Служу Советскому Союзу

Пять новых курсов академии вывели во внутренний дворик казарм. Место для принятия присяги со вчерашнего дня тщательно расчищено — ни одной бумажки, ни одной голубиной пометки. Даже усадьбу Хитрова подновили и местами подкрасили, чтобы временные плюхи не бросались в глаза. Всё-таки должно быть торжественно, хоть и немного тесновато. Но, в тесноте, да не в обиде.

Чуть поодаль толпились родные и близкие. Я Мишке сказал по большому секрету, что после удара по башке в голове чуть сдвинулись воспоминания и теперь напрочь забыл — как выглядят родители. Он пообещал показать семейство Епифановых. Надеюсь, что сам не забудет от волнения о своём обещании.

И конечно же меня больше всего волновало, чтобы не спалиться на первом свидании. Как бывший владелец тела относился к своей семье? Как разговаривал с отцом и матерью? Что говорил сестре?

Да, как оказалось — у меня есть младшая сестра. Галина Епифанова. Пятиклашка-отличница. Вот и вся информация. А ещё то, что у неё вечно торчат косички.

Эх, как же сейчас не хватает социальных сетей… Там бы я за вечер всё разузнал про того человека, в теле которого оказался, а так… Приходится косить под забывчивого дурачка и надеяться на то, что никто не спалит. Пока что обходилось. Но вот как будет дальше?

Ай, да где наша не пропадала? Прорвемся!

И вот встали мы в ряды. Начищенные кремом типа солидола сапоги пускали зайчиков. Над толпой витал запах одеколона «Шипр». Форма без малейшего пятнышка, о стрелки на штанах порезаться можно. Выданные из комнат хранения оружия АКМ пялились в небо черными стволами. У всех курсантов лица волевые, подтянутые.

А как же иначе? В этот момент нас могут сфотографировать — надо соответствовать моменту, чтобы потом, на черно-белых фотографиях демонстрировать всю сущность невероятной крутизны.

Торжественность звучала не только в душах, но и в духовых оркестра, который играл бравурный марш. Ребята из оркестра работали от души. Стройными звуковыми рядами нагнетали возвышенность на происходящее. Музыка настраивала на определенный лад.

Приехавшие на присягу родные пока что толпились за специально начерченной линией, чтобы не мешали при прохождения парадным шагом молодым курсантам. Уже после завершения торжественного мероприятия курсанты получат увольнительные и окажутся в заботливых родительских руках. Тогда в разинутые рты посыплются домашние пирожки и печености, а в распахнутые уши польются последние новости о том, что произошло в отсутствие молодых людей дома.

И родители будут гордо посматривать на прохожих, сидя рядом с сыном, мол, вот, смотрите, какого орла вырастили. Теперь настоящий защитник!

Но это будет потом. А сейчас…

Сейчас мы тянулись затылками в небо. Таращили глаза на начальника академии Авсеенко Владимира Лавровича, генерала-полковника инженерных войск. Возле него столпились ректоры факультетов. Тоже все гладко выбриты, наутюжены и совершенно точно наодеколонены.

— Вон твои стоят, — шепнул Мишка, толкнув меня локтем. — Видишь, возле пятого окна от арки?

Я бросил туда взгляд. Человек пятнадцать столпилось под пятым окном. И кто из них мои родители? Снова посетовал про себя на то, что нет сейчас социальных сетей, которые всё бы рассказали и показали…

— Конкретнее, — процедил я негромко.

— Дядя Валера в синем картузе. А тетя Маша в голубом платье… Ну что, вспомнил?

— Разговорчики, — шикнул на нас стоящий рядом сержант Парамонов.

Мы тут же заткнулись. Я же нашел глазами указанных людей и постарался как можно тщательнее запомнить невысокого мужчину и полненькую женщину. Запоминал, чтобы потом не потерять и не лохануться, если вдруг мать Семена кинется мне на шею. Девочки с торчащими косичками возле них не было. Наверное, не стали брать пятиклашку в такую длинную дорогу. Потом расскажут…

В это время под аркой возникло какое-то шевеление. К стоящему начальственному объединению подскочил взволнованный капитан Драчук. Он что-то быстро шепнул начальнику академии, отчего брови того вздернулись вверх. Владимир Лаврович повернулся к арке. Взоры остальных тут же обратились к месту шевеления. А по рядам курсантов, приготовившихся принять присягу, пролетел шепоток:

— Маршал Гречко приехал…

Глава 29

Подтянутый, как сосна в густом лесу, и суровый, как скала над бурным морем, маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко неторопливо прошествовал к начальнику нашей академии. Стоящие возле Авсеенко офицеры тут же вытянулись во фрунт. Все, кто был в той небольшой кучке, отдали честь подошедшему человеку, на чьих погонах сверкали две большие звезды под гербом Советского Союза Социалистических Республик.

Маршал одобрительно посмотрел на военных и поднес в ответ руку к фуражке. После этого Андрей Антонович протянул руку Авсеенко. Владимир Лаврович ответил на рукопожатие. Они о чем-то начали негромкий разговор.

Все окружающие терпеливо ждали. Оно и понятно — когда беседуют люди такого уровня, то можно и подождать немного. Явно обсуждают не рыбалку и охоту. Даже родители притихли — почувствовали, что появился кто-то очень важный.

Правда, несмотря на застывших в ожидании курсантов, Мишка краем рта смог еле слышно проговорить:

— Смотри, Ирина всё-таки пришла…

Я кинул взгляд туда, куда он смотрел. Там, среди толпы, выделялась макушка той, из-за которой Мишка последние полчаса вытягивал шею. Его родители, мои бабушка с дедушкой, не смогли приехать, потому что путь был далек. Оттого и передали сумку через родителей Семена Епифанова. Об этом Мишка узнал день назад, когда созванивался со своими. Зато, вместо родителей, к нему смогла выбраться Ирина. И теперь Мишка с трудом сдерживал разъезжающиеся в улыбке губы.

Офицеры разговаривали. В конце концов Авсеенко кивнул и показал маршалу на место за небольшой трибуной. Маршал улыбнулся в ответ и прошагал на указанное место.

Гречко встал за деревянную трибуну, после чего обвел взглядом собравшиеся группы будущих курсантов. Я почувствовал, что его внимательные глаза выделили нас с Мишкой. Легкий холодок пробежался по спине. В груди возникло то самое чувство, какое появляется на американских горках на самой верхотуре пред контролируемым падением вниз. Когда вот-вот сиденье постарается смыться из-под задницы, желудок окажется где-то за позвоночником, а из горла постарается вырваться крик.

В этот момент капитан Драчук скомандовал:

— Курсанты, смирно! Равнение на середину!

Мы тут же выполнили задачу. Тянулись как могли. Мне даже показалось, что я слышу, как трещат сухожилия справа и слева в строю.

Звучным голосом, словно на параде, маршал начал свою речь:

— Здравствуйте, товарищи курсанты!

Он сделал паузу, а через секунду около сотни молодых глоток восторженно проревели так, что спугнули с крыш стаю голубей:

— Здравия желаем, товарищ маршал Советского Союза!!!