Смерть депутата
Шрифт:
– Нет, не заберу! Если потребуется, мы получим официальную копию от нотариуса. Один вопрос. Вам Надежда Михайловна поручила оберегать ее от контактов со мной?
– Считайте, что поручила.
– Ладно, мне, в конце концов, неважно из чьих рук я получу завещание. Не буду без надобности вас строить и вести в прокуратуру на беседу. Мне нужно его прочитать, – Михаил без приглашения уселся в кресло возле журнального столика.
Елены не было довольно долго, по крайней мере, больше десяти минут. Михаил посмотрел на часы не сразу.
В помещении кроме него было еще
Клиенты, то скрывались в примерочных, то усаживались в кресла в позе нетерпеливого ожидания.
«Ателье пользуется популярностью», – отметил Михаил
– Извините, что задержала, – подошла грациозной походкой Елена. Только сейчас Михаил заметил ее наряд. Это был строгий темно-синий костюм поверх светло-голубой блузки с глубоким вырезом и отложным воротником. Женщина за сорок выглядела на тридцать, от силы тридцать пять.
«Красива чертовка!», – едва удержался от восклицания Михаил. Она прочитала восхищение в его взгляде, но промолчала. Только довольная улыбка слегка тронула ее красивые припухшие губы с маленькой родинкой на самом краешке верхней губы.
– Я не скучал! Изучал ваших клиентов. Должен отметить, солидная публика.
– Да, слава Богу! Городская верхушка «ошивается» у нас, – она протянула Михаилу папку.
Михаил принялся за чтение немедленно, а Елена вернулась за свой рабочий стол, где ее дожидалась клиентка.
Ничего интересного Михаил не узнал, кроме даты составления завещания – десятое ноября прошедшего года, то есть менее чем за месяц до гибели. Оказалось, что Бортко был в списке учредителей ателье и владел двадцати процентной долей уставного фонда. Он завещал ее младшей дочери. Сыну отписал яхту и патенты. Старшей дочери – сорок тысяч долларов на приобретение квартиры. Жене – квартиру, автомобиль и остальные денежные средства. Сумма была неизвестна. Перечислены банки и номера счетов, всего три счета.
В папке были подшиты еще какие-то документы. Михаил не постеснялся в них заглянуть, и не был разочарован. Это были учредительные документы товарищества с полной ответственностью «Модный Силуэт». Оказалось, что доли нескольких мелких учредителей были выкуплены Бортко в начале ноября. Теперь его жена и дочь владели шестидесятью процентами уставного фонда. Елена и некая Зинаида Картавцева имели еще по двадцать.
Солидная подготовка к своей гибели. Вопрос только в том к запланированному самоубийству или как ответ на реальную угрозу покушения.
Фамилии Елены в завещании не было. Этот факт оставлял возможности для фантазий и домыслов, но Михаил отбросил их пока за ненадобностью.
В программе сегодняшнего дня оставалось только посещение Феликса. Этого было мало, чтобы занять все свободное время, поэтому Михаил решил принять неоднократное приглашение Феликса и потренироваться.
Феликс принял решение Михаила с радушием.
– Вот шкаф с кимоно, там же полотенца…
– А душевая у вас есть?
– Конечно. В углу винтовая лестница ведет на первый этаж. Там туалеты, душевые и раздевалки.
Мы выкупили квартиру и переоборудовали…После двухчасовой тренировки и душа, Феликс пригласил Михаила в свой закуток на чай. Часть письменного стола Феликса была занята подносом с кипятильником, чашками и сахарницей. Михаил выбрал зеленый китайский чай.
Пока чай настаивался, завели разговор о расследовании.
– Должен тебя разочаровать, – первым начал Феликс. – Ничего определенного мне выведать не удалось. Глухо как в танке. Узнал только, что одной из причин отказа киллера было то, что конечный заказчик как-то связан или был связан с «ментовкой».
– Возможно с прокуратурой?
– Да для этих ребят все одно. Я тебе повторил слово в слово то, что услышал.
– Спасибо и за это!
– А как вообще идут дела?
– Очень туго, но движение есть…, – Михаил предпочел переключиться на анализ сегодняшней тренировки.
Феликс отнесся с пониманием и поддержал новую тему, тем более что он сам участвовал в спарринге.
На следующее утро Михаил в назначенное время появился в приемной городского прокурора.
Ольга попросила его подождать, так как Николай Петрович был занят. Наконец, Манюня пригласил Михаила в кабинет. Николай Петрович был взъерошен как воробей после драки.
– Сейчас выдержал натиск всей «губернаторской рати». В Украине больше ста партий и все они унаследовали методы КПСС. Дают мне указание, кого мне можно вызывать на беседу, а кого нельзя…, – пожаловался он вместо приветствия.
– Они себя считают правящей партией.
– Только куда правят…
Михаил промолчал. Лучший способ дождаться успокоения Манюни. Он знал его уже семь лет.
– Что нового удалось узнать вчера?
– Не густо. Завещание составил за месяц до смерти. Выкупил долю в уставном фонде ателье и отписал младшей дочери. Старшей дочери – деньги на квартиру. Сыну досталась яхта и патенты. Впечатление одно – действительно готовился к возможной смерти.
– А что рассказал Феликс?
– Только то, что заказчик имел или имеет отношение к правоохранительным органам.
– Неужели Сумченко?
– У меня тоже была такая мысль. Пока гоню ее прочь.
– Не самая невероятная идея, если принять во внимание практику его «Стального Щита».
– Нужны факты.
– Мои телефонные разговоры перед твоим приходом свидетельствуют, что факты будут.
Михаил не стал расспрашивать. Николай Петрович скажет, когда придет подходящий момент.
Зашла Ольга и предупредила, что газетчики уже в приемной.
– Проси!
Первым вошел Письменный и засеменил к столу Манюни. Очевидно, хотел поздороваться за руку.
– Прошу усаживаться и показал на стулья у стены. На церемонии нет времени, – резко остановил Письменного городской прокурор.
За Письменным следовал фотокорреспондент. Кто же еще мог быть с сумкой на плече и фотокамерой на груди.
Письменный, невысокий лысоватый толстяк с кустистыми седыми бровями на квадратном лице, уселся с недовольной миной на краешек стула. Он сопел своим мясистым носом после подъема без лифта на третий этаж.