Смерть онлайн
Шрифт:
Так, слог простой, но откуда-то черпает порой специфическую терминологию. Института не было, как она написала, нет и сейчас.
Ну что с ней делать? В ней, конечно, что-то есть, а значит, как обычно: для начала - узнать лучше. Ну, говорить медленно, как с ланью; не уходить в высокие темы – ей бы покушать; и вообще, её можно пожалеть. Хотя нет, не пожалеть, а не обижаться на неё. Можно написать ещё пару слов, может затронуть интимную сторону жизни. Кстати, да, можно «виртануть» - описать парочку эротических картин с её участием - так можно будет сразу вычислить её характер. Короче, убедиться, что всё ни так плохо, как показалось с первого взгляда, и со спокойной
За этими размышлениями Дмитрий сложил грязную посуду в посудомоечную машинку фирмы Miele за четыре с половиной тысяч американских долларов, взял ноутбук и прошёл обратно в кабинет. Там он уселся в свой дорогущий диван и написал ЕЙ сообщение, увидев, что она онлайн. Открыл параллельно свою книгу, чтоб пару часов пописать до того, как придётся уехать в институт.
22 апреля, 15:05
Ю:
Что делаешь в данный момент (кроме того, что пишешь мне)?
—
?
22 апреля, 15:16
Умопорночительная:
Суп только что приготовила.
—
А ты?
22 апреля, 15:18
Ю:
А я суп съел.
—
Какой суп приготовила?
22 апреля, 15:36
Умопорночительная:
Куриный, с вермишелью и горошком.
22 апреля, 15:38
Ю:
Горох с вермишелью? А это нормально? Я просто такое не пробовал.
22 апреля, 15:40
Умопорночительная:
Мне уже надоело то, что пробовала!
—
Нормальный суп получился…
22 апреля, 15:54
Ю:
Вот и нам надоело то, что пробовали 12 лет – решили тобой разбавить :).
22 апреля, 16:02
Умопорночительная:
Ой-ой, какие подробности. Я за вас рада, что мне остаётся сказать.
22 апреля, 16:04
Ю:
Уже рада? А где же жалость?
22 апреля, 16:05
Умопорночительная:
А я издеваюсь.
22 апреля, 16:07
Ю:
Классно! А позволь кое-что написать. Мне вот кажется, что в сексе ты человек не искушённый, и то, что мы к тебе такие обратились, должно было задеть что-то у тебя внутри. Не знаю что. Думаю, у тебя и воображение немного разыгралось, и сексуальные фантазии слегка направление изменили. И теперь тебе может показаться привлекательным, а может ты и вообще уже не против будешь, если тебя девушка уложит в кроватку и сделает там приятно так, как это могут делать только девушки. Уверен, вы обе представляли бы собой красивый сплетающийся клубок двух змеек.
22 апреля, 16:08
Умопорночительная:
Всё?
22 апреля, 16:10
Ю:
О-о, тело требует продолжения :)? Ну… Потом вас обеих можно было бы облить массажным маслом, размазать его по вашим телам, и запустить ползать по себе таких двух красивых лоснящихся кобр…
22 апреля, 16:13
Умопорночительная:
Так, ладно. Я пойду с мелким на улицу
погуляю. Мне уже становится скучно.22 апреля, 16:15
Ю:
Ладно-ладно, у тебя есть мелкий?
—
Или что? Ты возбудилась?
22 апреля, 17:01
Умопорночительная:
Да. Представь себе и такую фантастику – у меня ребёнок.
—
Нет, меня такое… не возбуждает.
2
Марина вскочила из-за компьютера и, не убирая от туда руки, поспешила в ванную комнату.
Заткнуть сифон, включить воду, раздеться и лечь в наполняющуюся тёплой водой ванну, было делом одной минуты.
То, что Марина сейчас собиралась сделать, она ненавидела и не могла жить без этого одновременно. А то, что приходило после, убивало её, подавляло, расстраивало и обессиливало. Упоминание в компании, или намёки на это, заставляли её краснеть в любом месте и в любое время. Мысль о том, что самоудовлетворение было единственным, ради чего она жила на этом свете, она считала «ложным опёнком», не это было главным для неё. Ни это она ждала сделать, когда только появлялась возможность. Нет, нет и нет! Не это, не это, не это!
Привычными движениями она наполнила истомой тело. Началось! Истома уступила место приятному состоянию, которое не должно было долго продлиться и, действительно, в мгновение куда-то исчезло. Остались ещё мысли. Мысли, пытающиеся просачиваться сквозь постоянно суживающийся туннель. И вот последняя мысль, не просочившаяся, а застрявшая, зажатая, которая уже не коснётся сознания, и которая уже никогда даже не вспомниться, «взорвалась» и превратилась в белую вспышку. Сердце, вобрав в себя максимальное количество крови, выплеснула её с таким усилием, что разорвало с десяток тысяч микроскопических капилляров по всей периферии кровеносной системы, а потом загоняло его по организму с тройным усилием. Нервная система наполнилась несущимися триллионами микроскопических золотых живчиков. Стенки сосудов, нагреваясь от трения, бешено носящейся по ним крови, стали расширяться всё больше и больше, открывая всё новые и новые места для атаки гормонального коктейля. Оргазм лишил её контроля секунд на тридцать.
Первое, о чём она подумала, когда всё закончилось, слегка приоткрыв глаза: грязное плесневелое пятно на кафеле в углу. Потом: сам кафель - тёмно-зелёный, местами битый, двадцатилетней давности, дебильный кафель, который нечем было натереть, потому что во всей квартире был единственный кусок мыла, которым она и мылась, и обстирывала и себя, и брата! Полная ванна грязной одежды и непонятного барахла: куча висящих полотенец, шланги, доски, сломанная, старая стиральная машина, провисшие верёвки для сушки белья, затвердевшая, не понятной формы, занавеска! Марина лежала, не шевелясь, слушала и подглядывала за капающим в ванну краном. Кругом стояла тишина.
Мгновенный и опустошающий выброс драгоценной, таинственной и непостижимой энергии сделал её светлое и чистое начало, на время, незащищённым и уязвимым.
Три года назад погибли её родители, и всё это время всё плохое, досадное и гложущее она прятала глубоко внутри себя. Но оргазм срывал этот контроль, и…
На глаза навернулись слёзы и она заплакала. Она тихонько плакала своим мыслям и боялась пошевелиться, потому что пошевелиться – означало встать, а встать - означало столкнуться лицом к лицу с тем, что за пределами ванной комнаты – с жизнью.