Служебный обман

Матвей?!

— Барановский? — взвизгнула я, прикрываясь первой попавшейся под руку вещью. — Что ты делаешь в моей постели?

Он, конечно, может и не бандит, но лично для меня разница между ними не так велика. Еще неизвестно, что было бы лучше…

— И тебе доброе утро, пупс. — расплылся в довольной улыбке этот наглец.

— Какой я тебе пупс? — взвилась я, похожая на резинового пухлощекого младенца примерно так же как балерина на борца сумо.

— И то верно. — согласился со мной Матвей. — Ты как минимум Барби. Куколка. И с утра выглядишь так же восхитительно… — не поскупился он на комплименты.

— Не заговаривай мне зубы! — еще больше разозлилась я, торопливо натягивая на себя одежду, чтобы скрыть то, что он кажется и так уже рассмотрел во всех подробностях. Ведь тонкие кружева бюстгальтера не скрывали вообще ничего.

— А тебе идет. — хмыкнул вдруг Матвей, когда я наконец спряталась в подхваченную с кресла вещь и в которой только сейчас опознала его рубашку.

— Спасибо. — холодно поблагодарила я, сделав вид, что так и было задумано. Ну не скидывать же ее обратно, устраивая повторный стриптиз. — Сейчас верну. — пообещала я и умчалась в ванную.

В зеркале на меня ожидаемо смотрела панда с вороньим гнездом на голове. Какая-то потасканная Барби получается, Матвей мне предательски польстил. Вывернув вентиль крана на полную, я наконец дала волю чувствам, снимая с себя напускное равнодушие.

Память по-прежнему отчаянно молчала, не давая никаких, даже крошечных воспоминаний о том, как я могла оказаться с Матвеем в одной постели. Черт! Этого мне только не хватало… А может быть ничего не было? Да, я без платья, но белье-то при мне. Кроме головной боли и помойки во рту я не чувствую в себе никаких изменений.

И Матвей вовсе не похож на мужчину, который мог бы воспользоваться ситуацией. Хотя, что я о нем знаю вообще? Ни-че-го. Тем более не просто же так он обнажённым торсом сверкал. А трусы вообще были на нём под одеялом или нет? Надеюсь, что да, иначе всё совсем плохо. До сегодняшнего дня я всегда знала с кем засыпаю и с кем просыпаюсь. И никогда не гуляла до беспамятства.

Глубоко вздохнув, я стала приводить себя в порядок. Умылась и переоделась в домашнюю одежду, но мельком глянув в зеркало решила накинуть сверху еще и халат. Слишком короткими мне показались сейчас мои шорты.

В спальне, к моему облегчению, Матвея не обнаружилось, зато из кухни доносились аппетитные ароматы, заставившие мой желудок жалобно урчать.

— Ты готовишь завтрак! — заявила я, то ли с возмущением, то ли с удивлением в голосе, когда зашла на кухню и застала идеалистическую картину «мужчина у плиты». Призрачная надежда на то, что он потихоньку исчезнет пока я плескаюсь в ванной не оправдалась.

— Это меньшее, что я могу сделать в благодарность за все, что между нами было… — патетично заявил Матвей, тая смешинки в глубине синих глаз.

В каждой шутке есть доля шутки…

Черт! Было или не было? Почему так сложно-то?

Он ведь не стал бы оставаться до утра просто так, да еще и готовить завтрак? Или стал? Одни вопросы… Хорошо хоть брюки надел, скрывая от меня секрет наличия или отсутствия нижнего белья. Без очков и своей дурацкой прически он смотрелся непривычно, но гораздо-гораздо симпатичнее. Блин, что за мысли? Только этого мне ещё не хватало!

— Я ничего не помню. — призналась, отводя в сторону взгляд. Пусть сразу знает, что на продолжение чего бы то ни было рассчитывать не стоит. В том числе и на мои извинения.

— Как ты себя чувствуешь? — прерывая поток панических мыслей серьезно спросил Барановский, внимательно изучая мое лицо. Стало слегка не по себе. Неужели мне вчера было так плохо?

— Все нормально. Вроде. — не вдаваясь в подробности ответила я. Спрашивать о том, что вчера произошло категорически не хотелось. Я как тот страус предпочла ничего не знать, благо отсутствие памяти мне в этом помогало.

— Хорошо. — кивнул Матвей. — Тогда давай садись, позавтракаем и я поеду.

И не давая мне больше сказать и слова развернул за плечи на сто восемьдесят градусов подталкивая к столу.

— Что нашел, то и приготовил. — прокомментировал Матвей, водружая передо мной тарелку с пышным омлетом. — Ты вообще что ли не ешь?

— Ем, — буркнула я. — Там же полный холодильник.

Не признаваться же ему, что я и готовка вещи несовместимые.

— Угу-угу. — отозвался новоявленный шеф-повар. — Одна трава. То-то ты все время егозишь. — усмехнулся он.

— Ты меня сейчас козой назвал что ли? — угрожающе прищурилась я. Кто-то вел себя сегодня чересчур смело.

— Я такого не говорил. Ешь, а то остынет. — он указал вилкой на мой омлет. Сам он уже вовсю уплетал свою порцию.

Сказать хотелось многое, возмущение так и кипело в груди, но острое чувство голода перевесило чашу весов в свою сторону. Надо сказать, готовить он умел не в пример лучше, чем делать комплименты, что немного примирило меня с его присутствием в моей квартире.

Быстро расправившись с завтраком Матвей отправился в ванную, чтобы переодеться и привести себя в порядок, а я в это время смогла спокойно одеться в более подходящие случаю вещи и даже пару раз махнуть тушью по ресницам.

— Ты тут? — спросил Матвей, заглянув ко мне в комнату. И ведь даже не постучался ради приличия! — Я вызвал такси, будет через пять минут. — сообщил он.

— Отлично. — процедила я. Происходящее здесь и сейчас настолько не вязалось с привычной реальностью, что я никак не могла понять, как стоит себя вести.

Моя внезапная амнезия не давала покоя, вызывая смутное чувство тревоги, но присутствие Матвея, как ни странно, ее заглушало, даже несмотря на то, что сам он по-прежнему меня раздражал.

— Доброе утро. — послышалось с лестничной площадки бодрое приветствие Антонины Гавриловны, стоило мне только распахнуть входную дверь. Взгляд ее был прикован к Матвею.

— Доброе утро. — рассеяно ответила я.

— Доброе утро. — вторил Матвей, очаровательно улыбаясь моей соседке.

— Антонина Гавриловна. А вы? — не растерявшись представилась старушка, сканируя мужчину придирчивым взглядом.

— А я Матвей. — ничуть не смутившись ответил он. — Настин… друг.

— Ой, мы же опаздываем! Матвея уже ждет такси! — воскликнула я, схватив Барановского под руку и потянула его в сторону лестницы. — До свидания, Антонина Гавриловна. — прокричала я уже на ходу, скрываясь от неминуемого допроса.