Смерть и Золотой человек

— Верно, — сквозь зубы процедила Кристабель. — Вчера вечером я упоминала о данном обстоятельстве инспектору Вуду.

Г. М. бросил на нее выразительный взгляд, но продолжал:

— Дуайт Стэнхоуп переодевается взломщиком; его обнаруживают при довольно странных обстоятельствах. Первый вывод: он собирался пойти на очередное дело — вероятно, ограбить дом Буллера Нейсби. Второй вывод: кто-то из домашних выследил его и, ошибочно приняв за грабителя, пырнул ножом, а потом, сдернув с головы маску, с ужасом понял, что заколол хозяина дома. И потому загадочная личность сбегает до того, как поднялась тревога, и не признается в содеянном.

Кристабель молчала, опустив блестящие глаза. Казалось, она внимательно изучает носки своих темно-зеленых туфель. Однако Ник ощущал исходящие от нее флюиды настороженности.

— Конечно, — проворчал Г. М., — версия слуг никак не объясняет ни вырезанного куска стекла, ни почти совершенную кражу Эль Греко. Но нельзя объяснить сразу все. Мадам, случившееся достаточно серьезно.

— Мне ничего не нужно, — заявила Кристабель. — Только…

— Иными словами, мадам, — перебил ее Г. М., — сплетни и домыслы людской вовсе не должны вас волновать. И все же вы взволнованы — очень взволнованы и встревожены. В чем дело? Откуда такой страх перед грабителями?

— Я бы тоже хотел знать, — кивнул Ник. — Вчера ночью миссис Стэнхоуп приняла за грабителя меня.

Кристабель смерила его укоризненным взглядом:

— Милый мой, я просто видела дурной сон. Кстати, я рассказала вам о нем по секрету.

— Сон? — не выдержал Г. М. — Какой еще сон?

— Ах, мне снились всякие ужасы. Накануне вечером мы разговаривали; содержание разговоров, как я и объяснила мистеру Вуду, а также газетные статьи смешались в моем сознании. Может быть, я не была с вами полностью откровенна. Но когда я вышла из комнаты и увидела вас в коридоре, а потом Дуайта внизу ударили ножом… — Она помолчала и продолжала тише: — Вы ведь не пытаетесь заманить меня в капкан? Вы на самом деле считаете, что Дуайт не замешан ни в чем противозаконном? Клянетесь?

— Клянусь, миссис Стэнхоуп, — сказал Ник.

Кристабель откинулась на спинку кресла. С ней произошла странная метаморфоза: как будто ее лицо, слегка увядшее и поблекшее, снова вернулось к жизни.

— Не знаю, сколько ограблений произошло в прошлом году по вашим данным, — сказала она. — Но я могу припомнить два, которые имели место в нашей округе. Первым ограбили…

— Поместье «Фонтан», Кроуборо, 8 июня, — кивнул Ник.

— А вторым…

— Поместье Пенсбери, Йет, 27 сентября.

— Благодарю вас, инспектор. Мой муж в обоих случаях гостил в тех домах; меня там не было… Прошу, не думайте, будто я пытаюсь уклониться от темы. Но мне действительно начало казаться, что после его визитов в доме неожиданно появляются картины, старинные рукописи или драгоценные камни. Разумеется, я не думала, что их крадет сам Дуайт. Потом является незнакомец, называющий себя знакомым Дуайта… — она посмотрела на Ника, — и он явно не тот, за кого себя выдает.

— Спасибо, — буркнул Ник.

— Видели, как вы выходите из комнаты Дуайта. Когда я заговорила об этом странном происшествии с одним знакомым, я предположила, будто вы обыскивали спальню моего мужа. А на самом деле вы беседовали с Дуайтом, правда?

— Да, миссис Стэнхоуп.

