Служба - дни и ночи

Белявская вместе с сотрудниками стояла у машины. Вскоре машина улицу за улицей объезжала близлежащие кварталы. Но преступников нигде не было. Далеко уйти они не могли, значит, остается предполагать одно: уехали на машине. «Место бойкое, — подумал Ветров, — и такси на каждом шагу хватает». Скрепя сердце он прекратил поиск. По дороге подвезли Белявскую к ее дому и возвратились в отдел милиции.

Кто выписывает «Чырвоную змену»?

Тростник держал в руках газету «Чырвоная змена», на которой кто-то написал цифру «22». Ему было поручено установить, кому принадлежала газета и кто оставил следы пальцев рук на бутылке. Как выяснилось, обнаруженные в сумке вещи были лишь маленькой частью похищенного. То, что преступники забрали с собой из квартиры пустую бутылку, объяснялось просто: не хотели оставлять вещь с отпечатками своих пальцев. А вот то, что сумка с вещами, газетой и бутылкой была оставлена под крыльцом, было загадочным. Что это — забывчивость, проявленная в спешке, или, может, хитрый ход преступников? Уж не намеренно ли наводят они уголовный розыск на ложный след? В таком случае время играет на них. Но, как бы там ни было, необходимо искать и хозяина газеты и человека, державшего в руках бутылку. Пусть это даже уловка преступников. Каменев прав, обратив внимание на то обстоятельство, что на бутылке оставлены следы только одним человеком. Следовательно, встает вопрос — или их оставил продавец, или кто-то преднамеренно удалил все следы с бутылки, а затем нанес на нее только один. Тогда все ясно — это «забота» об уголовном розыске.

С чего начинать? Если следы на бутылке оставил преступник, ранее судимый, то дело решится очень просто. Еще утром он дал задание в оперативно-технический отдел дешифровать отпечатки и проверить их по дактокартотеке. Необходимо пока сосредоточить внимание на газете.

То, что подписчик живет в городе, не вызывало сомнения: цифры на газетах обычно пишут только городские почтальоны. Но что они обозначают — номер дома, квартиры? В городе несколько десятков почтовых отделений и сотни почтальонов. А сколько домов, сколько квартир под. этим номером?! Чтобы установить хозяина газеты, Каменев дал только трое суток. Тростник тяжело вздохнул, взял ручку и склонился над бумагой.

Участковый инспектор Канин

Дверь кабинета резко распахнулась. Вошел участковый инспектор Канин. Он быстро проговорил:

— Я позвонил дежурному. Он сказал, что ты ищешь меня. Решил не звонить, а приехать, — и только после этого он поздоровался. — Привет, что случилось?

— Здравствуй, Николай Иванович. Разговор есть. Присаживайся.

Канин — высокого роста, подтянутый. У него большие карие глаза и черные, как смоль, волосы.

Ветров не зря искал его. Старший лейтенант уже более пяти лет обслуживал свой участок и знал всех, кем мог интересоваться уголовный розыск.

Ветров спросил:

— Ты всех продавцов знаешь в гастрономе «Сказка»?

— Конечно. А кто тебя интересует?

— Есть там в винно-водочном отделе...

— Уж не Софка ли? — перебил Канин.

— Она. Что ты знаешь о ней?

— Вертлявая баба. Живет одна в отдельной квартире. Мужчин как перчатки меняет, да и в магазине за ней только смотри да смотри. Я на нее дважды протоколы составлял за нарушение правил торговли спиртными напитками.

— Ты не слышал, чтобы к ней вещи или драгоценности приносили?

— Почему не слышал? В прошлом месяце об этом рапорт писал. К Судниковскому попал. Да, видно, понапрасну. Мало того, что по существу не разобрался, так еще и обругал меня: мол, чепуху пишу, отрываю его от серьезных, более важных дел.

— О чем ты писал?

— Понимаешь, граждане подсказали: Софа у разных забулдыжек золотые изделия, хрусталь, меха скупает. Но у меня же нет такой возможности, как у вас. Вот и написал на свою голову рапорт.

