Смерть Британии! Царь нам дал приказ

– Михаил Михайлович… – покачал головой Казнаков, – разве пятнадцать миллионов на такую огромную территорию – не пустыня?

– Кстати, – всполошился Голицын, – индейцев так и не получилось уломать начать массово переходить в российское гражданство?

– Куда там! – махнул рукой Синельников. – Уехало больше половины из тех, что с трудом утащил с собой Его Императорское Величество, – горько усмехнулся Николай Петрович. – Поехали отвоевывать свою родину, отказавшись от подданства. По последним данным, у нас всего полторы тысячи человек осталось, да и то преимущественно девушек, принявших христианство в связи с бракосочетанием.

– И как идет эта борьба за родину? – улыбнулся Голицын.

– Да никак. Воевать индейцы не умеют совсем. Даже с нормальным оружием. Сколачивают обычные банды вокруг одной-двух тачанок и начинают терроризировать поселение в КША и САСШ. Хорошо хоть эти американцы сами воюют не лучше. В общем – у них там идет неугомонная, вялотекущая мясорубка.

– Вас не тревожат?

– Боятся. Год назад одна банда решила испытать удачу. Так ее положили полностью, а потом еще по округе наши эскадроны лазили, вырезая все, что хоть отдаленно напоминает индейцев, невзирая на пол, возраст и цель визита. Прониклись. Ощутили разницу. Больше не лезут. Боятся. Тем более что мы потихоньку продолжаем комплектовать регулярные полки и проводить учебные сборы среди народного ополчения. Причем не только в землях Российской империи, но и в союзной Калифорнийской республике. Ее два полка рейнджеров очень нам помогают. Благо что искренне ненавидят индейцев. В общем – на границе все спокойно. Но нашим соседям на востоке Северной Америки от этого не лучше.

– Жаль, очень жаль. Это ведь сколько рабочих рук могло появиться! – покачал головой Голицын.

– Да нисколько. Они так воспитаны, что по поведению не лучше бандитов, которые в 1871 году подняли восстание на Северном Кавказе. Работать не умеют, не любят и не хотят учиться. Последние годы – так вообще у них процветает культ воина, который живет с трофеев. Одних постреляли, других приглашать? Упаси господи! – перекрестился Синельников. – Я вообще сейчас стараюсь установить жесткий заслон на границе и не пускаю этих «коренных американцев» дальше пограничных торговых точек. Старую практику оздоровительных центров на Калифорнийском побережье всю искоренил. Там теперь наши моряки поправляют здоровье, а не эти бандиты.

– Николай Петрович, – расстроенно покачал головой Голицын, – мне кажется, вы сгущаете краски.

– Нисколько! Вы с ними постоянно не сталкиваетесь. А у меня все проходит перед глазами. Я ведь много времени провожу на американском побережье, особенно после постройки этой замечательной посыльной яхты-катамарана «Гермес».

– Кстати, как она вам? Я слышал, со стапелей Санкт-Петербургского Императорского судостроительного завода сошел шедевр.

– Да! Это что-то потрясающее! «Гермес» – настолько легкий, маневренный, остойчивый и невероятно быстрый кораблик, что я могу утверждать – в мире другого такого нет. Одна беда – паровые двигатели. Они требуют очень квалифицированного обслуживания.

– Почему?

– Их собирали для этого корабля специально на опытном производстве НИИ Точного машиностроения. Их делали на базе тех, что ставят на дирижабли. Как их там… – Синельников на несколько секунд задумался. – Паровые двигатели высокого давления, замкнутого цикла при малом рабочем теле. Вот! Причем вместо воды в них аммиак. А в качестве топлива выступает сырая нефть. Машинка вышла очень дорогая. Я бы даже сказал – на вес золота. Но столь легкие и маленькие двигатели позволили этот посыльный кораблик разгонять до крейсерской скорости в двадцать пять узлов, при которой запасов топлива хватает на пять тысяч миль. Правда, при его крохотном водоизмещении никакие серьезные грузы возить не получается, но для личных инспекций подходит более чем.

– А максимальная скорость у него какая?

