Слушай

– Хорошо, - согласилась я, - Не могу отказать такому шикарному мужчине.

– Я повенчаться хочу, - голос Давида стал немного хриплым, а горячие ладони обхватили мою шею, пальцы ласково поглаживали кожу, - Перед Богом чтобы.

Дава замолчал. А я в его глаза смотрела. И улыбалась. Да, пусть он не моет говорить красивых фраз, но его поступки более красноречивы. И я согласно кивнула.

– Завтра нас обвенчают, - Давид стремительно вжал мое тельце в свою грудь, и лицом в мои волосы зарылся. Я чувствовала его дыхание на своей макушке. В его руках было уютно и комфортно и совершенно никуда не хотелось идти, даже двигаться.

– Давушка, - подала я голос, - Совесть имей! Я хочу платье успеть купить, Ленка тоже захочет новый наряд, будет меня по всем магазинам таскать....

– Хорошо, - недовольно согласился Дава, - Твои сроки?

– Месяца полтора-два, - прикинула я.

– Солнце, - вздохнул Давид, - Две недели максимум. С организацией мои люди помогут. За две недели тебе даже из Парижа платье доставят.

– Не хочу из Парижа, - капризно проговорила я.

– Какое хочешь, такое и будет, - с радостью проговорил Дава, - Решено?

– Ты и так все без меня решил, - нарочито грустно вздохнула я, - Зачем теперь меня спрашивать.

Давид замолчал, ничего не ответил, и только своей рукой мои волосы перебирал.

– Напираю?
– подал он голос.

– Есть немного, - ответила я, но ни капли не расстроилась, мне было приятно, что такой мужчина хочет меня к себе прочнее привязать всеми способами.

– Солнышко, - вздохнул Дава, меня от себя на расстояние вытянутой руки отодвинул и в глаза заглянул, - Просто я не могу без тебя. Никогда не мог. Ты - всё для меня. Всё.

Давид замолчал, только вглядывался в мои глаза, словно там ответ пытался отыскать на все свои вопросы, не произнесенные вслух.

– А ты для меня, - прошептала я, и ему навстречу подалась, крепко-крепко за шею обняла.

Так мы и сидели, обнявшись, молча, в полной идиллии и понимании. Ничего не нужно было говорить, произносить слова, полнее смысла, либо наоборот ничего незначащие фразы, глупости, или нежности. Мы просто молчали. Но от этого я не любила его меньше. Скорее наоборот. Безумно любила. Как и он меня. И когда уже начала считать, что Дава вновь уснул, услышала тихий, едва различимый голос Давида на ухо:

– Люблю, - тихо прошептал он, и руки крепче сжал, сковывая меня стальными объятиями.

– Я знаю, - ответила я, понимая, что именно эту фразу он сейчас ждет больше всего, не ответного признания, а именно уверения того, что мне известно о его чувствах ко мне.

Отклонилась немного в его руках, в любимые глаза заглянула.

– Я знаю, - повторила я, и в его взгляде прочитала обожание. Сама прижалась к его груди и слушала, как размеренно стучит сердце, вселяя уверенность в нашем с Давидом будущем. Оно билось для меня и словно говорило: 'Слушай, слушай, слушай...'