Смех и грех Ивана-царевича

— Дура, — коротко обронил свекор. — Знаешь ведь, что общеобразовательные науки ему преподают, только особого толка пока нет. Зато у мальчика другой талант. Смотри, он теперь ходит в музыкальную школу, делает там успехи, поет в хоре, его педагоги хвалят.

— Ужасный шум, — стояла на своем Елизавета, — идиотизм.

— По-твоему, Мик Джаггер, Фредди Меркьюри, Чак Берри просто шумные идиоты? — усмехнулся Кирилл Алексеевич. — Да их весь мир слушает!

— Отвратительная какофония не имеет права называться музыкой, — продолжала упорствовать Лиза. — У меня теперь каждый день мигрень. Родион перестал слушаться, хамит взрослым, огрызается на замечания. Рок-н-ролл мальчишке пойдет во вред. Вы в курсе, что перечисленные вами Джаггер и прочие — наркоманы? Хотите внука таким же сделать?

— Здесь я хозяин! — вскипел свекор. — Как сказал, так и будет!

Невестка надулась:

— Родион мой сын, и как мать я считаю, что ему надо с утра до ночи сидеть над уроками. Он совершенно здоров, просто ленится, не желает трудиться, мальчику требуется жесткое воспитание.

— Поздновато ты, разлюбезная, парнем заниматься решила, — протянул Кирилл Алексеевич. — По какой причине от своих дел оторвалась? Что, Родя подрос, красивым стал, теперь не стыдно с ним на людях показаться? Вроде ты сегодня в бассейн собиралась? Вот и езжай туда. Да помни: ты, Лизка, в моем доме никто, я тут все решаю, могу тебя в минуту, как царь Петр Первый Александра Меншикова, в Березово сослать. Есть за что глупую бабу наказать!

В момент, когда произошел этот неприятный разговор, Надежда Васильевна меняла перегоревшие лампочки в коридоре. Она не собиралась подслушивать, но Елизавета, войдя в комнату к Кириллу Алексеевичу, неплотно прикрыла дверь. Няня была полностью солидарна со стариком. Она давно поняла: Лиза не испытывает к детям материнских чувств. Ксения раздражала мать своей активностью и говорливостью, Родион бесил неконтактностью. А когда доктора впервые сказали про аутизм, Лиза расплакалась и запричитала:

— Вот позор, у меня ненормальный ребенок! Что люди скажут? Начнут пальцем тыкать, за спиной сплетничать…

Позже один из педиатров предложил:

— Можно определить мальчика в хорошимй интернат, он там будет под постоянным надзором.

И Елизавета сразу воскликнула:

— Прекрасно, забирайте его!

Услышав эти слова, Надежда ахнула. Ну и мать, хочет избавиться от сына.

Кирилл же Алексеевич тогда зыркнул на невестку и отрубил:

— Нет. Родион останется дома.

Елизавета опасалась спорить со свекром, но всякий раз, когда в доме собирались гости или на огонек без предупреждения заглядывал какой-нибудь знакомый, забегала в детскую и говорила няне:

— Пусть Родион не выходит во двор и не разгуливает по дому, он не любит посторонних, начнет плакать при виде чужих.

А Надежда Васильевна прекрасно осознавала: вовсе не о душевном спокойствии сына заботится мамаша, а элементарно стесняется мальчика, боится, что люди узнают о его проблеме. Лиза никогда не обнимала Родю, не целовала, не испытывала потребности общаться с ним. Да и Ксюшу она не ласкала, а вот замечания и шлепки раздавала дочери охотно. Няня видела: Елизавета не любит детей и, похоже, не испытывает никаких добрых чувств к мужу. Просто ей хотелось вылезти из нищеты, получить статус княгини Винивитиновой-Бельской, и она добилась своего. Рождение близнецов просто плата за исполнение заветного желания. Сердце же ее отдано доктору Звенигородскому.

Ну да, как только Эдуард впервые появился в доме, молодая хозяйка оживилась, начала модно одеваться, накладывать макияж, весело смеяться, а потом неожиданно увлеклась спортом, стала посещать три раза в неделю бассейн. Правда, со временем страсть Лизы к плаванию слегка поутихла, но все равно пару раз в месяц она непременно ездила в бассейн. И после спортивных занятий прибегала домой с таким счастливым видом, что домработница старалась не смотреть ей в глаза и говорила себе: ладно Семен, он не обращает внимания на жену, но неужели Кирилл Алексеевич, без разрешения которого в доме даже муха не пролетит, не замечает, что творится с невесткой?

После того невзначай подслушанного разговора Надежде Васильевне стало ясно: выкрутасы снохи свекор прекрасно видит, однако не желает затевать развод из-за внуков, делает вид, что в семье сына мир да любовь. А командовать в доме старик никогда ей не разрешит, и судьба Родиона будет зависеть от деда.

Кирилл Алексеевич всячески потакал желанию Роди писать мелодии, привечал его приятелей, которыми мальчик обзавелся в музыкальной школе, разрешал им приезжать в усадьбу. Радостно говорил Надежде:

— Видала аутиста? Не один приятель у него, а целых трое. Ну да, Родя не очень разговорчив, так и друзья у него такие же, все в музыке. Очень одаренные мальчики.

Дед финансировал создание рок-группы «Живые черепа», купил гитары и прочие инструменты, профессиональное оборудование, сделал в одной из комнат дома студию, и четверо парней приступили к репетициям. Когда ансамбль впервые выступил на сцене, ребят пригласили поиграть в один из ночных клубов (угадайте с трех раз, кто договорился об этом с владельцем развлекательного заведения), Кирилл Алексеевич выкупил в шалмане ложу и отправился полюбоваться на внука. Старик позвал всех домашних, включая Катю с Иосифом. Молодежь радостно согласилась и веселилась на танцполе, а из взрослых отважилась пойти только Надежда Васильевна, которой очень не хотелось отпускать Винивитинова одного в вертеп.

Бедная домработница чуть не оглохла от шума, была потрясена видом полуголых девиц, которые выделывали неприличные па, шокирована экипировкой официанток, наряженных в нечто, напоминающее купальники из кожи и крохотные кружевные переднички, и с трудом удержалась, чтобы не выхватить из резвящейся толпы Катю, Ксюшу и Иосифа и сбежать. Но самым главным впечатлением были слезы на глазах у Кирилла Алексеевича. В какой-то момент хозяин повернулся к ней и крикнул:

— Родион удивительно талантлив! — А затем полез в карман пиджака за носовым платком.

— Удивительно талантлив, — эхом повторила верная прислуга, у которой от ужасных звуков, извлекаемых группой юного Винивитинова из инструментов, началась мигрень.

Глава 28

К шестнадцати годам Родя превратился в симпатичного длинноволосого юношу. Читать-писать он так и не научился, разговорчивым не стал. Кирилл Алексеевич нанял для группы «Живые черепа» агента, который пытался ее раскрутить, однако особой популярностью коллектив не пользовался. Но князь не унывал, часто говорил Наде:

— Ребята совсем юные, все у них впереди, наберутся опыта — выстрелят хитами. Нет, ты только погляди на Родю — мальчика не узнать! У него, похоже, девочка завелась — одеколоном душится, ботинки начищает, модником стал. Мораль: не надо слушать врачей. Что нам доктора каркали? Аутист, дебил, никогда не социализируется, отдайте его в специнтернат. И что? Родя умнее многих, по всей Москве один катается, песни пишет, концерты дает. Шут с ней, с грамотностью. Иной ребенок школу с золотой медалью окончит, а глупее глупого останется.