— А где сейчас твой рапорт?

— Я же сказал, у Судниковского.

— Слушай, Николай, сходи-ка ты к Судниковскому. Он сегодня как раз дежурит. Забери рапорт.

Канин вышел из кабинета и минут через десять вернулся.

— Вот моя бумага. Судниковский ее под сукно положил.

Ветров внимательно прочитал рапорт и спросил:

— Николай Иванович, а кто еще хорошо знает эту Софу?

Канин улыбнулся:

— Знаешь у трамвайного кольца погребок?

— Это где пивом торгуют? Конечно, знаю.

— Спроси любого завсегдатая, он тебе все расскажет. Только, конечно, не говори, кто ты. Они с нашим братом не очень делятся.

— Да, может, ты и прав, — задумчиво проговорил Ветров и решительно встал со стула: — Иду к погребку.

— Я не нужен?

— Пока нет. Ведь они тебя хорошо знают. Лучше постарайся побольше об этой продавщице выяснить. Может, узнаешь, кто ей вещи носит.

Ветров коротко сообщил участковому инспектору о рассказе старушки. Вскоре они вместе вышли из здания районного отдела и разошлись каждый по своим делам.

Лейтенант трамваем доехал до конечной остановки и через пустырь направился к крайнему пятиэтажному дому, где в полуподвальном помещении находилась пивная...

У пивной

У погребка стояла толпа любителей пива. Одни, устроившись за высокими столиками, ели воблу, запивая пивом, другие, уже подвыпившие, оживленно беседовали между собой. Много времени Ветрову не понадобилось, чтобы определить, кто пришел сюда просто выпить кружку пива, а кто как в дом родной явился. Эти-то и были предметом внимания лейтенанта.

Игорь спустился в погребок, заказал себе кружку пива и вышел обратно. Только пристроился он недалеко от одной подозрительной группы громко разговаривающих молодых мужчин, как чуть не поперхнулся: мимо него, как ни в чем не бывало, проходил участковый инспектор Канин.

«Чего его черти носят! — недовольно подумал Ветров. — Мы же договорились, что ему приходить сегодня сюда не надо».

А Канин, не обращая внимания на Ветрова, прошел за угол дома. Игорь Николаевич заметил, как беспокойно следят за участковым инспектором любители спиртного.

«Ну чего он пришел? — думал лейтенант. — Нет, здесь что-то не так. Наверняка хочет переговорить».

Игорь допил пиво, поставил кружку на стол и не спеша направился в сторону, куда ушел Канин. Повернул за угол и увидел участкового. Тот сразу же двинулся дальше. Ветров — за ним. Завернули за следующий угол, перешли дорогу и попали во двор большого здания, где размещалось студенческое общежитие. Здесь и начали разговор.

— Ты, Игорь Николаевич, извини, что я приперся. Но, понимаешь, наверное, у меня склероз. Забыл совсем рассказать тебе об одном человеке. По дороге вспомнил и решил разыскать тебя, вот и приехал. Есть такой Сергейчик Владислав, пьянчужка, работает в каких-то ремонтных мастерских, всегда крутится у этой пивнушки. И сейчас я его там видел. Этот Сергейчик раньше был в хороших отношениях с Софой. Часто ночевал у нее. Потом у них все разладилось. Я его знаю хорошо. Если ты согласишься, предлагаю такой план.

Они прошли в глубь двора и сели на скамейку.

Минут через двадцать Ветров снова появился у погребка. На него никто не обратил внимания. Спустившись в погребок, лейтенант взял вторую кружку пива и устроился за одним из столиков, где стояли трое мужчин. Один из них — в сиреневой тенниске. Это и был Сергейчик. Мужчины продолжали громко болтать. Ветров понял, что они хорошо знают друг друга и ведут разговор о своих друзьях. Послышались жалобы на то, что как плохо на следующий день идти на работу, что нет денег для более существенной выпивки.