«Служенье муз не терпит суеты…»

–Причем здесь кларнет? – возразил дирижер, -Никанор Фомич, давайте начистоту-Вы когда нибудь играли на литаврах? Нет? Очень славно! Дело в том, что наш литаврист, опустим его имя, так вот , сей славный господин , как Вам сказать,… ммм…подвержен губительной русской болезни. И вот в канун предстоящего важнейшего, не побоюсь этого слова, важнейшего мероприятия этот приступ возьми и случись . Поймите меня правильно, я ничего против него как человека не имею, но, проститe …как там поется у Даргомыжского, помните?– «Расстались гордо мы…». Так что имеется вакантное место. Более того. Я прошу Вас выступить спасителем нашего с Вами общего дела. Ситуация критическая…Вы юноша с пониманием, музыкальны. Да и матушка про Вас рассказывала, и прочие там… всякие , с кем я советовался..

В этот момент Никанор закашлялся не то от смущения не то от дыма.

–Ну, ну… заканчиваю. В литавровом искусстве, Никанор, видит Бог , ничего сложного. Внимательность и усердие и более ничего!

Дирижер опять пыхнул дымом, но на этот раз облако вернулось и попало ему же в глаз. Прищурясь, Максимилиан Федорович принялся уминать сигару в хрустальную пепельницу. Молодой музыкант задержал дыхание , раздув щеки ибо посчитал неприличным кашлять в такую ответственную минуту. Однако терпение длилось недолго и кашель разорвал несчастного окончательно.

Конец ознакомительного фрагмента.