей жизни, черт возьми.

Отрываясь от моего рта, он откидывается назад. Он удерживает мой взгляд, расстегивая свои черные брюки, и я чувствую пульсацию страха и возбуждения, смешанных вместе. Озадаченность и сопротивление проносятся сквозь меня, но времени нет — освободившись от штанов, он теперь проводит руками по моим ногам, вверх по коленям и тянется вверх по моим бедрам.

— Ты помнишь, каково это было, когда я лизал твою киску, Миа? Когда ты вцепилась в простыни, кричала от удовольствия, извивалась, пока я трахал тебя одним лишь ртом?

Еще один ужасный всплеск возбуждения. — Перестань так говорить, — говорю я.

— Почему? — спрашивает он, улыбаясь, входя в меня одним пальцем. — Потому что тебе это нравится?

Я делаю все возможное, чтобы держать свое тело неподвижным, пока он касается меня, сначала одним пальцем, потом двумя. Я закрываю глаза, боясь того, что он увидит, если посмотрит в них, зная, что он будет насмехаться надо мной, если увидит что-то, кроме отвращения, и я не могу этого вынести. Не тогда, когда я сама чувствую себя настолько неуверенно.

Может быть, я заболела.

Он подносит пистолет к моему голому торсу, и в тошнотворном повороте я чувствую облегчение. Облегчение от напоминания, что у меня нет выбора, что этот ужасный, ужасный человек будет делать со мной то, что он хочет, независимо от того, что я говорю, и что мое тело просто… испытывает физиологическое смятение. Он возбуждал меня раньше, он доводил меня до оргазма раньше, и он был внутри меня, вбиваясь в меня, пока я не закричала — хотя я не знала, что это был он, это все равно произошло. Мое тело все еще знает, что он способен доставить мне физическое удовольствие.

Я открываю глаза и вижу, как он наблюдает за мной. Он убирает пальцы с моего тела, медленно опуская пистолет, легко проводя им по моему животу и по внутренней стороне бедра. Я замираю, пока по коже пробегают мурашки, но не могу сдержать вздоха, когда чувствую, как прохладный кончик пистолета вонзается в меня.

— Матео, — говорю я, задыхаясь. Страх затопляет меня, пытаясь вспомнить, взведен ли он еще. А вдруг он случайно выстрелит? — Пожалуйста…

— Ммм, проси еще раз.

Мне не нравится, что ему это нравится, но я едва могу дышать, когда ствол его пистолета упирается в мой клитор.

— Пожалуйста. Пожалуйста, Матео. Пожалуйста.

Вместо того чтобы вынуть его, он двигает им туда-сюда, туда-сюда, издеваясь надо мной.

— Пожалуйста, — снова говорю я, мое дыхание сбивается. — Ты меня пугаешь.

Пистолет наконец-то вытащен из меня, и что еще лучше, он кладет его на свою тумбочку. Я не могу оторвать глаз от того, как он его кладет, гадая, смогу ли я до него добраться…

— Даже не думай об этом, — холодно говорит он.

Мой взгляд устремляется на него.

— Ты промахнешься, во-первых. Ты не умеешь стрелять из пистолета, и ты, черт возьми, не сможешь выстрелить, когда я вырву его у тебя. А когда ты промахнешься, или даже если твой палец так и не дотянется до курка, я закончу насиловать тебя, а потом убью тебя и всю твою семью. Поверь мне, оно того не стоит.

Я думаю, он, вероятно, прав, но я бы хотела попробовать.

Я уже не борюсь, как когда он впервые затащил меня в свою постель, но он все равно прижимает мои руки к голове, прежде чем залезть мне между ног. Думаю, ему это просто нравится.

— Если ты сейчас остановишься… мы можем притвориться, что этого не произошло, — говорю я, даже зная, что это бесполезно. Для него нет никаких последствий. Он не боится сделать это со мной — он знает, что с ним все будет в порядке.

Улыбаясь, он целует меня в губы, как будто я его развеселила.

Затем он толкает бедра вперед, и его член входит в мое нежелающее тело, скрепляя сделку.

Оказавшись где-то между вздохом и рыданием, я пытаюсь встать на дыбы, забыв, что я прижат. Я бесполезно умоляю: — Стой!

Но он этого не делает.

Я смотрю, как он закрывает глаза, испытывая удовольствие от своих движений, глубоко вонзаясь в мое тело, затем отстраняясь, глубоко входя, затем отстраняясь. Это не так больно, как я ожидала, — есть изрядный дискомфорт, когда он растягивает меня, но не явная боль. Я совсем отказываюсь от борьбы. Я поворачиваю голову в сторону, чтобы не смотреть, но я чувствую его везде — его дыхание, когда он наклоняется, чтобы поцеловать мою шею, его член, пробивающийся внутрь меня, его руки, все еще пригвождающие меня к кровати. Вес на моих руках причиняет больше боли, чем сам акт, но я не жалуюсь.

Он наконец отпускает мои руки, поднимает мои ноги и трахает меня под другим углом. Трение становится менее ужасным, и я закрываю глаза, молясь, чтобы он закончил прежде, чем заметит, как мое тело реагирует на него.

Вспоминая, с чего начался весь этот беспорядок, я бормочу: — Пожалуйста, не кончай в меня.

Затем, как мне кажется, из злости он стонет мне в рот и глубоко погружается в меня, входя в меня так глубоко, как только может.

Он остается во мне после этого, но он выдохся, поэтому он расслабляется напротив меня. Я лежу неподвижно, благословенно пустая на эмоциональном уровне, но так осознаю, что он все еще наполняет меня физически.

«Для танго нужны двое» .

Но Шери была права.

Это не так.

Глава Двадцать Четвертая

Я не знаю, куда идти, когда Матео закончил со мной.

Он слезает с кровати, берет пистолет с тумбочки, приводит себя в порядок и одевается. Я не двигаюсь. Ужас поглотил меня. Я не знаю, куда я пойду отсюда. Что со мной будет.

Он отправит меня обратно в комнату Винса?

Знает ли Винс на самом деле? Что знает Винс?