Служитель милосердия

Первой жертвой Сина стал искалеченный вампир, всё ещё разглядывающий пострадавшие руки. Лезвие Ветра смерти аккуратно перечеркнула ему горло, мгновенно обрушив незадачливого похитителя реликвий в прах. Лакей в заботе уже не нуждался. Он и так медленно рассыпался, смертельно поражённый рукотворным солнечным лучом. Но расслабляться было рано — чуть ли не все разновидности высшей нежити заинтересовались именно его персоной.

Первый вампир, атаковавший Сина, должно быть, при жизни был неплохим воином. Во всяком случае, дважды едва не достал жреца молниеносными выпадами длинного тяжёлого меча. Но на третьем ударе мертвец ошибся, попытавшись нанести мощный рубящий удар. Даже после всего, что произошло с собратом, вояка не мог представить, что такой тонкий лёгкий клинок способен перерубить его массивное оружие. Скользящим движением вампир ушёл от встречного выпада, совсем не ожидая, что сорвавшаяся с вражеского меча кровавая струя удлинит лезвие втрое.

Даже на миг не остановившись, чтобы поглядеть на рассечённого пополам врага, Син крутанул удлинившимся клинком над головой, зацепив ещё двоих, подбиравшихся сзади. И хотя в прах немедленно обратился только один из них, второй, получивший ранение проклятой кровью в лицо, продолжать бой тоже не мог.

Ситуация была не самой приятной. Ещё семь вампиров кружило вокруг, уже не подставляясь под удар так легко, медлительные умертвия постоянно заставляли менять позицию, личи, как заведённые, метали примитивные заклинания, от которых тоже приходилось уворачиваться. Хорошо ещё, что мёртвые маги были не особо изобретательными, а после того, как серьёзно пострадал от огненного шара один из вампиров, приказ Повелителя ещё сильнее уменьшил их и так не особо впечатляющий арсенал.

Временами Син успевал заметить, как идут дела у союзников. Бойцы рубились вокруг ставших своеобразными заграждениями трупов падальщиков. Звон металла наполнял весь зал. Хорошо ещё, что настоящих костяных воинов и упырей у некроманта было немного, а сам он пока был не так уж опытен в управлении своей благоухающей армией, а ещё периодически отвлекался на Сина. Пару раз мощные вспышки было видно даже со спины, да и так присутствие служителя Жизни легко угадывалось по бешено хлещущей светящейся плети, рассекающей за раз по два-три мертвеца.

При очередном повороте, Син успел увидеть снежно-бледного аристократа, пытающегося подняться и продолжить бой, но когда жрец на миг отвлёкся, попытавшись найти взглядом Фурими, нежить наказала его за невнимательность. Державшаяся до сих пор в отдалении третья баньши наконец, подобралась на дистанцию атаки, распахнула крылья-отражатели и завопила.

Даже выброшенная мечом кровавая занавесь почти не помогла. Жреца приподняло и отбросило на десяток шагов. Острая боль и влага в правом ухе свидетельствовали о разрыве барабанной перепонки, хотя оглушительный звон в левом был немногим лучше. Всё тело как будто пропустили через молотилку, а в глазах опять плясали разноцветные круги. Сознание Син, правда, не потерял, в чём тут же убедился подбежавший первым вампир, вмиг лишившийся ступней и выбравшийся из боя ползком.

Пара секунд неподвижности дорого обошлись первому клинку храма. Ледяной осколок распорол левое плечо, а метательный нож, брошенный одним из вампиров, оставил рваную рану в правом боку. Хуже всего оказалось заклинание второго лича, просто остановившее сердце. Всех развившихся целительских способностей Сина едва хватило, чтобы восстановить работу этого важнейшего органа прежде, чем потерял бы сознание. На остановку крови сил уже не хватало, и жрец, понадеявшись на понятливость реликвии, по очереди коснулся лезвием обеих ран.

Результат превзошёл все ожидания, Мало того, что кровотечение прекратилось практически сразу, так ещё и всё тело покрыла кровавая плёнка, намертво запечатавшая раны и ссадины и обещающая некоторую защиту.

