Служебный роман для богини любви

И да, что уж греха таить. Себастьян был не просто пугающим, он ещё и оказался привлекательным. И я, по глупости умудрившись даже потерять очки, потянулась к нему и ответила на поцелуй настолько искренне, насколько от меня этого вообще можно было ждать.

Когда Себастьян наконец-то ослабил хватку, я осознала две вещи. Во-первых, я неплохо видела и без своих очков. А во-вторых, предыдущая Эдита очень зря сбежала от этого мужчины.

Или не зря. Потому что она явно понимала, что увидел он не её, а её двойника.

— Ты сменила духи. От тебя больше не пахнет той чертовой карамелью, — отметил вдруг он.

Нет, оно-то правда, я терпеть не могла сильные ароматы и пользовалась легким, почти неощутимым, но… Он же может понять, что я — подставная! От заявления Себастьяна я аж подпрыгнула, врезалась затылком в шкаф — и, увы, умудрилась этот самый шкаф перевернуть. Уж не знаю, что за горе работнички его конструировали, но антресоли, очевидно, державшиеся на соплях, решили объявить бой простуде, вылечить насморк и от этих самых соплей избавиться.

Иначе как объяснить то, что они с грохотом полетели вниз? А следом и та огромная кипа бумаг, которая там хранилась?

Себастьян среагировал первым. Он швырнул меня на диван, а сам свалился сверху. Получил по голове и по спине несколькими папками, а по ноге даже полочкой, но, в принципе, был куда более цел, чем если бы всё это свалилось нам на затылок. Я же умудрилась ушибить копчик — почему этот диван такой твердый?! — а теперь понятия не имела, как бы выбраться из-под Себастьяна, да желательно поскорее. Он прижимал меня к дивану всем своим немаленьким весом, и я чувствовала себя, если честно, полной идиоткой.

Моя ненависть к мужчинам грозилась пасть смертью храбрых. Вон, даже забрать её трупик будет кому, сам бог смерти валяется рядом.

Извините, не рядом.

На мне.

— Эти духи лучше, — сообщил мне на ухо Себастьян и нагло, нисколечко не задумываясь о том, что я могу быть против, поцеловал меня в шею.

— Слезь! — запротестовала я, но он держал достаточно крепко, чтобы не было ни малейшего шанса без жертв выбраться на свободу. — Бастиан!

Так, кажется, надо было сокращать его имя?

Он подозрительно покосился на меня, а потом вдруг выдал:

— Эдита, замуж за меня пойдешь?

Да что ж такое! Первое предложение делали моей квартире, второе — моему двойнику, а мне настоящей — никто ничего не предлагает, даже место в троллейбусе не уступали! Впрочем… Может, Себастьян действительно в меня влюбился, с первого взгляда, но только он наверняка по долгу службы должен будет отправить меня на тот свет, когда узнает всю правду о том, кто я и как здесь оказалась.

— З-замуж? — заикаясь, поинтересовалась я. — Я не планировала замуж! В ближайшие лет эдак…

А сколько они тут живут? Как обычные люди? Или Себастьян будет молод и красив где-то лет до трехсот, а я старухой истлею к семидесяти?

И меня не то беспокоит! Если я сейчас же как-нибудь от него не избавлюсь, то старухой я истлею к своим двадцати четырем, и ничем хорошим эти не закончится! А я умирать не хочу. Я хочу жить, даже если для этого придется работать богиней любви.

Хорошо, что не жрицей.

…От попыток ответить Себастьяну отказом меня спасла с грохотом раскрывшаяся дверь. И чужой наглый гогот.

— О, госпожа Эдита, — протянул подозрительно знакомый голос. — А говорили, пошлете, откажете, не нужен он вам, не в вашем вкусе…

Гонимая страшными подозрениями, я набралась наглости и даже стряхнула с себя Себастьяна. Тот, вовремя поняв мой настрой, всё же изволил слезть с дивана, а заодно и с меня, отряхнулся, а теперь разгневанно смотрел на незваного гостя.

Я тоже встала. И смотрела в том же направлении. Вот только то, что я увидела, меня, мягко говоря, не порадовало. Потому что голос я опознала правильно.

В дверях, облаченный в совершенно розовый, кричащего, кислотного оттенка наряд, стоял мой несостоявшийся женишок. Точнее, его двойник, но от этого мне легче не стало.

Выглядел он по меньшей мере странно. Хоть и был блондинист и светлоглаз, как в более привычной для меня ипостаси, но эти ядовито-розовые бриджи и не менее розовая рубашка, два крыла, неаккуратно привязанных к спине, да лук со стрелами с не менее розовым оперением вызывали у меня совершенно нелестные ассоциации. И вообще…

Я до сих пор на него злилась. Достаточно, чтобы взять эту стрелу и запихнуть куда-нибудь…

— О, армия твоя пришла, — протянул моментально помрачневший Себастьян. — Сейчас будут стрелами размахивать да защищать… Здравствуй, Димитрий.

Димитрий? В моем мире его звали просто Митькой, но в паспорт я не заглядывала, может, там и Димитрий вместо ожидаемого Дмитрия значился. Мы, к счастью, ни до ЗАГСа, ни до юриста, чтобы дарственные писать, не добрались, так что мало ли, вдруг меня бы ждал любопытный сюрприз? Но я предпочитала не вникать в такие тонкие материи.

Главная моя проблема, точнее, две моих главные проблемы, сейчас стояли друг напротив друга, эдакие черное и розовое пятно, и сверлили друг друга взглядами.

Только не говорите, что этот Димитрий был у предыдущей Эдиты любимчиком!

— Димитрий, — мрачно промолвила я, — ты что-то хотел?

— Ну так как же. Отчетность сдать надобно, — промолвил он. — Купидонью. Зря я, что ли, с этим луком над людьми летаю?

— Ты не летаешь, — мрачно напомнил Себастьян. — Ты ходишь. Потому что твой зад от земли эти два крыла оторвать не в состоянии.

Нет, тут Бастиан, конечно, прав. Димитрий был парнем подкачанным, никаких претензий — кроме того, что он выглядит, как мой бывший, — но вот эти два куриные крыла у него за спиной совершенно не были предназначены для полета.

Вот и сейчас, купидон — а ведь этот парень, очевидно, таки трудился на должности купидона! — задергал ими возмущенно, а в воздух ни на сантиметр не поднялся. Себастьян только усмехнулся.

— Это разве магия, — протянул он. — Фу.

— Девушкам, — гордо вскинул голову Димитрий, — нравится! Это же так романтично, что кавалер может поднять даму в воздух…