Смерть Несущая

– Держи карман шире! – не собиралась так просто сдаваться я.

– Ты посмотри на это платье. – Элфи поднял с пола какую-то зеленую тряпицу. – Ты в нем ходила, когда тебе было тринадцать!

– И что? – подняв бровь, спросила я. – Надо сразу выкидывать? Давай лучше дочери Гареда отдадим.

– Хорошо, – согласился гном. – А этот плащ, который совсем уже и не плащ, а куртка с рукавами в три четверти?

– Он теплый, – буркнула я.

– Он тебе мал, – не унимался гном и встряхнул «плащом», подтверждая свои слова.

Из кармана моего старого плаща на пол упала деревянная коробочка. Приглядевшись повнимательней, я, хоть и с трудом, вспомнила, что это. Да, это была та самая шкатулка, которую мама передала мне перед нашим с Кимом отъездом в Эдэльвайс. Шкатулка издалека напоминала брусок отшлифованного и покрашенного дерева. Осторожно подойдя к ней, я, отчего-то разволновавшись, дрожащими руками подняла ее с пола.

– Что за полено? – поинтересовался гном.

– Это не полено! Это мама дала, а я забыла, – севшим голосом проговорила я. – Знаешь, Элфи, выкидывай все, что посчитаешь нужным, а мне надо побыть одной. – На этих словах я буквально выбежала из комнаты и направилась в сад.

Сидя на поваленном стволе старого дуба в самой глубине сада, я задумчиво крутила свою находку в руках. Гладкая поверхность дерева приятно холодила кожу. Но с каждым прикосновением к шкатулке все сильнее хотелось зарыдать в голос. Как же я все-таки скучаю по маме, отцу, братьям…

В этом вихре, состоящем из физических, умственных и магических нагрузок, было легко не думать о прошлом, которое так сильно не хотелось отпускать. Орэн сказал, что в этом году нам лучше не ездить домой. Второй год я не увижу свою семью. Лиам, как это ни странно, был согласен с магом. Да и мы с братом понимали всю опасность, ведь если кто-то случайно узнает о нашем происхождении… Учитель сказал, что если мы все-таки захотим позже навестить родных, то дорога в Карген займет около двух недель. Маг не стал вдаваться в подробности, с чем это связано. Хотя теперь нам с братом и не требовалось ответа на этот вопрос. Мы давно уже поняли, что у Орэна был свой телепорт на границе человеческих земель, правда, магу решили не говорить о своем открытии. Все же возраст нужно уважать. Пусть учитель и дальше хранит свой маленький «секрет».

Аккуратно ощупывая подушечкам пальцев поверхность шкатулки, я пыталась найти рычажок или защелку, при помощи которых смогла бы открыть ее. Но таковых не обнаружилось, как и скважины для ключа (которого у меня, впрочем, не было). Еще несколько минут повертев мамин подарок в руках, тряхнув его пару раз и в довершение приложив по нему как следует кулаком, я сунула шкатулку в карман своего платья и пошла в дом. Надо было поесть, а то на голодный желудок думалось совсем плохо.

В этот день я так и не придумала, как открыть подарок матери. Поэтому просто положила его на прикроватную тумбочку и решила, что лучше спрошу у самой мамы, когда будем писать им письмо.

Открыв свой гардероб, я замерла с широко распахнутым ртом. У меня осталось две сорочки, тренировочный костюм, одна ночная рубашка и пара нижнего белья.

– И как это понимать? – задала я вопрос, эхом отразившийся от стенок шкафа.

«А тебя за язык никто не тянул, я свидетель», – ехидно высказался мой нерадивый защитник.

– Ты! Ты должен был его остановить! – задыхаясь от негодования, кричала я.

«С чего бы вдруг? Ты сама сказала, чтобы он выкидывал все, что посчитает нужным». – Невозмутимости некоторых личностей остается только позавидовать.

– Но у меня ведь теперь ничего нет! Только то, что на мне, и брючный костюм для тренировок… – совсем растерянно проговорила я.

«Элфи сказал, что это ненадолго. И знаешь, Мара, но он прав».

– Как так? – Я уже совершенно не понимала, чего этот гном пытается добиться.

