Слуга Божий
Шрифт:
Впрочем, приятно иметь лицензию, выданную самим епископом Хез-хезрона (это человека поднимало во многих глазах), но ещё приятнее не иметь обязанностей и вечных проблем с наличностью. Правда, я мог поселиться в официальной резиденции Инквизиции и спать в холодном, чистом дормитории[106],но тогда жилище мне пришлось бы делить с другими инквизиторами. А помимо этого, ежедневные молитвы: в полдень, на закате солнца, в полночь и утреня — были не для меня. Как и вино с водой, разведённое в пропорции один к трём, и жидкая кашка с лишь бы каким жиром. Из двух зол я уж выбирал париться и дышать зловонием в собственном жилище. Ибо я знал не слишком многих инквизиторов, которые бы считали отсутствие денег за добродетель. И также я знал не слишком многих таких, для кого проживание в дормитории было верхом мечтаний.
Сейчас
— О, меч Господа нашего, — пробормотал я про себя, а скорее прошептал, едва двигая губами, ибо даже бормотать мне не хотелось.
Пришедший был действительно огромным. Гигантское, заросшее рыжими волосами пузо выливалось у него из шерстяных штанов и свисало почти до уровня естества. У него были красные, обвисшие щёки и подбородок, почти сросшийся с шеей. Его загривок был по меньшей мере таким же широким, как и мой зад. Вдобавок незнакомец был весь залит потом и жутко вонял. Мне казалось, что уже невозможно, чтобы в моей комнате воняло больше, чем до этого, однако… Но зоркие глаза вашего покорного слуги не могли не увидеть, что этому человеку сложно было бы пройти через игольное ушко не только из-за туши. На его пальцах я заметил массивные золотые перстни с вполне достойными глазками драгоценных камней. Сапфир, рубин, изумруд. Синь, червлень[107]и зелень. Очень красиво.
— Мастер Маддердин, — он перевёл дух, и я видел, что каждое слово даётся ему с трудом. — Разрешите, я сяду?
Я выразил согласие и лишь понадеялся, что мой маленький табурет не развалится под его весом. Но прибывший осторожно уместил огромный зад на сиденье, а потом без слов потянулся к кувшину с моим вином и поднёс его ко рту. Пил, и красное текло у него по жирному подбородку, шее, рубахе и выливалось на висящий живот. Он допил до конца, рыгнул, после чего отставил кувшин. Он явно повеселел, а я совсем наоборот. Не люблю людей, которые выказывают мне отсутствие уважения. Но я мог выслушать, что он собирался сказать, прежде чем убить его. Тем более, что, во-первых, мне даже не хотелось спускать ноги с кровати, а во-вторых, перстни на его пальцах указывали на то, что у него может быть вполне увесистый кошель. И возможно он прибыл поделиться его содержимым.
— Простите, господин Маддердин, — произнёс он окрепшим голосом. — Золотом отплачу вам за этот спасительный кувшинчик.
Я кивнул головой в знак того, что принимаю объяснение. А может мне только показалось, что ею кивнул.
— Вы, наверное, раздумываете, что меня привело к вашему порогу, и почему я осмеливаюсь беспокоить вас в такое ужасное время…
На этот раз мне не хотелось даже двинуть головой, и я лишь закрыл веки. Толстяку, видимо, помогло моё винцо, ибо он строил вполне стройные фразы.
— Позвольте представиться. Я Мариус ван Бёэнвальд, лицензированный купец.
Что-то мне говорила эта фамилия. Обычно у меня хорошая память на имена, но сегодняшним днём я едва мог вспомнить своё.
— Да-а… — поощрительно пробормотал я.
— Я пришёл просить вас о помощи, господин Маддердин. Я слышал о ваших — он заколебался на едва заметный миг — способностях и о том, что вы временами помогаете друзьям друзей.
— Говорите, пожалуйста, — я немного приподнялся на локтях и опёрся чуть удобнее.
Он сложил руки на коленях и с минуту рассматривал свои толстые, похожие
на связку колбасок пальцы. Я прикидывал, сколько золота должно было пойти на его перстни. Пришёл к выводу, что много.— Я уважаемый купец, господин Маддердин. У меня есть, а точнее были, две барки, а также склад в порту. Торгую между Тирианон-наг и Хезом, но в последнее время цены в Тириане подскочили резко вверх, и я послал моего капитана на юг, чтобы избавиться от посредников.