— Видите ли, я подумала, что вы, возможно, его сообщник. Позже, когда выяснилось, что вы, наоборот, из полиции, мне стало еще страшнее. Я подумала, что вы, должно быть, следите за ним из-за подозрения в незаконном получении страховки. Наконец, пересуды и сплетни слуг… Разумеется, на них можно не обращать внимания. Но ведь от этого ничего не меняется! Чем глупее и неправдоподобнее слух, тем быстрее он распространяется. Я женщина терпеливая, но не выношу, когда надо мной смеются. Друзья и так часто подтрунивают над нами из-за дома. А я люблю этот дом. Поэтому все они со своими шутками могут, если вы простите мне такое выражение, убираться к черту. Но с меня хватит. Хватит!

Она склонила голову; в глазах сверкнули искорки, губы изогнулись в улыбке. Жест был намеренно грациозный, отработанный. В свете лампы высвечивались волосы с серебристыми прядями; они подчеркивали, по контрасту, молодость лица Кристабель.

— Погодите! — почти ласково проговорил Г. М., сдерживая свой обычно громкий рык. — Я стою здесь тихо и мирно и жду, когда же меня просветят. Что за шум с ограблениями в Кроуборо и Йете? Мастерс ни словом о них не обмолвился. И вы, сынок, тоже мне о них не говорили. Так в чем дело?

— Но разве вы не читаете полицейские сводки? — удивился Ник.

Г. М. решительно покачал головой:

— Только не раздел «Ограбления». Ограбления не интересны, за исключением фальшивых, как ваше. Профессиональный преступник — самое скучное создание на свете. Я бы не перешел через дорогу даже для того, чтобы посмотреть, как известный вор Чарли Пис снимает брюки с лорд-мэра.

Кристабель поморщилась:

— То совсем другое дело. — Она улыбнулась. — Сравнить Дуайта с Писом из Пекэм-Рая! О да, их сравнивали! Мне рассказала Лайза. Человек вел двойную жизнь. О-о! Вам, может, смешно, но только не мне. Признайтесь, сэр Генри, Чарли Пис действительно был вором и одновременно художником, скрипачом-виртуозом и артистом?

Г. М. посмотрел на нее поверх очков:

— Нет, мадам, не был. Такие стишки мог накропать любой школьный учитель, а его знаменитая скрипка была самой обычной дешевой игрушкой с одной струной. Чарли Пис был таким же придурковатым, как и остальные его соплеменники.

— Что едва ли можно сказать, — осторожно вставил Ник, — о нашем случае.

Что-то в его голосе заставило собеседников замолчать. Уголком глаза Ник подметил, что фиолетовые портьеры, плотно задернутые из-за вынутого из окна куска стекла, раскачиваются.

— Вот как? — удивился Г. М. — Вы имеете в виду грабителя из Кроуборо и Йета? Думаете, оба раза работал один и тот же молодчик?

— Да. Мы так считаем.

— Что же в нем такого особенного?

Ник заметил, как у Кристабель сверкнули глаза.

— Он прекрасно разбирается в живописи и драгоценных камнях, — ответил Ник, — как какой-нибудь ювелир или галерейщик с Бонд-стрит. Хотите примеры? В картинной галерее Пенсбери-Холла полно искусно выполненных подделок; хозяин покупал их, приняв за оригиналы. Кроме того, там висел один маленький подлинный Леонардо. Наш вор унес только Леонардо. В «Фонтане» он прошел мимо целой груды блестящих безделушек, ярких, но ничего не стоящих, а унес всего одно изумрудное ожерелье, которое стоит почти как все остальное, вместе взятое. Я не слишком сложно объясняю?

— Нет, — улыбнулась Кристабель. — Зато вы проговорились!

— Правда, миссис Стэнхоуп?

— Ну конечно! Вот та вторая причина, по которой вас прислали сюда. Вот причина, которую вы мне не открыли! Не отрицайте: вас прислали охранять дом, полный ценных, хотя и безвкусных вещей, на случай, если джентльмен из Кроуборо и Йета нанесет нам визит!

Ник пожал плечами:

— Я и не отрицаю. Я уже говорил вам, что старший инспектор Мастерс не пренебрегает мелочами. Но…

— Что «но»? Пожалуйста, продолжайте.