Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики

Штауффенберг опоздал на несколько минут и вошел в барак один, оставив адъютанта ждать в машине около здания. Совещание шло полным ходом, и руководитель оперативного управления Генерального штаба генерал А. Хойзингер описывал ситуацию на Восточном фронте. Клаус поздоровался с диктатором и опустил портфель на пол возле него. Практически сразу дежурный телефонист подозвал Штауффенберга к аппарату — на другом конце провода его ждал начальник связи Верховного командования и участник заговора Э. Фельгибель. В этот момент произошла еще 1 роковая случайность. Заместителю выступавшего генерала полковнику X. Брандту было плохо видно карту, поэтому он приблизился к ней, попутно задев ногой «подарок» фюреру и сместив его за толстую дубовую подставку стола.

В 12.50 докладчик наконец-то закончил пугать собравшихся: «Русские наступают крупными силами на запад. Их передовые части уже у Даугавпилса. Если мы немедленно не перебросим войска из района Псковского озера, произойдет катастрофа.» Он ошибся в сроках — катастрофа могла произойти немедленно. В помещении прогремел мощный взрыв, личный стенографист Гитлера и дежурный офицер погибли. Нескольких высокопоставленных офицеров смертельно ранило, в том числе и личного адъютанта фюрера, а вот он сам отделался легким испугом, небольшой контузией и царапинами. Спасительной оказалась его близорукость: перед самым взрывом он согнулся над столом, рассматривая карту. Это движение вкупе с подставкой стола помогло ему избежать участи остальных присутствовавших. Куда заметнее взрыв сказался на одежде, превратив ее в лохмотья. Выползая из-под обломков и оглядывая царивший вокруг бедлам, фюрер сокрушался по поводу новых брюк, которые надел только вчера.

В это время Хефтен и Штауффенберг, ставшие свидетелями происшедшего и уверенные в успехе покушения, тут же поехали к самолету, чтобы лететь в Берлин. Охране они сообщили, что их срочно вызвали. Вторая бомба была выброшена по пути.

Довольные заговорщики неслись по дороге, пока Гитлер, прихрамывая и опираясь на руку Кейтеля, вышел из разрушенного барака. Когда Фельдгибель увидел Гитлера, который должен был к тому времени быть мертвым, то растерялся и не сообразил позвонить в Берлин и сообщить о неудаче, затем вывести из строя узел связи, чтобы заговорщики получили дополнительное время. Вместо этого он решил посоветоваться с товарищем, генерал-майором X. Штиффом. Оценив положение, приятели пришли к выводу, что все провалилось и надо уносить ноги, пока есть возможность.

Малодушие Фельдгибеля стало 1-м среди судьбоносных для мятежников обстоятельств. Как только Гитлер пришел в себя, то приказал сообщить обо всем Геббельсу, который замещал фюрера в столице, и вплоть до 15.30 запретил устанавливать связь из ставки. Гиммлер, сообразив, что покушение сорвалось, сразу же вылетел в Берлин для задержания заговорщиков.

Путчисты собрались в здании Министерства обороны и смогли узнать от Фельдгибеля о провалившемся покушении, когда заработала связь со ставкой, т. е. более чем через пару часов после взрыва. Несмотря на это, было решено действовать и внутренние войска подняли по тревоге.

Охранный батальон «Великая Германия» при содействии мобилизованных курсантов должен был взять под контроль административные здания, радиовещательные станции и казармы СС. Главный полицай соглашался сотрудничать, однако поставил условие, чтобы город сначала захватила армия. Курсантам и офицерам училищ приказали отрезать столицу от остальной территории страны. Часть войск передали на помощь берлинскому гарнизону, на случай, если эсэсовцы станут сопротивляться.

В пятом часу глава мятежников Ольбрихт пришел к Э. Фромму и сказал, что войскам резерва всей Германии нужно дать условленный сигнал, но тот отказался, так как уже связывался со ставкой и знал о неудавшемся покушении. Около 5 ч к группе заговорщиков присоединились Штауффенберг и Хефтен, после чего события все-таки стали развиваться. Фромма арестовали и заменили генерал-полковником Э. Гепнером. Были арестованы и другие верные присяге военные.

Надо заметить, что знаменитые немецкие педантичность, организованность и предусмотрительность проявляются не всегда. Вот и тогда среди путчистов царил полный разброд на грани с саботажем. О перевороте договаривались высшие военные чины, о низших же просто забыли. Как оказалось, это было ошибкой. Дежурный офицер узла связи, лейтенант Г. Рёриг, сообразуясь со своими представлениями, специально не торопился отправлять приказы в военные округа или вообще не передавал их. Поэтому командование почти всех округов ничего не предпринимало и отказалось от участия в военном перевороте, когда около 7 вечера до них дошли сведения о провале покушения.

