Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн

Френсис придала голосу добродушно-наставительный оттенок.

— Да, вы изменились. Помните учителя Родерса, у которого вы обучались? Умный, спокойный, очень добрый человек. Как его звали? Кажется, Рофа? Когда-то вы любили его. Где он теперь? Я слышала, в Ораниенбурге.

Фон Ашхенхаузен возмущенно отмахнулся.

— Сентиментальности, миссис Майлс. Смотреть надо в корень вещей. Сегодняшней Европе требуется дисциплина и крутые меры. Она стала более страшным и опасным местом, чем была шесть или семь лет тому назад.

— И я так считаю, — сказала Френсис. — Что же сделало Европу более опасной и страшной?

Он засмеялся, смех прозвучал невесело.

— Вы предубеждены. Полагаю, сейчас вы прочтете мне скучную лекцию о дьявольских притязаниях Германии на жизненное пространство. Легко говорить, когда у вас такая Империя.

— Как раз наоборот, герр фон Ашхенхаузен, я думаю, все народы должны иметь свое жизненное пространство, неважно, кто они — немцы, евреи, чехи или поляки.

В его голосе послышалось раздражение.

— Вот такие-то рассуждения и ослабили Британию. Минуло двадцать пять лет, она могла бы укрепить свое господство над миром, а вместо этого Британское содружество рассыпалось, и никто даже не пришел на помощь, когда ей пришлось сражаться. Она не тронула индийских богатеев; поддерживала выборное правительство в Индии, которое готово было отказаться от власти. Оттолкнула придирками Италию. Она рубит сук, на котором сидит, и принимает это за благо.

— Привет, что-то в этом укромном уголке вас потянуло на политику. — Это был Ричард.

— Пришлось преподать практику государственного управления, — сказала Френсис; Ричарду бросились в глаза два пунцовых пятна, зарумянившихся у нее на щеках. Нельзя распускаться, подумала она, слушая самодовольно улыбающегося фон Ашхенхаузена. Ей казалось, он пытается как-то сгладить произведенное на нее неблагоприятное впечатление. Попрощался он с предельной вежливостью. Низко поклонился, полностью восстановив утраченное было самообладание.

— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал он. — Не волнуйтесь, миссис Френсис. Англии воевать не придется. Вы стойкие пацифисты. Хорошего вам отдыха.

— Надеюсь, что отдохнем, — с улыбкой ответил Ричард. Взяв под руку жену, он решительно направился к двери. Из гущи людей с бутылкой шерри в руках выскочил Фрейм.

— Чудесный вечер, — прокричала ему Френсис, но ее слова утонули в шуме толпы. Ответ Фрейма она тоже не расслышала. Они обменялись понимающими улыбками, помахали друг другу, и Френсис с Ричардом с наслаждением вкусили прелесть тихой вечерней прохлады.

Ричард едва различимо сказал:

— Сразу к тебе заторопился, едва почувствовал, что спор накаляется. Думал, у тебя хватит ума не тратить силы на споры с нацистом. Ведь он же нацист, не так ли?

— Да. Не думала, что он так откровенно об этом заявит, но я его разозлила.

— А он мог бы сказать, что разозлил тебя.

— Ты так считаешь? — огорчилась Френсис.

— Разумеется. Но этого никто больше не заметил. О чем вы все-таки спорили?

— Об Англии.

— А еще?

Френсис покачала головой.

— Ладно; хватит об этом. Кстати, не следует показывать свою образованность. Питер хочет, чтоб ты был чем-то вроде пастыря, путешествующего с замухрышкой женой.

Френсис в упор на него посмотрела.

— Но пока мы не на пароме, нет нужды начинать эту игру.

— Возможно, но разве Питер не советовал заранее попрактиковаться, а?

— Должна сказать, он был немного театрален. Сам не свой.

Ричард тихонько покачал головой.

— Совсем нет. Он был слишком взволнован, чтоб лицедействовать. Кстати, он почему-то не появился в гостях.

— Наверное, передумал, — предположила Френсис.

— Может быть. Или посчитал, что не стоит с нами лишний раз видеться. Это вернее, — угрюмо сказал Ричард.

Френсис прижала его руку к себе.

— Не вешай носа, Ричард, или ты беспокоишься, как бы я не испортила тебе обедню. Знаешь, какое от жены главное неудобство? От нее никуда не денешься. — Ричард удостоил ее подобием улыбки.

Солнце садилось, покрывая бронзовой краской верхушки деревьев. Спортивные площадки опустели. Они неторопливо возвращались домой под звуки повисшего над серыми стенами и островерхими крышами колокольного звона.

Глава 3 Прощай, спокойствие

Остаток недели прошел незаметно. Френсис занималась уборкой дома. И даже умудрилась второпях съездить в Лондон за одеждой, которая была ей «просто необходима». Ричард заканчивал шлифовать работу, ее нужно было представить шефу до конца семестра, от Питера Голта не было никаких вестей.

— Значит, пора действовать, — заметил Ричард в среду за завтраком.

В то утро он купил билеты до Парижа и проконсультировался в банке насчет дорожных чеков и французской наличности. Он волновался о расходах по их непредсказуемому путешествию. Управляющий банком, всегда охотно предоставлявший кредит, встретил его сдержанной улыбкой. Банк согласился выдать мистеру Майлсу удостоверение о кредите. Ричард даже не поинтересовался, кто его должен подписать. А управляющий отнесся к этому как к пустой формальности.

Вечером Ричард отыскал на полке справочники Бедекера с картами. У него была превосходная коллекция справочников, он приобрел ее, едва успев обосноваться в Оксфорде, когда начал проводить свои летние отпуска в путешествиях по горным деревушкам. Он разложил карты вокруг себя на полу и, закурив трубку, погрузился в их изучение. Его беспокоило такое соображение: смогут ли они миновать Пиренеи и Майорку. Питер намекнул что-то насчет Центральной Европы. Это было бы лучше в смысле безопасности; он хорошо изучил по этим картам маршрут и знал, что на них можно положиться. Одежды следует взять минимум, не надо перегружать чемодан.