Вновь попытавшаяся повторить атаку баньши на сей раз просчиталась. Предполагаемая жертва стремительно покинула сектор поражения, и тут же нанесла мёртвой крикунье удар в спину. Фонтан чёрных брызг и рассеивающие клочья тумана на несколько секунд заволокли пол зала и позволили Сину зацепить пару медлительных умертвий. Вампиры умудрились увернуться от всех атак, но стали куда пугливее, отступали при каждом выпаде и вообще старались держаться подальше, явно настроившись на затяжной бой, в котором мертвецы в любом случае превзойдут живых в выносливости.

— Хватит! — настроение Повелителя явно ухудшилось. Не иначе, он не ожидал таких потерь в своём мёртвом воинстве. — Мне надоела эта свалка! Помнишь, Жнец, я обещал тебе поединок?

В наступившей тишине Сину пришлось приложить немалые усилия, чтобы голос не выдал его усталости:

— Как? Разве это не был тот самый поединок? Несколько сотен на два десятка бойцов! То, что я слышал о чести и храбрости некромантов, вполне соответствовало этому заблуждению. Или ты собираешься оторвать свой неподъёмный зад от своей лавки и лично плюнуть мне в ухо?

— О нет! — в тоне Повелителя показала клыки злая ирония. — Я не любитель таких грубых развлечений! Но специально для тебя я припас особого противника! Уверен, тебе понравится!

Высшая нежить вернулась к трону, устроившись рядом с защищающей Повелителя мутной сферой. Низшие образовали довольно обширный круг, плотно сдвинув ряды и запирая по центру своих противников. Син с огорчением обнаружил, что кроме Фурими и Зерамиса в живых осталось только пять бойцов. При этом полностью целым был только источающий силу жрец, а двое вообще еле держались на ногах. Что ж, что бы там не задумал некромант, у союзников будет время отдышаться и перевязать раны.

В наступившей тишине — мёртвые вообще молчаливы, а у живые слишком заняты перевязками, размеренные шаги было слышно особенно отчётливо. Син довольно быстро определил, что идёт новый участник драмы откуда-то с задней части зала, должно быть, трон скрывает ещё один проход. Что-то звякнуло, и участник поединка со стороны Повелителя мёртвых вышел на свет.

У Сина перехватило дыхание. Огибающая тронное возвышение фигурка не выглядела ни особо массивной, ни слишком опасной, но свободная сине-белая одежда школы летящего клинка и лёгкий прямой клинок — близнец его собственного меча были знакомы до боли. Так же знакомы, как манера слегка подкатывать правый рукав и держать оружие чуть на отлёте, свойственная подслеповатому старику, не желающему никого случайно поранить. Неужели это он?

— Я вижу, ты узнал мастера, Жнец? Вот оно, преимущество власти над смертью, секреты и знания не теряются навсегда. Смотри, Фурими, это зрелище должно тебе понравиться, ты ведь всегда интересовался воинским искусством! Вот величайший мастер меча, преданный и убитый своим лучшим учеником! По моей воле он сможет отомстить! Смотри, и ужасайся жалкий герой, ведь ты отказался учится у величайшего, отверг возможность отдавать приказы лучшему воину мира.

Син пытался разобраться в своих чувствах, да хотя бы взять их под контроль. Страх был, но какой-то отдалённый, задавленный, хотя он был почти уверен, что этот бой проиграет. Была давно позабытая вина. Но всё затмевала жаркая, ослепляющая ненависть. Он всегда старался держать эмоции в узде, смотреть на мир слегка отстранено, и обычно это получалось. Но сейчас всё было слишком... личным. Проклятый маг порылся грязными пальцами в душе и нащупал то, что ударит больнее.

Его старый, мудрый учитель. Терпеливый, всепрощающий наставник, заменивший отца, научивший боевым искусствам и пути воина. Незапятнанный, неприкосновенный идеал, осквернённый разорителем могил. Жалкий мертвец, чьи кости едва покрыты иссохшей плотью и присохшими покровами, с оскаленными истёртыми зубами и огранёнными кристаллами, вставленными в пустые глазницы. Воплощение величия и достоинства, испачканное в грязи и дерьме!

Син сначала поразился громкости яростного вопля, а только потом понял, что кричит сам. Не было усталости, не было отчаянья, только безудержный, нестерпимый гнев, который надо выплеснуть прежде, чем он разорвёт неприспособленное к чувствам такой силы тело в клочья! Разорвать, изрубить, растереть в прах! И пусть заслонится хоть высшей нежитью, хоть всей своей гниющей армией!