Слуга Жнеца

Эльфы и Хранители молчаливо смотрят друг на друга, Белионар спокойный и возвышенный, будто золотой идол на пьедестале, его гвардейцы такие же сосредоточенные.

Зато Лотер и Страг зло улыбаются, в предвкушении возможной драки с остроухими, в которой можно с удовольствием покромсать солнечные кости.

Лишь Теонард темнее тучи, которая набежала на вечерний лес.

– Думаю вот что, – наконец проговорил он. – Так и быть, бить не будем, хотя хочется, аж кулаки зудят. Но видишь, как у нас высокородных любят? Боюсь, как бы чего не вышло.

Эльф презрительно скривился.

– Я думал, ты Глава, – произнес он.

Теонард кивнул и открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Лотер.

– Глава, – прорычал он со злобным задором. – Не знаю, как там у вас в Эолуме, но здесь Глава умный, что значит, прислушивается к Хранителям, о которых заботится денно и нощно.

– Много ли такие Хранители, – проговорил Белионар, снисходительно глядя на ворга, – насоветуют? Обычно я не опускаюсь да объяснений полузверям, но вы Хранитель, поэтому скажу. Блистательный Эолум построен на четкой иерархии, где каждый знает, кому подчиняться.

Глаза Лотера медленно округлились, глаза перестали светиться, шерсть опала, а облик стал почти человеческим.

Страг и Теонард покосились на него, амазонки зашептались, а ворг произнес озадачено:

– Так что же у вас? Законы стаи?

Позади командира раздались смешки, эльф хмыкнул и сказал:

– Стаи у зверей, вроде вас. Хотя, насколько мне известно, вы не совсем звери. А Эолум – это оплот культуры и знания. Поэтому я бы поостерегся использовать такие сравнения.

– Иначе что? – зарычал ворг, снова обрастая шерстью.

Белионар пожал плечами.

– Не знаю, но мне бы не хотелось проверять остроту моих мечей в первый день прибытия.

Ворг ощетинился и подался вперед, но Теонард жестом остановил.

– Погоди, – сказал он. – Что значит в день прибытия?

– Вы же не думали, что мы оставим посла без охраны? – удивился эльф.

– А ты не думал, – отозвался арбалетчик, – что тебя вообще не пустят во внутренний круг? Цитадель для Хранителей, остальные селятся во втором, третьем и… остальных кольцах. А вас никто не звал.

Страг подкинул шарики, те звякнули в воздухе, он ловко подхватил и сказал громко:

– Да говорю тебе, гони их, гвоздь мне в пятку! Чего цацкаться. Могу помочь крепким пинком, вот и сапог у меня грязный, вступил, наверное, когда мимо Тарнатовой шахты шел…

Теонард посмотрел эльфу прямо в глаза.

– Видишь, – сообщил он буднично. – Ты свидетель, я пытался. Но с мнением Хранителей нужно считаться, иначе никак. Так что придется тебе забрать своего остроухого и вернуться в Эолум. А то покалечат кого.

Глаза Белионара потемнели, как грозовое море, уши вытянулись, он тяжело задышал.

– Если пострадает хоть один эльф…

Теонард его перебил:

– А если пострадает человек…

Он подался вперед, а пальцы высокородного сомкнулись на рукояти.

В этот момент карета качнулась. Ажурная дверца, украшенная камнями и золотыми лепестками отворилась, и на ступеньку шагнула изящная ножка.

Все замерли, наблюдая, как миниатюрная эльфийка с волосами цвета свежей соломы величественно спустилась на землю.

Платье колышется от вечернего бриза, легкое, словно из паутины, тонкая талия перехвачена золотым пояском, под грудью голубые ленты, а само декольте утянуто настолько, что вот-вот выпрыгнет.

Ворг нервно сглотнул, Страг перестал крутить шарики. Эльфийка подняла на Теонарда голубые, как само небо глаза и проговорила мелодичным голосом:

– Рада приветствовать вас, милорды. Я посол.

Глава 3

Хранители пару секунд смотрели на ослепительную эльфийку, даже в глазах амазонок мелькнула зависть к роскошному наряду и утонченности, от которой слезы наворачиваются.

Наконец Теонард проговорил чуть охрипшим голосом:

– Посол… Женщина?

Солнечная мило улыбнулась, обнажив два ряда жемчужных зубов.

– Позвольте представиться, милорды.

Белионар рядом вскинулся, глаза расширились, он быстро проговорил, делая шаг к ней:

– Миледи, вам не стоит. Позвольте представить вас, как подобает. Зачем высокородной эльфийке снисходить до перечисления титулов самостоятельно?

Она скользнула по командиру взглядом, пушистые ресницы колыхнулись, как крылья бабочки. Эльф моментально присмирел и отступил, склонив голову.

– Оставьте это, Белионар, – проговорила она высоким, чарующим голоском. – Мы прибыли во владения Хранителей, здесь свои законы. Уверенна, милорды будут помнить, что имеют дело не только с эльфийкой, но, прежде всего, с леди.

Лотер и Страг переглянулись, у обоих такие лица, по которым видно – очень сомневаются в своей принадлежности к каким-то милордам.

Эльфийка продолжила:

– Я миледи Генэль, дочь Нимероэля, второго советника короля Эолума. По настоянию казначея и приказу Его величества, прислана в качестве посла для проверки работы эльфийкого Хранителя.

Пока эльфийка говорила, ворг тихонько подошел к Страгу и шепнул:

– Кто все эти Нимеро… и остальные?

Поединщик покосился на него недовольно, и сказал:

– Откуда я знаю.

– Ну у тебя ж вроде родство с остроухими.

Страг потемнел лицом.

– Слушая, я и обидеться могу, – проговорил он. – Сейчас достану секиру и начну обижаться. Я человек. Тебе понятно, или по-другому объяснить?

Ворг замахал руками.

– Ладно-ладно, человек. Хотя не пойму, чего так стараешься примкнуть к их рядам. Нет бы к кому-то приличному, к воргам например. А то к людям…

Он отвернулся и вернулся к Теонарду, который молчит, хмуря брови, словно вынашивает план мести всем врагам, в частности солнечным эльфам, но присутствие хрупкой и утонченной эльфийки смешивает планы.

Когда молчание затянулось на столько, что даже амазонки стали тревожно перешептываться, а Белионар покашливать, арбалетчик проговорил:

– Повторюсь. Солнечных эльфов, да и вообще остроухих тут не очень жалуют, за редким исключением. Но чтобы не обострять отношений с вашим Эолумом предлагаю вот что. Посол может остаться. Пускай проверяет, смотрит и что там ей еще надо. Сами возвращайтесь обратно. Даю слово, с вашей миледи ничего не случиться. Как закончит, отправим письмо, тогда и заберете.