Служебный разбой (сборник)

– Линять надо, Ан. Хреново у них совсем, а нам, как я думаю, хотят яйца оторвать, чтобы никому лишнего не сболтнули.

– Как линять?! Куда? У меня практика. Я не могу скрываться!

– А я могу?

Сергей стал лихорадочно все убирать со стола.

– Есть мысль, стажер.

– Какой мысль?

– Мысль кое с кем срочно переговорить.

– Он нас спасет?

Сергей пожал плечами…

Через два часа Сергей завершил свой рассказ о деле, в которое оказался втянут по глупости. Майор Сатронов, тот самый, волей судьбы уже дважды общавшийся с Сергеем, выслушал повесть, скептически усмехнулся, почесывая затылок.

– Ну, журналист, ты гнешь подковы! Ты мне предлагаешь, чтобы я впрягся в такую хомутину?

– К кому мне еще обратиться, кроме вас?

– Ты сам себе нашел приключение, даже денежки поимел, а теперь решил переложить ношу на плечи доблестной милиции? Умный ты парень.

– Милиция что-то не доблестная. Я вам расклад преступления даю, а вы отступное поете. Люди гибнут. За деньги.

– Бандитские разборки.

– В первую очередь они граждане, и закон должен им гарантировать защиту.

– Где твой Азаров? Где Горохов? Я не вижу на своем столе их заявлений.

– Я напишу. Я прошу защиты. Я не бандит, а журналист. Обыватель.

– Заметь – хитрожопый обыватель. Хотел халявки хапнуть.

Сергей пожал плечами. Трудный мужик этот майор.

Сатронов вздохнул, стал барабанить толстыми пальцами по столу.

– Думаешь, фээсбэшник своих крутит?

– Да. Волкашин. Или он в доле с братвой, или, что самое вероятное, сам дерет шкуру с бывших подельников. Дал им время обрасти жирком, а теперь сдирает шерсть вместе со шкурой. Его люди убили Олега Сысоева и выкачали из него деньги; не знаю, как и чем – скорее всего, с помощью шантажа. Второй мишенью оказался Азаров. Но Вениамин, сам того не ведая, на время отвел от себя угрозу, кинувшись под крыло к Волкашину. Тот решил, что Азаров никуда не денется, а его присутствие в Питере будет даже полезно – оставшиеся члены шестерки будут иметь наглядный пример… Фээсбэшник организовал похищение жены Маранкова. Тот послушно перевел деньги, но меньше, чем требовал Волкашин. Тот мудро выпустил жену «друга», но друга угрохал, а к Алине Маранковой снова подъехали с требованием отдать деньги, и она, желая остаться в живых, все капиталы перевела на анонимный счет. Следующим стал Мулатов. У него слабым местом была его «голубизна». Волкашин в случае с Мулатовым действовал через его любовника – Контенко-младшего. Его «завербовали» люди Волкашина и заставили действовать против своего ухажера. Контенко знал много тайн Мулатова, благодаря этому фээсбэшнику удалось проникнуть на счет Мулатова и скачать оттуда деньги. После и Мулатова, и Контенко-младшего убрали, как ненужный хлам.

Сергей на мгновение задумался, потом сказал:

– Сначала я считал, что у Мулатова был кто-то более близкий, чем Контенко-младший, но потом стало ясно – все-таки тот был основной привязанностью Мулатова.

Сатронов хмыкнул:

– Удивляюсь, журналист, как тебе позволили так глубоко запустить свои щупальца.

– Волкашин очень уверен в себе. Встреча с ним была моей ошибкой. Как бы то ни было, фээсбэшник действовал методично. После Мулатова пришла очередь Горохова. Но тот обратился за поддержкой к Азарову. После встречи со мной Волкашин понял, что медлить более не стоит – его «друзья» могут его разоблачить, – и ускорил события: устроил покушение на Азарова (причем стреляли так, чтобы не убить), а после – на себя, для отвода глаз. Что самое глупое – я сам подсказал Волкашину мысль о покушении на него. Теперь и Азарову, и Горохову некуда деваться – их обложили. Они покорно переведут деньги, а после их убьют.

– Все?

Сергей пожал плечами.

– Убьют нас с Аннусом. А Волкашин останется на госслужбе, имея под рукой десятки послушных людей и огромные денежные ресурсы в загранбанках для проведения личных операций.

– Бо-бо-бо, – округлил рот Сатронов. – Это уже заговор. Знаешь, парень, поедем к моим друзьям из контрразведки.

– У вас там есть друзья?

– И недруги тоже.

