Смена командования

Снова молчание, но молчание слишком напряженное. Эсмей казалось, что она слышит, что говорит каждый в зависимости от звания, опыта, знаний. Нарушил молчание Барин:

— Все это не важно. Я останусь с Эсмей, что бы ни выяснилось.

— А останется ли с тобой она? Или окажется такой же предательницей, как и ее предки? — это спросил какой-то мужчина из дальнего угла зала.

— Ерунда, — ответила Херис. — Вопрос в другом. Любит ли она его?

Тут все снова зашумели. Послышались выкрики «Любовь — это всего лишь гормоны!» и «Никакие не гормоны!». Эсмей все это уже много раз слышала.

Прервал спор резкий звонок внутренней связи. Все умолкли.

Кто-то поднял трубку, и в зале наступила полная тишина. Все повернули голову в сторону человека с трубкой.

Теперь и Эсмей увидела его. Мужчина, которого она прежде не замечала, стоял, подняв одну руку вверх, лицо его, по мере того, как он слушал, делалось серым. Наконец он осторожно положил трубку на место и произнес:

— Мятеж. Мятеж на Коппер-Маунтин. Мятежники захватили десять кораблей.

— Что?

— Отпуска отменяются, все обязаны немедленно вернуться на свои корабли… — Он нашел взглядом Виду Серрано. — Приказ всем снятым с действующей службы адмиралам прибыть как можно быстрее в Главный штаб.

— Но кто? — спросила Херис. — Вы знаете, кто поднял мятеж?

— Начал все «Бонар Тай», Херис. Потом с помощью заключенных Третьего Стэка они захватили орбитальную станцию Коппер-Маунтин. Командира тюрьмы звали Бэкэрион.

— Бэкэрион, — Херис нахмурилась. — Она была офицером в штабе Лепеску. Снова эти бандиты, наша собственная Кровавая Орда. Все приспешники Ле песку ненавидят Серрано.

Барин притянул Эсмей и крепко обнял ее.

— Вечно нам что-нибудь мешает, — прошептал он. — Но я все равно тебя люблю, мы все равно поженимся, и ничто: ни бабушка, ни какие-то там исторические события или мятежи, ничто не остановит меня.

Она тоже обняла его, на секунду забыв обо всем, что их окружало. А люди в зале тем временем суетились, двери то открывались, то закрывались. Наконец кто-то громко откашлялся.

— Вы оба доказали, что намерены следовать своему слову до конца, — сказала Вида Серрано. — Но сейчас лучше быстро переодевайтесь в форму и отправляйтесь на свои корабли.

Эсмей подняла голову с плеча Барина и увидела, что вокруг все уже переоделись. Один за другим люди в форме с дорожными сумками в руках выходили из своих комнат и направлялись к лифтам.

— Я люблю его, — сказала Эсмей в лицо Виде. — Я не предательница и не собираюсь причинять ему вред.

Вида вздохнула.

— На карту поставлено нечто большее, чем ваше личное счастье, — ответила она. — Но я надеюсь, что все будет в порядке.

Барин отправился к себе, Эсмей к себе. Она быстро разделась, натянула помятую форму, в которой приехала и которую не успела даже погладить. Эсмей хотела было оставить вещи Долсент прямо тут, в комнате, но потом, вспомнив, что видела, как та, уже переодевшись, входила в лифт, быстро сложила их в дорожную сумку (может, она столкнется с Долсент на отлетающем корабле?), пригладила растрепавшиеся волосы и вышла в коридор. Барин уже ждал ее. В холле последние восемь человек стояли в ожидании лифта.

— Никогда больше не буду жаловаться на скучные семейные сборища, — заметила одна из них, женщина лет сорока. Она оценивающе смотрела на Эсмей. — Сначала вместо знакомства с будущей невестой одного из молодых родственников нам преподносят чуть ли не линчевание старых врагов, потом вот мятеж. — Остальные рассмеялись, но смех получился какой-то неестественный. — Это все из-за вас, дорогуша, или Херис с Видой постарались? Они, конечно, умеют притягивать молнии.

— Сегодня, по-моему, получились и молнии и гром, — сказал молодой человек педантичного вида. — Искры летели во все стороны.

— Ей все и так известно. — Все смотрели только на нее, и Эсмей начала краснеть.

Наконец подошел один из лифтов, они зашли внутрь. Кабина быстро пошла вниз.

Фойе гостиницы было похоже на муравейник. Мужчины и женщины в форме РКС сновали туда-сюда. Каккие-то люди оформляли бумаги у стоек, другие толпились у выхода.

— Не волнуйтесь насчет регистрации, — сказал педантичный молодой человек. — Я обо всем позабочусь. Мы оказались последними, но я все сделаю.

— Кузен Энди, — тихо сказал Барин на ухо Эс мей, — На административной службе. Пршли.

Во всех переходах станции и в трамвайчиках, следовавших к выходу на территорию Флота, было много народу. На экранах комментаторы с серьезными лицами рассказывали то, что уже всем было известно, потом показывали виды Коппер-Маунтин. Эсмей ни разу не остановилась, но у каждого экрана толпились люди.

На остановках в трамвайчик заходили все новые и новые люди в форме Флота. Очевидно, на станции, кроме Серрано, было много других офицеров. Интересно, как они все поместятся на корабле? Ответ ждал ее на территории Флота.

Люди по очереди проходили через пропускной пункт, и их сразу же делили на тех, чьи корабли стояли на швартовке у станции, и тех, кому нужно куда-то лететь. Одни отправлялись сразу же на свои корабли, остальных делили дальше в зависимости от звания и специализации. Через два часа Эсмей с Барином получили новый приказ. Им следовало сесть на пассажирский лайнер и на нем добраться до места, где формировалась боевая группа. Они снова прошли через большой зал, дошли в зал ожидания, где еще восемнадцать офицеров ждали посадки на борт «Сесилии Мари». Позже подошли еще тринадцать человек. Гражданские пассажиру лайнера уже жаловались на доставленные неудобства.

— Добро пожаловать на борт, пожалуйста, сади-тесь, чуть позже вам покажут ваши каюты… — Стюард явно нервничал, да и не мудрено. В последнюю минуту на борт поднимается тридцать три незапланированных пассажира, все офицеры Флота, что-то там говорят о мятеже. Что еще ждет их впереди? Эсмей и Барин сели вместе в салоне-обсерватории. Эсмей чувствовала себя очень странно. Может, Барин испытывает то же самое? Она ведь только шесть часов назад прилетала на станцию на этом же, самом корабле, а теперь вот снова здесь.

Старшим офицером на борту был капитан Депар. Он быстро навел порядок среди остальных офицеров, и корабль стал больше напоминать обычный корабль РКС. А Эсмей еще надеялась хотя бы время полета провести вместе с Барином. Она ведь так ждала этого отпуска, так надеялась несколько дней побыть с ним. Но капитан Депар хотел, чтобы все поняли серьезность положения, к тому же ему представилась возможность показать себя перед гражданскими лицами.

Хотя, с точки зрения Эсмей, своими действиями он только окончательно запугал гражданских пассажиров лайнера. Офицеров можно было самих принять за мятежников, планирующих захват корабля. Они держались особняком от остальных пассажиров, все время вместе, все время настороже. Но капитан Депар наслаждался. Обычно в его обязанности входило составление сметы жалованья в Главном штабе четвертого сектора. Он назначил Эсмей командовать всеми женщинами, так как она была среди них старшей по званию. Еще он настаивал, что на ночь нужно выставлять часового у прохода в их каюты. Эсмей пыталась протестовать.