– Признаться, ни разу не разгонялся. Механик утверждает, что при больших скоростях износ машины возрастает вдвое, а не верить ему у меня нет оснований. Да и, знаете ли, мне хватает и того, что катамаран идет со скоростью не ниже двадцати пяти узлов. А при попутном ветре и двигателях, работающих в крейсерском режиме, разгоняется до двадцати семи – двадцати восьми. Форсировать машины мне всегда было как-то боязно. Я и так от Владивостока до любой части наших Североамериканских владений доплываю в среднем за десять суток. Чего же тут жаловаться?

– Любопытно, – заинтересованно сказал Голицын. – Прокатите нас?

– В чем вопрос? Конечно! – с радостью произнес Синельников. – Мне на нем ходить очень нравится. Чувствуется скорость.

– Кстати, а как вы решаете вопрос с нефтью для него?

– Так на Сахалине ее добыча разворачивается довольно успешно. Нефтеперерабатывающий завод на Зеленой горе [24] , куда мы доставляем нефть тремя танкерами, очень слаб. Поэтому нам приходится делать нефтяные хранилища по всему побережью и заполнять их. Опасная, конечно, практика, но особенных проблем с топливом у моего катамарана не имеется – он слишком мало кушает, чтобы я переживал по этому поводу.

24

Зеленая гора – новое имперское наименование острова Эдзо (Хоккайдо), который отошел к Российской империи по Гавайскому трактату 1874 года, который прекратил гражданскую войну в Японии и привел к юридическому закреплению очень серьезных ограничений и территориальных потерь. В частности, Япония становилась фактической колонией Великобритании, теряя при этом остров Эдзо и все ранее отписанные русским острова.

– Не боитесь поджогов?

– Боюсь. Но вариантов у меня нет. У меня под задачи морского снабжения запрошено два новых танкера специальной постройки, а не эти полумеры. Думаю запускать еще два нефтеперерабатывающих завода – во Владивостоке и в Сан-Франциско. Но центр пока тянет с поставками оборудования. Если я при таких заявлениях начну тормозить добычу, то меня просто не поймут. К тому же мне по секрету сказали, что военный флот в скором времени начнут переводить на жидкое топливо, и мне нужно под него создавать инфраструктуру.

– Кто, если не секрет?

– Путилов.

– Он умер, – грустно произнес Голицын. – А как повернет его дело новый нарком путей сообщения, никому не известно.

– Незадолго до смерти он писал мне о том, что его инициатива одобрена Его Императорским Величеством. Думаю, что вряд ли при таком раскладе этот проект задвинут. Максимум – притормозят. Но в этом деле год-два не играют никакой принципиальной роли.

– Хм. Весь военный флот переводить на жидкое топливо – это смелый шаг. Хватит ли сахалинской нефти для него?

– Вряд ли. Поэтому Тихоокеанское генерал-губернаторство сейчас поддерживает двадцать три геолого-разведывательные экспедиции, которые ищут нефть. Ну и, заодно все остальное, на что наткнутся. Я убежден, что их труд не пропадет.

– Будем надеяться, – улыбнулся и довольно покачал головой Голицын. – Кстати, как поживает Холмоградский [25] оружейный завод? Вы смогли наконец-то наладить выпуск новых боеприпасов?

– Только опытные партии. Остро не хватает нормального оборудования, топлива и особенно людей. В Маньчжурии все еще очень маленькое население, причем, практически полностью наше. Китайцы и маньчжуры ушли и не возвращаются, считая Маньчжурию проклятой после той бойни, что повстанцы тут учинили. Сейчас рассматривается вопрос о создании небольшой гидроэлектростанции на реке Мутной [26] . Но опять-таки нет ни оборудования, ни специалистов, ни техники. В общем – все плохо.

25

Холмоград – новое имперское название Мукдена, практически полностью вымершего из-за голода во время революционных волнений до занятия его русскими. На 1878 год 95 % населения – переселенцы из Европейской России.

26

Мутная – новое имперское название реки Хуньхэ.

– Вы обращались к Императору за помощью? – спросил Голицын.

– А то у него других вопросов больше нет? – Недовольно ответил Синельников. – Сами как-нибудь справимся.

– Смотрите сами, – пожал плечами Голицын. – Если войска не будут получать нужного количества боеприпасов, кто-то за это будет вынужден ответить.

– Так ведь объективная же причина!

– Кого это волнует? – улыбнулся Голицын. – Вам мой совет – доложите Его Императорскому Величеству. Если потом спросит, то всегда сошлетесь на это письмо. И попыткой оправдаться это выглядеть не будет.