В контразведке Сергей провел ночь, а наутро, оповестив по телефону редактора Калашникова о том, что берет отпуск за свой счет, выехал в восточную часть страны. Аннуса взяли на свое попечение контрразведчики…

* * *

Вернуться в Питер Сергею не пришлось. Полгода он жил в Екатеринбурге. Успокоившись, вытребовал письмом документы из редакции и устроился на ту же зарплату в местной областной газете.

Он бы вернулся в родной город, в доставшуюся от бабки квартиру, на привычную интересную работу, но… Когда прошло пять месяцев мытарств по съемным квартирам, пять месяцев случайных подработок и прожигания сбережений (гонорара от Азарова), Сергей столкнулся нос к носу с Сатроновым.

Майор был в гражданской одежде; он сидел за столиком в привокзальном буфете и задумчиво тянул пиво. Увидев Бянко, Сатронов не обрадовался и не удивился. Только кивнул ему на пустой стул рядом с собой.

– Журналист, ты еще жив?

– А что? – Сердце Сергея предательски екнуло, наполнившись тем питерским ужасом, какой он испытывал, ежечасно ожидая гибели.

– Подгадил ты мне крупно с тем делом.

– Что стряслось? Волкашина не арестовали?

– Нет, не арестовали. И работает он уже не в ФСБ.

– Где же он? Вообще, что стряслось после моего отъезда?

– Многое. Ты удивлен, что я здесь? У меня пересадка. Еду в Сибирь. У меня в Иркутске мать. Квартиру продал. Денег хватит, чтобы там хорошо устроиться.

– А что в Питере? – Сергею было не интересно слушать планы Сатронова о будущей жизни в провинции. Его интересовал финал питерских разборок – от их исхода зависела его дальнейшая судьба.

Сатронов ухмыльнулся, отхлебнул пиво, облизал пену с верхней губы.

– Если бы я не был полным идеалистом, я бы послал тебя на три буквы, когда ты прилетел ко мне с похожим на бред рассказом о бандитских делишках. Я до сих пор виню себя за свою слабость.

Майор снова сделал большой глоток из кружки, осторожно опустил ее на стол.

– Мои друзья, которым ты обо всем поведал, держали меня в курсе дела. Волкашин оказался крепким орешком, но контрразведка серьезно отнеслась к его планам, и расследование курировалось на самом высоком уровне.

– Почему тогда Волкашина не посадили?

– За время расследования Волкашин выявил, какая опасность ему грозит, и сделал умный ход…

– Сбежал за границу?

– Нет. Выдвинул свою кандидатуру в народные избранники. Его поддержали сильные люди. Теперь он депутат, неуязвимая личность.

– Азаров, Горохов – что с ними?

– Азаров убит. Горохов уехал за границу.

Сергей уставился в стол. Вот как случилось. В Питер ему путь закрыт и, похоже, надолго, если не навсегда. Он посмотрел на скучную физиономию Сатронова.

– А мой стажер? Африканец.

Майор пожал плечами.

– Понятия о нем не имею.

– Я был уверен, что с Волкашиным разберутся. Я же дал полный расклад контрразведчикам.

– Полный, да не верный.

– Не верный? – удивился Сергей.

– Так. Если быть точным, расклад ты составил кое в чем правильный, а кое в чем – нет.

– И как было на самом деле? – Бянко усмехнулся. По большому счету теперь это не играло никакой роли – домой он не вернется, это главное.

Сатронов допил свое пиво, посмотрел на часы.

– В реальности было близко к твоим предположениям, журналист. Кстати, ты где теперь работаешь?

– В газете. Репортером. Вы не отвлекайтесь. Я тороплюсь, мне надо идти.

– А мне – ехать. Значит, сначала твои сведения подтвердились. Волкашин долго следил за своими друзьями-подельниками и удивлялся – как бывшие лохи сумели преобразиться и накрутить на полученные преступным путем тысячи долларов – миллионы. Это его задело. И он придумал план – обиженная много лет назад братва якобы выяснила имена обидчиков и требует сатисфакции. Люди у Волкашина были, имелись и связи. Он выдоил Олега Сысоева, но тот понял, чьих это рук дело, и Сысоя пришлось убрать. Убив первого друга, Волкашин понял, что уберет всех. Деньги того стоили. Второй удар пришелся по Азарову, но Вениамин попросил помощи у Волкашина, и тот отложил расправу, потому что с Азарова можно было сорвать уж очень большие деньги – каждый новый день увеличивал его офшорный счет. Чтобы расстаться с такой суммой, Вениамин должен был созреть. Азарова Волкашин вызвал в Питер, поближе к себе, а сам стал трясти Маранкова.