Тирианон-наг, в обиходе называемый Тирианом, был портовым городком в трёх днях пути от Хеза. Оттуда доставлялись как роскошные ткани с юга, например штуки толстого,гладкого аксамита[108],так и пшеница и лён. Кроме того, сладкие, марочные вина из Альхамры и красивые смуглые девицы, которые в Хезе пользовались большим признанием. Местные купцы без восторга смотрели на конкурентов из Хеза. Они желали работать как посредники, тем более, что река на юг от Тириана не относилась к безопаснейшим. Пиратство расцветало там как никогда, а судоходство дополнительно осложняли многочисленные мели и быстро меняющийся уровень воды, который то скрывал, то обнажал скалы. Поэтому торговцы из Тириана поднимали цены до небес, а купцы из Хеза локти кусали, но вытрясать золото из мощны им приходилось. В конце концов, красотки из Хез-хезрона любили аксамитовые накидки, альхамрское вино гостило на лучших столах, а южные девки распаляли мужское вожделение, как никакие другие в мире.
Впрочем, случалось, что какой-нибудь предприимчивый купец из Хеза пробовал обойти посредников. Такое дело ещё удавалось солидным компаниям, которые были в состоянии выслать несколько судов сразу и обеспечить их опытными лоцманами, а также нанять охрану. Но такой человек, как мой гость, со своими жалкими двумя барками мог только надеяться, что удача ему улыбнётся. Прибыль не пустячная, но и риск большой. А раз Мариус ван Бёэнвальд посетил обитель вашего покорного слуги, это означало, что он имел не слишком много удачи в жизни. Как-то так складывается, что меня в основном навещают люди, желающие, чтобы я решал их проблемы. Почему никто не хочет решать мои?
— Вернулся? — спросил я. — Этот капитан?
Мариус ван Бёэнвальд закусил губы.
— Прислали мне его уши, — сказал он.
Я рассмеялся, ибо это был старый номер купцов из Тириана.
— Я не прощу им, — произнёс он с каким-то ожесточением, не подходящим к его заплывшему лицу. — И для этой цели мне нужна ваша помощь, господин Маддердин.
— Ты ошибся адресом, парень, — сказал я. — Поищи себе наёмников в порту, или убийц, или кого там хочешь… Не думаю, что тебе нужен инквизитор. — Я хотел снова засмеяться, но было слишком душно, и оставил это.
— Господин Маддердин, — Мариус ван Бёэнвальд нервно стиснул ладони. — Вы слышали о Компании Купцов Шёлка из Тириана?
— Вроде, да. — Мне уже не хотелось с ним разговаривать, хотя я успел привыкнуть к вони, которая исходила от его тела и мокрой от пота одежды.
— Они занимаются не только торговлей, господин Маддердин. Это секта. Приносят жертвы…
— Парень, — сказал я. — Даже если это правда, то насколько знаю, а знаю хорошо, в Тириане есть представительство Святой Службы. Такое каменное здание недалеко от крепости и ратуши. Иди к ним с этой проблемой.
— Рука руку моет, господин Маддердин…
— Не хочешь ли ты сказать, что члены Инквизиции продажны, а? — вздохнул я. — Иди уж, Мариус ванн Бёэнвальд, или как тебя там, пока я не потерял терпение.
— Господин Маддердин. — Он явно испугался. — Я не хотел вас оскорбить. Прошу мне верить. — Он сложил руки, как для молитвы. — Умоляю, выслушайте меня.
Мне слишком часто приходилось слышать мольбы, чтобы что-то такое производило на меня хоть какое-то впечатление. И это были настоящие мольбы, любезные мои. Слова, произносимые через размозжённые губы и выбитые зубы, слова, с трудом протискивающиеся через опухший язык. Итак, если такие мольбы не производили на меня впечатления, то вряд ли это бы сделали поскуливания жалкого купчишки. Тем не менее, с другой стороны, чем ещё лучшим я мог заняться, кроме как выслушать его? Может, это как раз то, что лучше неподвижного лежания на грязной лежанке? Тем более, что разговор с Мариусом ван Бёэнвальдом, по крайней мере, позволяет забыть о докучливом соседстве клопов.