«Ты даже не представляешь, девочка, в какой гадючник вы с братом собираетесь поступать. Люди там учатся весьма и весьма своеобразные, и если вы оба хотите получать образование в МАМ, то все в вас должно быть безупречно, начиная с вашего внешнего вида и заканчивая теми навыками, которые развивает в вас Орэн. Больше я тебе ничего не скажу, но пора бы взрослеть и выполнять то, что необходимо. Прекрати каждый раз взбрыкивать, когда тебе что-то не нравится, и научись выдержке. А теперь, милая, пора спать».

Сказав это, Каа’Лим широко зевнул, обнажая свои белоснежные клыки, и похлопал лапой рядом с собой.

Каждую ночь я боялась закрывать глаза, чтобы снова не погрузиться в молочно-белый туман. Но как бы я ни боролась со сном, лежа во тьме с распахнутыми глазами, все было бесполезно. Я даже не замечала, как веки мои тяжелели и сознание уносилось туда, где ждал меня туман, страх, холод и кто-то еще. Тот, кто звал меня где-то в молочной мгле, стоило лишь закрыть глаза.

Тот день не был исключением, правда, кое-что все же изменилось…

Стоя босыми стопами на влажной, покрытой пожухлой листвой земле, я вновь озиралась вокруг. Белая дымка стелилась всюду, скрывая то, что меня окружало. Было так холодно, что сводило пальцы рук и ног. Дыхание мое сбилось, а в душе начала подниматься знакомая волна паники. Думать было очень трудно, мысли разбегались, стоило лишь попытаться сосредоточиться.

– Приди… – опять тот же шепот. Или это всего лишь ветер?

– Приди, маленькая владычица…

«Кто? Владычица? Неужели не послышалось?»

Ухватившись за эту мысль, я постаралась выровнять сбившееся дыхание. Словно разматывая клубок спутанных ниток, зацепилась за эту фразу, как за спасительную нить, и потянула на себя. Собирая разрозненные мысли, я стояла, закрыв глаза, среди покрытой туманом поляны и вслушивалась в звуки, что доносил промозглый ветер. Какое-то время казалось, что кругом воцарилась тишина. Такая же густая, как белая мгла вокруг. Но стоило лишь открыть глаза, как ветер усилился.

– Приди ко мне…

Я больше не чувствовала страха. Он спрятался где-то в глубине души, свернувшись маленьким тугим комочком. Глубоко вдохнув, я сделала то, чего так долго боялась. Шагнула в неизвестность, что была скрыта за молочной пеленой. Оказалось, что туман вполне осязаем. Очутившись внутри этого белоснежного марева, я на физическом уровне чувствовала, как соприкасается с ним моя кожа. Его прикосновения дарили тепло и чувство защищенности, какое испытываешь в детстве, когда укрываешься с головой одеялом, чтобы избавиться от страхов.

Купаясь в своих ощущениях, забывая о том, как было страшно сделать первый шаг, я уже практически летела вперед. Но стоило мне опустить взгляд, как я обмерла. Я бежала, ноги мои двигались, но я оставалась на месте! Как такое может быть?! Мигом растеряв всю свою решимость, я остановилась. Плотный, застоявшийся даже под сильным ветром туман пришел в движение. Будто охотничий пес, которому скомандовали «взять», он оплетал мои руки, ноги, шею. И когда стало казаться, что еще немного – и эти удушающие «веревки» начнут затягиваться, белая дымка просто впиталась в кожу.

Мне стало не просто страшно! Мне стало жутко! Ощущать, как что-то эфемерное проникает внутрь тебя и растекается по венам жидким льдом… Сначала было просто холодно, потом внутри все начало гореть, пламя разгоралось под кожей рук и ног, поднимаясь к сердцу. И когда стало казаться, что тело мое объято огнем, а боль невозможно терпеть, так как выкручивает и жжет не только мышцы, а даже кости, я начала кричать…

Каа’Лим вот уже не первую ночь проводил, наблюдая за своей шаи’аль [3] , своей кровью. Он из ночи в ночь сидел у изголовья кровати девушки и, едва Мара засыпала, отслеживал ее сновидения и эмоции. Переживал вместе с ней тот ужас, что охватывал его половинку всякий раз, когда она вставала на начало пути. Если бы девушка была на Кайрусе, то процесс ее перехода был куда менее болезненным. Там, где Грань сама ведет своих детей, демоны растут и взрослеют куда быстрее, и происходит это, практически не доставляя им дискомфорта. Но Мара росла на человеческих землях, тут несформировавшиеся демоны были куда слабее, чем на родине, и процесс их перехода был тяжелее.

3

Шаи’аль, шаи – демон, симбионт дэйурга.