Смерть хлыща

– Нет. На следующий день после приезда мистера Броделла мистер Грив в присутствии двух свидетелей заявил: «Такая толстокожая тварь не имеет права на жизнь». Кроме того…

– Он сказал не «тварь», а «гнусь». Вы таких слов не признаете.

– Смысл от этого не меняется. Кроме того, в пятницу днем, на следующий день после убийства Броделла Грив поехал в Тимбербург и купил бутылку шампанского, чего никогда прежде за ним не наблюдалось, и в тот же вечер он распил шампанское вместе с женой и дочерью. Кроме того…

– Да, ну и информатор у нас! Зная, как Харвей относился к Броделлу, я удивлен, что он купил только одну бутылку шампанского, а не две или ящик. Я бы на его месте закатил пир горой.

Я отпил еще молока.

– А на следующий день, в субботу, когда отец Броделла приехал из Сент-Луиса за телом и зашел к мистеру Гриву, тот набросился на старика с побоями.

– Да, поставил папаше синяк под глазом. Жаль, конечно, поскольку что бы ни сказал ему отец Броделла, старость нужно уважать, но и Харвея тут тоже можно понять – Броделл подложил ему здоровую свинью. Что еще?

– Тебе мало?

– Для присяжных, пожалуй, достаточно. В том-то и беда. У вас все?

– В общих чертах.

– Тогда теперь мой черед. В письме я предложил поставить пятьдесят против одного. Я и сейчас согласен. Мы с мисс Роуэн слишком хорошо знаем Харвея Грива. Мне не удалось добыть ни одного доказательства его невиновности, даже самого завалящего, но я его знаю. Кстати, генеральный прокурор упомянул, что первая пуля, которая ранила Броделла в плечо, была выпущена сзади?

– Нет.

Вульф откупорил вторую бутылочку и налил себе пива.

– Тем не менее, дело обстояло именно так. Броделл стоял на валуне, лицом к вершине и собирал ягоды, а Икс подкрался снизу на близкое расстояние. Первая пуля развернула Броделла, так что он оказался уже лицом к убийце, когда вторая пуля угодила в шею и прикончила его. Для меня это окончательно и бесповоротно доказывает, что убийца – не Харвей Грив. Я поверю, что Харвей Грив мог выстрелить человеку в спину только тогда, когда сорвете огурец, намажете его кленовым сиропом и съедите ложкой. Но даже в этом случае я не поверил бы, что Харвей застрелил Броделла. Все знают, что стрелок он непревзойденный. Если бы он и решил убить человека выстрелом в спину, то не попал бы в плечо. А вторым выстрелом в шею. Чушь собачья!

Вульф насупился. Отпив пива, он отставил стакан в сторону.

– Арчи, чувства затеняют твой разум. Если всем известно, какой замечательный стрелок мистер Грив, ему было выгодно создать впечатление, что Икс стреляет неважно.

– Только не Харвею. Его мозг устроен иначе. Но все это просто слова. Суть в том, что он НИКОГДА НЕ ПОДКРАЛСЯ БЫ СЗАДИ И НЕ ВЫСТРЕЛИЛ ЧЕЛОВЕКУ В СПИНУ. Ни за что. Черт возьми, я повышаю ставку до ста против одного.

Морщинки на лице Вульфа углубились.

– Ерунда. Совершенно не логично. Решать, виновен ли человек, на одном-единственном основании – знании его натуры? Чушь! И ты сам это знаешь, фу.

Я растянул губы в широкую улыбку.

– Хорошо. Вот вы и попались. Вы были правы – ваш мозг и впрямь не функционирует должным образом. И трех лет не прошло с тех пор, как вы твердо уверовали в невиновность Орри Кэтера на одном-единственном основании – на знании Солом Пензером его натуры. Вы так же советовались со мной и с Фредом. Но мы вас не убедили. Решающим оказался голос Сола. [2] Жаль, конечно, что я не Сол, но у меня есть поддержка. Мисс Роуэн считает точно так же, как я, но она – женщина. Самолет вылетает из Хелены в одиннадцать утра. Если я не вернусь в Нью-Йорк до выборов пятого ноября, то вышлите мне открепительный талон.