К тому же части пехотных и танковых училищ, хотя и овладели радиостанциями, но не мешали им транслировать сообщения Геббельса, в частности, обескураживающие новости о провале покушения на фюрера. Самый серьезный удар нанес командир батальона «Великая Германия» О. Ремер. Почему-то никому не пришло в голову склонить его на сторону заговорщиков или элементарно заменить.

Как только подразделению поручили окружить правительственный квартал, штатный сотрудник Министерства пропаганды лейтенант Г. Хаген отправился к своему непосредственному начальнику Геббельсу и рассказал тому обо всем. Геббельс был опытным государственным деятелем, поэтому в отличие от простоватых военных не стал впадать в панику, а сразу же поднял по тревоге полк эсэсовцев и вызвал к себе Ремера.

Поскольку никто не предупредил его о происходившем, он обратился к своему начальнику, военному коменданту Берлина за разрешением отлучиться к министру. Запрет вызвал у Ремера подозрения, и он самовольно отправился к Геббельсу, который дал ему возможность поговорить по телефону с Гитлером. Ремера повысили до полковника (позднее он стал генерал-майором) и приказали подавить мятеж. Кроме того, по приказу Геббельса все танковые части были выведены из столицы.

В ходе операции «Валькирия» маленький и хромой Й. Геббельс, не имевший ничего общего с армией и всегда находившийся под прицелом бесконечных насмешек, которыми его осыпали представители военной аристократии, показал себя более способным и решительным военачальником, чем умудренные опытом генералы с другой стороны «баррикады».

Успех сопутствовал только генералу К. фон Штюльпнагелю, руководившему военным округом в Париже, и генералу Г.-К. фон Эзебеку в Вене. Там к вечеру 20 июля задержали практически всех высших чинов нацистской партии, штурмовых отрядов и полиции, но общий результат переворота зависел от ситуации в Берлине, где надеждам не суждено было сбыться.

Нерешительный Гепнер боялся резких движений и медлил, дожидаясь фельдмаршала И.-В.-Г. фон Вицлебена, которого путчисты поставили командующим сухопутными войсками. Однако тот заехал в Министерство обороны вечером, узнал последние новости и удалился в свое поместье. Противоположным образом действовал Ремер. Сначала он в защитных целях сконцентрировал батальон около штаб-квартиры министра пропаганды, а после отхода войск из Берлина приказал окружить здание Министерства обороны.

К тому времени в цитадели заговорщиков назрел собственный бунт. Никто не подумал пронаблюдать за теми офицерами, которые не склонились ни на чью сторону, а просто ждали. К вечеру они поняли, что не хотят становиться мучениками вместе с заговорщиками, выпустили запертых и никем не охраняемых сторонников Гитлера и попытались захватить восставших. Частично это им удалось, но некоторые все-таки сбежали.

В истории навсегда останется сохранившаяся в рассказах символическая зарисовка: Клаус, брошенный трусливыми соратниками, стянул с пустого глаза повязку и отрешенно бродит по комнатам. Впрочем, долго гулять ему не пришлось, поскольку у Фромма неожиданно проснулась партийная совесть и он, чтобы как-то обелить себя, для видимости быстро устроил военно-полевой суд, по итогам которого оперативно расстрелял Штауффенберга, его адъютанта и некоторых других мятежников. Бек под конец попросил пистолет, чтобы застрелиться. У него получилось только ранить себя, поэтому его пришлось добивать. Эсэсовцы, прибывшие вместе с солдатами Ремера, арестовали к тому времени смещенного с должности Фромма.

Затея с проходом союзников к Берлину также провалилась — Клюге категорически не соглашался отдать необходимый приказ. На вопрос, обращенный к его достоинству: «Где ваша честь, фельдмаршал?! Вы же обещали нас поддержать!» — он в оправдание кричал: «Да — если бы эта свинья была мертва!»

Заговорщики не нашли в себе смелости арестовать Клюге и попробовать открыть фронт. Свою роль здесь сыграли военные моряки верного фюреру генерала Т. Кранке, базирующиеся в Париже. Штюльпнагель отпустил ранее плененных эсэсовцев, сделал неудачную попытку застрелиться, после чего был доставлен в Берлин и без лишней волокиты повешен.