Смерть на кончике пера

В половине двенадцатого Валя с Виктором уехали в типографию. Можно было двинуться на главреда.

– Михал Юрич, вы свободны?

– Ага… Ты еще здесь? Гуляй, номер сдали.

Он вывел на дисплей шахматы и щелкал мышкой, перемещая фигуры.

– Да, я вот как раз о гулянии. Отпуск небольшой мне не предоставите? В счет отгулов?

– Отпу-уск? – задумчиво протянул главный, не отрываясь от экрана.

– За мной визит к матушке с поздравлениями, а там…

– Да, хорошо, что напомнил, – я денежек выпишу на гостинчик. А ты когда хочешь убыть?

– Ну, хоть с понедельника-вторника. Я б путевку какую-нибудь горящую взял. Ведь еще на майские вкалывать в загон.

– Да нет, Андрюш. – Он закончил партию и повернулся. – Я в принципе не против. Ты мне еще одну полоску сделай? Тогда хоть до конца апреля гуляй, а?

«Просьба руководства равносильна приказу», – вспомнил Андрей любимую присказку отца.

Дома Андрей просмотрел старые блокноты и не нашел ничего, что бы потянуло на полосу – так, пустяки, вроде кота, который нализался дури, обнаружив ее в комнате у соседа-наркомана, и под кайфом набросился на собственную хозяйку.

Часам к семи Тамара должна была быть дома, и Андрей набрал ее телефон.

– Хочу поделиться предотпускными новостями. Их нет.

– Тормозит, гад?

– Угу, и так деликатно – сделай еще полоску и гуляй хоть до майских…

– Намекаешь на дружескую информационную поддержку?

– И как ты догадалась?

– Боюсь, ничего в вашем сельско-пролетарском формате. Кругом одна дамская тематика. Вот, среди местных крутых поветрие – своим браткам одну девку в темноте подсовывать – модная городская фишка.

– В чем же тут фишка?

– А она страшна как смертный грех – носатая, глазенки на переносице, зубы редкие… Ее на мероприятия типа мальчишников нанимают. Когда именинник разглядит, с кем в койке оказался, самое веселье у заказчиков начинается.

Андрей проснулся поздно, от бренчания телефона, ответил хриплым спросонья голосом.

– Ты чего, дрыхнешь? – услышал голос Тамары. – Извини, что разбудила. Для тебя тема есть – почвенная, прямо от сохи. Аккурат в «Крестьянку». Тут письмо одно мне в руки попало – односельчане возмущаются, что один мужик на их земле гарем сконструировал, живет в свое большое сексуальное удовольствие.

– Нашли куда жаловаться – в эротический еженедельник!

– Во-первых, издание наше не эротическое, а женское, – назидательно поправила Тамара. – А во-вторых, кто тебе сказал, что это письмо в редакцию? Мне его мамка принесла, она в земляном кадастре работает, это письмо по отделам передавали, не знали, что с ним делать…

«Кажется, дело с отпуском не так уж и безнадежно. Полигамная семья от сохи – ну, пусть только попробует Борода материал не взять и меня на все четыре стороны не отпустить!»

Погода была все такая же вяло-весенняя. В городе убрали почти всю вытаявшую мерзость, снега не было, но настоящего весеннего томления не чувствовалось.

Местный «Макдоналдс» располагался в павильоне, выстроенном на месте снесенного памятника Сталину. Злые языки утверждали, что ночами призрак диктатора бродит по буржуйскому заведению, оставляя мягкими кавказскими сапогами следы на сыром полу.

Тамара пришла через пять минут.

– Да ты не стесняйся, бери чего хочешь, – сказал он ей у раздачи. – Мы что – не друзья?

– Дело не в дружбе, а в фигуре. На, а то вдруг забуду.

Тамара протянула потрепанный конверт, из которого выглядывало несколько тетрадных листков в клеточку.

– Болтун и доносчик – находка для журналиста. Ты со мной не поедешь?

– Не-а, извини, солнышко. У меня после бюллетеня завал работы.

Они доели, поболтали минутку и разбежались. Надо было где-то посидеть и, переваривая американские канцерогены, прочесть письмо.

Две страницы из восьми занимали подписи, а на шести сельчане рассказывали, что поселившийся рядом столичный предприниматель завел себе, помимо городской жены, двух местных плюс кучу детей и рад-радехонек.

«Что ж, тема наша, сельская. Надо идти к Бороде, брать машину, Константина и тарахтеть в Большие Веники».

Вообще-то село называлось Большие Вязники, но лучше было его запсевдонимить, чтобы не ринулись туда мужики перенимать опыт…

В редакции Андрей застал Валю, болтавшую по телефону. Компьютер у нее был выключен.

– Ты чего, трудоголик? Не можешь дома, как порядочный, сидеть?

– От трудоголика слышу. А где наш главный работяга? Мне завтра утром нужны машина и Костик со всеми прибамбасами.

– Ключи здесь. Костика щас разыщем.

Андрей нашел в Сети персональную страничку известного сексолога, тот отвечал на вопросы посетителей. Оказалось, что двадцать процентов мужчин всю жизнь прожили с одной-единственной, первой и последней, женщиной. Сообщение Андрея озадачило. Хорошо это или плохо? Хорошо, если ты смолоду встретил свою единственную и неповторимую и никто тебе больше на дух не нужен… И что, таких счастливых до самозабвения – каждый пятый?!

«Шалишь, доктор! Я пока ни одного не видел».

Дальше врач поведал, что средняя норма для нехилого мужика – всего-то около дюжины баб за одну жалкую половую жизнь, причем три законных брака – тоже в пределах дозволенного и соответствуют задачам воспроизводства населения.

«Вот это похоже на правду… А новообращенный крестьянин из Больших Веников просто решил вместо последовательной цепи залудить параллельную…»

Утром в редакции Андрей застал ворчащего Костика, затем появились Борода и Валя.

– Куда едем, м'oлодцы? – бодрясь, спросил главный.

Костик вяло пожал плечами, Андрей ответил:

– В Большие Ве… Вязники.

– И чего там у нас приключилось?

– Семейство интересное обнаружилось типа коммуны. Как туда проехать, подскажете?

До Больших Веников было километров двадцать пять. Выехав из города, они попали в какой-то другой мир.

Солнце светилось мутно-желтым пятном через неплотную облачность, поля, освободившиеся от снега, были буро-коричневыми. Кое-где озабоченно ворчали трактора, а за ними, стайками по пять-шесть, перепархивали грачи – выклевывали из жирных, влажных пластов непроснувшихся, квелых червей.