2

См. Рекс Стаут «Смерть потаскушки».

Лицо Вульфа разгладилось, но губы стиснулись в тонкую полоску. Он вылил в стакан остатки пива из второй бутылочки, подождал, пока осядет пена, взял стакан в руку и выпил. Облизав губы, Вульф уже не сомкнул их снова. Он повернул голову, посмотрел на открытое окно, приподнял свою тушу весом в одну седьмую тонны, протопал к окну, закрыл его, снова уселся и спросил:

– Здесь есть электрическое одеяло?

– Наверное. Я спрошу у мисс Роуэн… Так и быть, я пойду на уступку. Я сам отвезу вас в Хелену. Чтобы успеть на этот самолет, вам нужно выехать в семь утра. Я, пожалуй, позвоню, чтобы забронировать место.

Вульф втянул носом воздух, примерно полбушеля, и потом выдохнул его через рот. Не удовлетворившись результатом, он повторил этот фокус снова. Посмотрел на кровать, перевел взгляд на туалетный столик, потом на дверь в ванную и, наконец, на меня.

– Кто спал здесь сегодня ночью?

– Никто. Это свободная комната.

– Приведи мисс Роуэн и… Впрочем, нет, ты в отпуске. Спроси, пожалуйста, у мисс Роуэн, не согласится ли она составить нам компанию.

– С удовольствием.

Я вышел. Когда я проходил мимо комнаты Уэйда, из нее донесся стук пишущей машинки, но не «Ундервуда». В гостиной Диана с журналом и Лили с книгой расположились в креслах у камина, в котором, как всегда по вечерам, уютно попыхивали шестифутовые бревна. Я сообщил Лили, что вновь прибывший гость интересуется, не согласится ли она составить нам компанию, и она отложила книгу, встала и последовала за мной. По дороге она не задала ни единого вопроса, что меня совсем не удивило. Из опыта общения со мной она знала, что на тот случай, если бы у меня было, чем с ней поделиться, у меня имелся язык.

Я думал, что Вульф собирается порасспросить ее о Харвее, но он решил иначе. Когда Лили приблизилась к нему и спросила, чем может быть полезна, Вульф запрокинул голову и сказал:

– Буду признателен, если вы сядете. Я предпочитаю вести беседу, когда глаза находятся на одном уровне.

Я придвинул для Лили третье кресло. Она села и сказала.

– Знай я заранее, что вы приедете, я бы распорядилась, чтобы в вашу комнату поставили вазу с орхидеями.

– Я сейчас не в том настроении, мисс Роуэн, – пробурчал Вульф. – Я в чертовски затруднительном положении. Я полностью завишу от вас. Для меня необходимо жить поблизости отсюда, чтобы иметь возможность быстро связаться с мистером Гудвином. Мотель, в котором я остановился, конечно не хлев, там довольно чисто, но для меня это серьезное испытание, к тому же он далеко. Незваные гости омерзительны, но у меня альтернативы нет. Могу ли я переночевать в этой комнате?

– Конечно. – Лили с трудом сдерживала улыбку. – Арчи как-то раз процитировав вас, сказав, что гость – это драгоценный камень на подушке гостеприимства. Я слишком много о вас знаю, чтобы рассчитывать на то, что вы обернетесь драгоценным камнем, но омерзительным я бы вас тем более не назвала. Вы могли просто попросить Арчи передать мне, что вы решили остаться, вместо того чтобы посылать за мной. Вы поступили очень учтиво. Я прекрасно знаю, как вы относитесь к гостям; я ужинала у вас дома. Прежде чем ляжете спать, скажите мне, что вам еще нужно.

– Я уже спросил у мистера Гудвина, есть ли у вас электрическое одеяло.

– Конечно. – Лили встала. – Что еще?

– В данную минуту – ничего. Присядьте, пожалуйста. Мистер Гудвин собирается рассказать мне о том, что он успел сделать, после чего мы обсудим план дальнейших действий. Я буду задавать вопросы, а вы, возможно, сможете ответить на некоторые из них лучше, чем он. Вы согласны?

– Да.

– Прекрасно. Первый вопрос имеет отношение к вам. Естественно, поскольку я гость в вашем доме. Где вы были днем в четверг двадцать пятого июля?