Смерть особого назначения

Остаток пути просидели, медитируя каждый по-своему. Жак Монтегю из «Каракурта» и Максим Полещенко из «Анаконды» тупо пялились в одну точку, мыслями находясь где-то невообразимо далеко. Тадеуш Поулеску и вовсе превратился в статую. Лейтенант Аверинцев – самый молодой офицер из группы Быкова – нервничал, хоть и пытался скрыть это. Он раз пятнадцать вытаскивал десантный нож, чтобы пальцем проверить остроту лезвия. Затем убирал тесак, но спустя несколько минут картина повторялась: Алексей доставал жало из ножен и начинал пальцем поглаживать сталь.

В конец концов Вебер не выдержал.

– Затупился! – буркнул он довольно громко.

– Что? – Мозг не включился, Аверинцев даже не сразу понял: капитан обращается к нему.

Потом лейтенант помрачнел, насупился, на щеках выступили красные пятна – Алексей сообразил, что капитан из «Каракурта» прикалывается над ним.

Тем не менее Аверинцев отвечать на реплику не стал, спрятал нож, замер в кресле в такой же позе, как командир, – откинувшись на спинку, с закрытыми глазами.

Однако долго посидеть а-ля Быков ему не дали: на пороге десантной капсулы появился один из пилотов «Иглы».

– Подходим! – известил он. – Собирайтесь. Пока все идет по плану, дальние радары не использовали, со штабом не переговаривались, соблюдали режим радиотишины. Надеюсь, фрины о нас не пронюхали.

– Хорошо бы, – ответил Эспозито, мигом сворачивая карту и выпрямляясь в кресле. – Будет здорово, если сумеем десантироваться незаметно.

– Постараемся, – лаконично отозвался пилот «Иглы». Он и сам прекрасно понимал: скрытность подхода – гарантия того, что у бойцов «Анаконды» появятся какие-то шансы остаться в живых. – Закрепляйтесь, через пару минут начинаем маневр...

Дважды просить никого не требовалось – спецназовцы отлично знали, что за болтанка начнется, едва десантная капсула отделится от корабля.

– Удачи! – Офицер «Иглы» поднял сжатый кулак, давая товарищам последнее напутствие, но на его жест взмахом ладони откликнулся только Быков.

Остальные сосредоточенно возились с основными и резервными карабинами страховочных ремней.

Тяжелая керамопереборка с лязгом захлопнулась, теперь корабль был наглухо отделен от «бочки» – так спецназовцы называли десантный модуль, в котором им предстояло пережить несколько неприятных минут.

А потом капсула отделилась от «Иглы» и начала свободное падение на Саванг. Как водится в таких случаях, спустя десяток-другой секунд «бочку» начало вертеть то по часовой стрелке, то против, а потом к «приятным сюрпризам» добавилось вращение через голову.

– Ой, мама! – пробормотал Тадеуш Поулеску, который тяжелее других переносил «рваные» перегрузки, с резкой сменой векторов движения.

Впрочем, неприятные ощущения продолжались не очень долго: по команде с «Иглы» сработала автоматика капсулы, в две стороны выдвинулись небольшие стабилизаторы, выравнивая полет «бочки».

– Значит, прошли верхние разреженные слои, – с трудом проговорил Быков.

Он, как и семь товарищей, висел на страховочных ремнях, борясь с тошнотой – их небольшой кораблик тормозил трением об атмосферу. Спустя минуту начала потрескивать керамозащита второго уровня – скорее всего, внешняя оболочка уже горела в плотных воздушных слоях, сияя, как новогодний фейерверк.

И тут капсулу вновь сорвало в беспорядочное хаотическое падение. Десантники поняли, что за пределами внутреннего отсека, в котором они укрывались, уже не осталось ни бронекерамики верхнего слоя, ни толстых крылышек-стабилизаторов, ни умной автоматики, регулирующей режим падения на Саванг. Последнее, что сделал умиравший посадочный автомат, – отстрелил «скорлупки» внешнего защитного слоя и выбросил парашют.

У «пассажиров» потемнело в глазах – от резкого перепада скоростей на рывке. Впрочем, купол, хоть и был изготовлен из специального тканеметалла, не мог решить задачу посадки. Он лишь давал людям необходимую паузу, чтобы те успели принять командование на себя.

– Пора! – Майор Быков резко дернул рычаг на стене, сбоку от противоперегрузочного кресла, ручным компрессором выдвинул панель управления, скрытую до поры до времени.

Пальцы Владислава легли на консоль, и сразу ожила капсула – в носовой части засветился экран, по его нижней кромке побежали группы цифр.

– Надо же, видеокамера не сдохла, – отметил Эспозито. – И мы пока держимся.

– Не каркай, – коротко отозвался Быков. – Все путем!

Люди почувствовали, что болтанка полностью прекратилась – их капсула, скинувшая термостойкую защитную оболочку, выдвинула крылья, превратилась в планер, пусть и неуклюжий с виду, но способный совершить посадку на планету, оказавшуюся в руках фринов.

А больше спецназовцам «Анаконды» и «Каракурта» ничего не требовалось – изящность обводов «летающего ишака» и эстетика проводимой операции их не волновали.

– Любезный! – громко и неестественно бодро заявил капитан Полещенко, обращаясь к майору Быкову. – Меня, пожалуйста, к отелю с пятью звездочками! А то не будет чаевых!

Владислав ухмыльнулся, странно оскалил зубы. Его пальцы пробежали по клавишам, передавая команды элеронам и стабилизаторам безмоторного летательного аппарата.

– Эй, водила, и пару смазливых девочек обеспечь! – поддержал товарища Эспозито и глумливо загоготал. – Без девочек – мы тебе в табло жалобную книжку впишем! А то и вовсе к конкурентам уйдем! Да!

Майор Быков посмотрел на командира «Каракурта», дурашливо втянул голову в плечи, поддерживая игру.

– Сами мы не местные, – проблеял он. – Снег башка застрял, совсем плохо живем! А жалобной книжкой в табло не надо, свой табло береги, да? На посадку заходим, между прочим, с битыми рулями высоты...

Планер как-то странно клюнул носом, и спецназовцы мигом забыли про отмороженные шутки: на единственном работавшем дисплее теперь была черная земля Саванга, а неба видно не стало, даже самого крохотного кусочка.

«Бочка» почти вертикально неслась к поверхности планеты, и Быков делал все возможное, чтобы не воткнуться носом в болото – это было понятно по резким быстрым командам, которые майор передавал сбоившему центральному компьютеру.

– Ой, мама! – вновь сказал Тадеуш Поулеску, но теперь его не столько мучила тошнота от жуткой болтанки, сколько пугала стремительно приближавшаяся поверхность Саванга.

И все же Владислав сумел каким-то чудом выровнять машину. Крылатая птица грохнулась в болото, поднимая тучу брызг, понеслась вперед, оставляя за собой гладко отутюженную дорожку. Центральный монитор вмиг ослеп – его заляпало грязью так, что не осталось никакой возможности визуально наблюдать за этой серией триллера.