Смерть его игрушка + эпилог

– Да мне без разницы. У тебя только один способ навязать мне послушание - снова посадить на цепь.

– Ты меня вечно будешь теперь этой цепью попрекать?
– мягко. Ах, ему всё равно?

Или даже нравится. Я понимаю теперь. Как бы там ни было, как бы он не любил меня - его это возбуждает. Боль, унижения. Да, он не причиняет мне боли теперь, всегда останавливается на грани. Но только на грани физической боли.

Что мне с этим делать?

Ведь обратное тоже верно, да, милый? Что бы с тобой не делали, психику тебе искалечили, это данность. Тебя это заводит? А так?

Медленно, но твёрдо убираю от себя его руки.

– Рамон, ты слишком обнаглел. Я что, сама это позволила?

Внутри меня вскипает страсть, прорывает все заслонки. Ссора там, не ссора - я его люблю.

– Дашенька, попробуй мне не позволить.

Сажусь. Он лежит, смотрит внимательно. Тянет руку ко мне - отталкиваю обратно.

Начинаю расстёгивать его рубашку.

– Лежи смирно.

Перестаёт улыбаться. В полумраке комнаты плохо видно взгляд - но я уже чувствую его.

– Лежи.

Рабочую одежду надо снять - иначе от неё мало рабочего останется.

Оставляю только чулки. Роман послушно ждёт - ему интересно, а?

– Давай, раздевайся дальше сам. Большой мальчик.

Послушался. Если бы он всегда так… Хотя было бы очень скучно.

Велю ему лечь обратно. Медленно провожу по его шее пальцами, потом губами.

– Дашка, ты что думаешь, я железный?

Убираю его руки:

– Думаю, потерпишь.

И перехожу сразу вниз - к самому главному. Когда мои губы касаются его, стон срывается в крик, и при его тембре голоса это безумно возбуждает. Ладони обхватывают мой затылок, направляя. Но я отрываюсь и смотрю на него сердито: - Руки убери!

Окрик каждый раз. когда он пытается до меня дотронуться. Слушается - молча и сразу. Похоже, сегодня мебель останется целой.

Сажусь верхом на него, и он снова пытается обнять. Снова строго велю убрать руки. Наклоняюсь, прижимая запястья к подушке. Его пальцы переплетаются с моими. Но теперь это всё, что он себе позволяет.

Хорошо бы во всём так - хоть иногда.

Что мне с ним делать? Ну, что есть, всё моё. Будем пользоваться.

184.

Пока Роман с утра вёз меня на работу, я говорила с Алёной. О Лане. Демонстративно. Мы договорились, что та всё-таки не исчадие зла, а подруга, но наказать её надо. Особенно мне. Поэтому я пока что вроде как обижаюсь и не общаюсь, а Алёна не настаивает на совместных встречах. Сколько так будет - да кто его знает?

Всё, что между нами было, трудно чем-то перечеркнуть. Дружба - она крепче любых обид.

Мой мужчина даже не смотрел на меня. Как-то недовольно и демонстративно. Ром, надо уметь прощать.

Ну и ладно. Лучше смотри на дорогу. Ты-то бессмертный, но я-то нет!

Я легко поцеловала его на прощание, вышла из машины.

Он догнал меня и обнял.

– Даша, девочка моя… Я тебя люблю и всё для тебя сделаю. Поняла? Всё. Так или иначе.

Не добавить, не отнять.

Он уехал, а я ещё стояла. Думала.

Не надумав ничего, зашла внутрь.

185.

Уже к концу рабочего дня мне попался Рольсен.

Что ж, рано или поздно так должно было случиться.

Он поздоровался и отвёл меня в сторону.

Длинный коридор, заканчивается тупиком и кабинетами. Людей здесь ходит мало.

Он не попросил зайти к нему, не знаю, хорошо это или плохо. Но на всякий случай добавила максимум официоза в приветствие.

Но на этот раз он держался нейтрально. Спокойно и даже дружелюбно. Неужели здесь тоже всё улажено?

– Даша, я наложу на вас взыскание за прогулы. Вы понимаете? Да, я прекрасно понимаю, где вы были, но как бы я объяснял отделу кадров и бухгалтерии подобные вещи? Могу указом, так сказать, свыше, всё решить, но вы же понимаете, какие слухи поползут?

Я настороженно кивнула.

– Лишение части премии - деньги для вас всё равно не принципиальны. Вы работаете не за деньги.

Он не оправдывался, просто объяснял. Но я чувствовала, что могу это обсудить, даже попытаться оспорить.

Но что тут спорить? Всё логично. Неприятно, конечно, но - лучше получить взыскание, чем объяснять что-то.

– Я буду работать на общих основаниях, Евгений Михайлович. Всё правильно.

– Хорошо. Знаете, то, что я американец, не означает, что я нацелен только на деньги. Я понимаю, что мотивацией могут быть не только они. Современный маркетинг не прав. Будет ли человек работать - зависит от человека, не от зарплаты. И, Даша, я рассчитываю на вашу добросовестность.

– Я буду стараться.

Даже какое-то облегчение. Всё верно, всё. Я буду работать. Я хочу работать.

– И ещё, - он слабо улыбнулся.
– Я больше ни на что не претендую, но хотелось бы просто иногда ужинать с вами. Просто за интерес.

– Я вам интересна?
– не выдержала, дёрнула улыбкой.

– Ещё как, - он тоже улыбался.

– Решено.

Были ли у него задние мысли? Да, может, и нет. Я не льщу себе - не самая роковая женщина в мире. Интересно, что я за зверёк? Это вернее. Пусть. Мне тоже интересно. Да и под присмотром будет.

Я протянула руку, и Рольсен её пожал. Кивнул. И добавил с лёгким недовольством:

– Позвоните Монаху, вас просили. И, Даша, поговорите с Эльвильяром, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он мне звонил. Тем более - насчёт вас. Думаю, мы будем разбираться сами - без протекции. Ладно?

Киваю уверенно. Разумеется. Так даже лучше.

186.

Собираясь домой, я позвонила Андрею. Он взял трубку сразу, видимо, ждал.

– Отлично, Даш, я уж хотел звонить сам. Если поторопишься. будет в самый раз.

– Куда поторопишься?

– Слушай, я не знаю, чего вы там ещё придумываете… Сначала суть: Рамон будет ждать тебя в клубе ‘Модерн’. В течение полутора часов после окончания рабочего дня. Твоего, я понимаю. Вот что он сказал, примерно: ‘Я обещал ей всё, что пожелает. Хочет свободы - получит свободу. Я дам ей выбор’. Ну, вроде того. Если он тебе нужен, приходи. Если нет - можешь не приходить, и никогда больше его не увидишь. Вот это суть. Ты где?

– Выхожу, - ответила я в лёгком шоке. Что происходит? Роман что, окончательно спятил? Знаю, что он сумасшедший, но чтобы настолько…