Слуга Люцифера
Шрифт:
– Так-то лучше. Итак, я сказал вам, что знаю причину, по которой вы совратили брата.
– И какова же она? – Лукреция дерзко посмотрела на графа.
– Ваше неудержимое желание надругаться над Святой церковью.
– Вы что – священник? Наставления мне собираетесь читать? Не трудитесь! – дерзко заявила Лукреция.
Ди Неро посмотрел на юную особу, не скрывая восторга.
– Да, я не ошибся в тебе, дитя моё!
Лукреция замерла, постигая смысл сказанных графом слов.
– Я – ваше дитя… Что вы хотите этим сказать? – недоумевала она.
– Ты – моя дочь, Лукреция. А я –
– Что за шутки, граф?
– Я не шучу. И расскажу тебе, как познакомился с твоей матерью, Ваноццой Катанеи.
После продолжительного рассказа графа ди Неро, Лукреция пришла в прекрасное расположение духа.
– Я знала! Я чувствовала, что меня сопровождает некая тайна! Теперь я многое понимаю: мать боялась меня, и я постоянно чувствовала её страх. Так вот значит, почему!
– Дорогая! Мы должны уладить с тобой одну формальность, – ди Неро вернул девушку из восторженного состояния в обыденность.
– Какую, граф? Или как мне теперь называть вас?
– Зови, как и прежде граф Асмодео ди Неро. А именно, вопрос о твоей конфирмации.
– О! Неужели так необходимо совершать этот нелепый обряд? – спросила Лукреция явно разочарованным тоном.
– Отнюдь! Я устрою так, что Ваноцца и Родриго Борджиа получат письма от настоятеля отца Адриано с подтверждением того, что такого дня и месяца Лукреция дела Кроче совершила обряд конфирмации, как того требует Святая церковь. Ты же ничего проходить не будешь. Да и сам отец Адриано сделает соответствующую запись в церковной книге.
Лукреция и Сильвия возвращались на виллу Субьяко. Их карету сопровождали два стража. Лукреция решила, что дорога, ведущая через лес безопасна, и дополнительного эскорта ей не потребуется.
Карета въехала в лес. Неожиданно Лукреция почувствовала опасность, но поздно: стражи, сопровождающие карету, упали с лошадей, сражённые болтами [35] , выпущенными из арбалетов. Девушки, объятые ужасом, метались по карете, не зная, что делать. Двери кареты открылись, люди в чёрных масках схватили их и потащили в лес в неизвестном направлении.
35
Болт – металлическая стрела для арбалета. Пробивала металлические доспехи с 50 шагов.
Лукреция очнулась в тёмном каменном помещении с низким потолком, на стенах чадили факелы. К ней подошёл человек в маске и вложил кинжал в руку.
– Убей свою служанку, – приказал он.
– Нет… – вымолвила беспомощная Лукреция.
– Ты должна это сделать сама, – настаивал мужчина.
Лукреция сжимала кинжал в правой руке, стоя перед Сильвией, прикованной к стене. Она обвела блуждающим взором мужчин с чёрных масках, не в состоянии понять, что же происходит. И, вообще, не сон ли это?
– Убей её! – потребовали мужчины. – Вонзи кинжал прямо в её сердце!
– Я не могу… – пролепетала девушка.
– Можешь! – настаивали стоящие вокруг неё мужчины.
Лукреция занесла руку для удара: Сильвия издала истошный крик. Неожиданно её тело обмякло.
Один
из мужчин подошёл к несчастной и вынул кинжал из груди: кровь хлынула из раны. Он извлёк золотую чашу из-под плаща и наполнил её кровью невинной девственницы.– Пей, – протянул он чашу Лукреции.
Она, словно в бреду, взяла чашу и пригубила её. Последнее, что она отчётливо видела – рубиновый перстень на указательном пальце мужчины.
Купеческий караван сиора Орранто вошёл в лес. Проследовав немного по лесной дороге, стражи, ехавшие впереди, заметили на обочине перевёрнутую карету. Они подали каравану знак остановиться: вдруг разбойники ещё рядом. Стражи взвели крюки арбалетов, готовые выстрелить в любой момент.
Приблизившись в карете, они увидели двух убитых мужчин, судя по амуниции, guardias. Один из стражей каравана спешился и обследовал местность вокруг кареты: перед его взором предстала страшная картина – немного поодаль, в кустах лежали две растерзанные девушки, из груди одной торчал кинжал.
– Что там? – поинтересовались стражники.
– Убитые девушки, судя по одежде, знатного рода!
– Надо бы похоронить их по-христиански, – сказал один из стражей. – Не ровен час, придут волки и обгложут трупы.
Неожиданно, одна из несчастных девушек проявила признаки жизни. Она пошевелилась и позвала:
– Сильвия… Сильвия…
Страж бросился к ней на помощь.
– Она жива! Скорее помогите мне!
Стражи спешились, расстелили плащ и перенесли на него девушку. Один из них осмотрел её:
– Это просто чудо! Девчонка даже не ранена! Только царапины! Да, а вот второй так не повезло…
Девушка открыла глаза, взглянула на мужчин и закричала:
– Нет! Оставьте меня!
– Не волнуйтесь, сударыня! Мы вас не обидим, наш торговый караван проходил мимо, и стражи обнаружили перевёрнутую карету…
– Что с Сильвией? – перебила стража Лукреция. – Где она?
– Мне жаль, сударыня, но ваша подруга мертва: ей вонзили кинжал прямо в сердце.
Лукреция разрыдалась.
Почти неделю Лукреция не вставала с постели: ей казалось, что мужчины в масках вытаскивают её из кареты, тащат волоком по земле, а затем заставляют убить компаньонку и испить её крови. Она просыпалась среди ночи и не могла заснуть до утра.
Кастелян Субьяко отписал письмо в Рим самому Родриго Борджиа, с подробнейшим рассказом о случившимся с его «возлюбленной дочерью». Кардинал тотчас приказал доставить Лукрецию в палаццо Санта-Мария-ин-Портико, что около Ватикана, и отправил за ней эскорт из пяти guardias.
Глава 12
Как обычно Полина проснулась ровно в семь утра. Орал будильник – мерзкое изобретение человечества. Она поднялась с кровати и направилась в ванную, с удивлением обнаружив в ней потрясающую мойку бежевого цвета и такую же и плитку в стиле «а ля древняя Греция».
Полина тряхнула головой, пытаясь припомнить, что же случилось намедни. «Ленка укатила в молодёжный тур… Я же встречалась с Асмодеем, он оставлял у меня на квартире своих рабочих… Нет, с Асмодеем я не встречалась – это был сон… Или явь… Тогда откуда евроремонт?»