Смерть диверсантам и шпионам!: Правда о СМЕРШе

Выполняя приказ № 227, мы в ходе Сталинградской битвы активизировали борьбу с изменой Родине, предательством, дезертирством, паникерством… Нельзя сказать, что мы раньше не занимались этими вопросами. Занимались. Но, учитывая остроту боевой обстановки, когда решался вопрос — быть или не быть советской власти, указанные задачи стали решать более решительно и активно.

Должен сказать, что на участке 51-й армии, где я находился, случаи измены Родине были, но их было очень немного. В начальный период войны этих негативных явлений было гораздо больше. Личный состав в целом с пониманием встретил приказ № 227. Большинство поняло, что от его личных боевых качеств, от его мужества зависит судьба страны. Боевой дух Красной Армии заметно повысился именно тогда, в дни Сталинградской битвы. Находясь тогда на Волге, мы не чувствовали такого беспокойства за судьбу страны, как сейчас. Уже тогда мы твердо верили в нашу победу.

В конце сентября — начале октября 1942 года враг активизировал свои действия, стремясь любой ценой завоевать Сталинград.

Я, как и все фронтовые оперработники, работал круглосуточно: ночью занимался оперативной работой, днем приходилось принимать участие в боевых действиях.

Чтобы как-то снять напряженность, в районе Сталинграда командованием фронта были задуманы и осуществлены контрудары, проведенные силами 51-й и 57-й армий на южном участке Сталинградского фронта.

Первый удар наносился в районе озер Сарпа, Цаца и Барманцак. Замечу, что удар наносился силами трех-четырех дивизий неполного состава. Был он тщательно спланирован и решительно осуществлен на рассвете 25 сентября.

Противник, а противостояли нам румынские пехотные дивизии, был выбит из своих траншей и отступил за озера. Наши войска и приданные им инженерные части спешно приступили к укреплению захваченных межозерных пространств.

В ходе контрудара 1-я и 4-я румынские пехотные дивизии потеряли убитыми около 4000 человек, большую часть своей артиллерии.

Второй контрудар осуществлялся в направлении на Садовое силами нашей 302-й стрелковой дивизии, которой командующим 51-й армии генералом Н. И. Труфановым была поставлена эта задача. Садовое находилось километрах в пятидесяти южнее Сталинграда, и главная задача состояла в том, чтобы ввести противника в заблуждение, заставить его считать, что Красная Армия начала наступление на Котельниково с целью отрезать тылы и базы противника. На большее пока, увы, сил не хватало.

Удар был нанесен по позициям, обороняемым силами 6-го румынского корпуса, слабое морально-политическое состояние воинов которого, серьезные проблемы, имевшиеся во взаимоотношениях с немцами, были учтены при выборе места нанесения удара.

Глубокой ночью 29 сентября, соблюдая меры ночной маскировки, наша дивизия двинулась на противника. Большинство румынских воинов безмятежно спало в окопах. Развивая успех, воины дивизии и приданные им танки устремились на Садовое, находившееся в 25 километрах за линией фронта, что вызвало панику среди оборонявшихся румынских войск. Часть солдат и офицеров противника, бросив оружие, устремились в беспорядочное бегство.

В результате этого контрудара противник потерял более 2000 человек убитыми, на поле боя было захвачено 17 танков, 15 артиллерийских орудий, большое количество других вооружений. Были разгромлены три румынских полка. Командир 5-го румынского пехотного полка полковник Бутенеску был убит.

При проведении операции было захвачено большое количество секретных документов, содержавших коды, переписку, характеристики, обобщенные разведданные.

Командир 302-й стрелковой дивизии, уже упоминавшийся мною боевой полковник Е. Ф. Макарчук, в мешке отвез эти документы командующему Сталинградским и Юго-Восточным фронтом генерал-полковнику А. И. Еременко, о чем тот с удовольствием вспоминает в своих мемуарах — книге «Сталинград».

Замысел и проведение контрудара полностью оправдали себя. С юга Сталинграда сюда были переброшены две полнокровные германские танковые дивизии. Противник был вынужден ослабить давление на главном направлении.

С этого времени особенно настойчивыми стали слухи о скором контрнаступлении советских войск. Постепенно, с получением новых приказов, постановкой задач эти слухи стали обрастать плотью.

Важнейшими задачами этого этапа было решение об осуществлении перегруппировки войск и максимальной скрытности подготовки к наступлению.

В этот период особые отделы большое внимание обращали на недопустимость утечки секретов к противнику по любым каналам, нарушений в управлении войсками по различным линиям связи, болтовни, утраты документов.

Во время подготовки стратегического наступления, когда из-за Волги стало поступать большое количество войск и боевой техники, остро встал вопрос об их тщательной и надежной маскировке. Ведь территория, где они сосредотачивались перед наступлением, была относительно небольшой, и надо было умело укрыть людей и технику, чтобы противник не догадался о значительной концентрации войск. В этой связи особые отделы систематически предоставляли командованию информацию об имевшихся нарушениях и вносили конкретные предложения.

В этих условиях особенно важным становилось недопущение измены — скрытного перехода человека или группы лиц на территорию противника. Особенно важным становился контроль за перемещением военнослужащих, да и гражданского населения в прифронтовой и околофронтовой полосе.

Было несколько случаев задержания неприятельских агентов, пытавшихся в ночное время корректировать огонь и налеты авиации с помощью световых сигналов. Замечу, что работали они достаточно грубо, топорно. При допросах показали себя людьми малообразованными и запуганными.

Задача по обеспечению скрытности была поставлена на самом высоком уровне. Сосредоточение и перемещение войск было приказано проводить только ночью. На нас, офицеров особого отдела, была возложена задача по контролю максимальной «безжизненности» тыловых районов в дневное время.

В других районах, напротив, для введения противника в заблуждение проводилось открытое перемещение войск и техники.

На период реального передвижения и сосредоточения войск штабом фронта были учреждены специальные комендатуры по маршрутам движения войск, сбора в районах средоточения, на переправах. Этим комендатурам были предоставлены широкие полномочия по контролю за соблюдением установленного порядка движения, остановков, дисциплины и, в особенности, маскировки. Нам было рекомендовано оказывать этим комендатурам всяческое содействие.

При подготовке наступления частей 51-й армии туда приезжал Г. Жуков. Его приезд сохранялся в строгой тайне. О приезде знали только командующий армией, член Военного Совета и начальник Особого отдела армии полковник А. Никифоров. Последний давал соответствующие указания об охране Г. Жукова, не раскрывая, о ком идет речь. Да и мы тогда еще ничего практически не знали о Г. Жукове. Одет он был в гражданскую одежду, облазил лично весь передний край, внимательно и долго изучал боевые позиции противника. Уже спустя определенное время мы узнали, кто к нам тогда на самом деле приезжал.

В период боев под Сталинградом у меня от долгого пребывания в окопах по колено в грязи на ногах появилось большое количество крупных нарывов.

Они гноились, прилипали к кальсонам и создавали невыносимую боль. Поэтому я был вынужден обрезать голенища сапог и до самого наступления под Сталинградом ходил в опорках. Перед самым наступлением мне прислали из-за Волги новые сапоги и шинель (старая шинель была утрачена под Керчью).

До сих пор в сырую погоду на моих ногах выступают темные пятна. Несколько раз показывал их врачам, но те в недоумении разводили руками.