Смерть пэра

— Левой. В правой у меня был фонарь от паровозика.

— Отлично. Продолжай.

— Все-все рассказывать?

— Все-все.

— Ну вот, я перешагнул через рельсы. Хихикс соединял вместе два изогнутых куска рельсов. Я сказал, что мигом сбегаю, а он ответил, дескать, не беспокойтесь, мастер Майк. Я пошел по коридору мимо занавесок, которые вместо двери в комнату Робин. У Робин вообще-то не комната, а что-то вроде ниши, но мама повесила туда шторы, чтобы получилась комната и проход мимо нее. Правильно я рассказываю, сэр?

— Да.

— Занавески были задернуты. Они из какой-то голубой шерстистой материи. Дверь в дальнем конце коридора была закрыта. Я ее открыл и вышел на лестничную площадку.

— Ты закрывал за собой дверь?

— По-моему, нет, — ответил Майк. — Я очень редко ее закрываю. Нет, не закрывал, потому что я услышал, как Хихикс заводит паровозик, и обернулся на него посмотреть.

— Хорошо. А потом?

— Потом я пересек лестничную площадку.

— Лифт был наверху?

— Да. Сквозь стекло в дверях видно было, что там горит свет. На площадке возле лифта никого не было. По крайней мере, там никто не стоял. Поэтому я просто вошел в номер двадцать пять и, по-моему, дверей не закрывал. Наверное, вы подумаете, что я балда, потому что я не смогу описать прихожую, там ведь лежали всякие штуки, которые остальные использовали для своей шарады. Они просто затолкали все барахло в шкафы, и оттуда все торчало, а еще там повсюду на столе валялись пальто и… — Майк замолчал и прищурился.

— И что?

— Понимаете, сэр, я как бы пытаюсь увидеть…

— Правильно, — кивнул Аллейн. — Наш мозг работает как фотоаппарат. Он делает фотографии всего, что мы видим, только мы редко проявляем эти фотографии. Постарайся «проявить» то, что ты видел.

Вмешалась Нянюшка:

— У мальчика поднимается температура.

— Вот и нет, — возразил ей Майк, не открывая глаз. — Честное слово, Нянюшка. Ну вот, на моей фотографии свет падает вроде как из окна, которое передо мной. Прямо мне в глаза. Так что все предметы отбрасывают тень на меня. На столе стоит какая-то штуковина с цветами и лежит котелок. По-моему, это котелок дяди Г. И еще я вижу перчатки Генри. Еще — чей-то шарф и театральный бинокль. Еще такая шляпа, которую люди носят в жарких странах. Погодите, сэр… Еще что-то… Вроде как у самой кромки картинки. Можно сказать, оно не совсем проявилась.

— И?..

— Минутку, сэр, сейчас-сейчас… Это что-то блестящее. Не очень большое, но длинное и блестящее.

Нянюшка издала сдавленное восклицание и сделала такой жест, словно хотела отмахнуться от чего-то, что угрожало ей и Майку.

— Погодите, погодите, — нетерпеливо повторил Майк. — Не говорите ничего. Длинное, яркое и блестящее…

Он открыл глаза и победно уставился на Аллейна.

— Дошло, — сказал он. — Он лежал на самом краешке стола. Один из таких длинных ножей, которые держат в кухне. Тесак он называется, сэр. Тесак.

2

Майк замолчал и самодовольно поглядел на Аллейна. Никто не шевельнулся. На каминной полке тикали часы. Порыв ветра потряс оконные стекла. Внизу на Плезанс-Корт машины переключали скорости и урчали моторами. Мальчишка-газетчик прокричал что-то неразборчивое, кто-то позвал такси. Нянюшка нервно потирала руки, шурша фартуком.

— Они брали нож для шарады, — объяснил Майк. — Я слышал, как Фрид просила принести ей нож.

— Для шарады? — отозвался Аллейн. — Ну ладно, потом разберемся. Продолжай.

— Насчет ножа? Тут одна такая штука… — Майк осекся. Лицо его приняло совершенно бессмысленное выражение, как часто бывает у мальчишек.

— Что такое? — спросил Аллейн.

Мальчик медленно поднял глаза на инспектора и тихо, почти шепотом, спросил:

— Я только подумал… Этот тесак — улика?

— Видишь ли, уликой может быть все что угодно, — осторожно ответил Аллейн.

— Я знаю. Только вот… — Да?

Майк наконец решился:

— А вы не можете мне сказать, что именно случилось с дядей Г.?

Аллейн помедлил с ответом.

— На него напали, — ответил он, — и нанесли ему травму. Все уже кончилось. Ничего такого больше не может случиться.

— А что случилось с его глазом? — спросил Майк.

— Он был поврежден. Видишь ли, из глаза очень легко может пойти кровь. Ты боксом не занимаешься?

— Немножко. Я только подумал…

— О чем?

— Да это насчет ножа… Понимаете, сэр, я вспомнил сейчас… После того как я попытался отдать подарок дяде Г., я прошел в столовую, а потом, когда вышел из столовой, пошел назад с Хихиксом на лестницу, поскольку Хихикс ведь сказал, что он уже уходит, и мы с ним пошли через прихожую, и я сказал Хихиксу «до свиданья», потому что мы с ним вроде как подружились, и я увидел, как он идет вниз по лестнице, и я оперся на стол… Понимаете, я потому все это рассказываю, что сейчас вспомнил: ведь тогда тесака там уже не было.

— Майкл, — громко потребовала Нянюшка, — прекрати выдумывать.

Мальчик бросил на взволнованную Нянюшку возмущенный взгляд.

— Я вовсе не выдумываю! Его там не было. Я же оперся рукой именно туда, где он перед тем лежал.

Снова воцарилось молчание. Майк сел и обхватил колени руками.

— Вернуться назад? — спросил мальчик с готовностью. — Снова к тому времени, когда я отдал сверток дяде Г.?

— Да, продолжай.

— Ну вот, это и все, что я помню о том, как первый раз проходил через прихожую. Я прошел в гостиную. Папа и он сидели у огня. Я отдал ему сверток. То есть не отдал, потому что папа велел просто положить его и смываться. Я хочу сказать, неудобно получилось.

— Что получилось неудобно?

— Дядя Г. был из-за чего-то страшно злой. Ох и злой же он был!

— Ты хочешь сказать, что твой дядя был чем-то расстроен?

Майк отрицательно помотал головой:

— Именно что злой как черт! Вы бы видели его физиономию! Синьор Помидор!

— Не преувеличивай, Майкл, — произнесла Нянюшка строго. — Ты снова даешь волю своему воображению.

— Вовсе нет, — возмутился Майк. — Он же хочет, чтобы я ему по-солют-но точно все рассказал. Я все и рассказываю как помню. А ты, Нянюшка, балда!

Нянюшка побелела от гнева.

— Майкл, довольно!

— И вовсе даже…

— Оставим это, — перебил Аллейн. — Майкл, а как по-твоему, почему твой дядя был сердит?

Встревоженная Нянюшка вмешалась незамедлительно:

— Мне кажется, сэр, Майклу не следует отвечать на такие вопросы, не спросивши разрешения у родителей.

— Ох, Нянюшка! — в крайней досаде возопил Майк. — Ну ты и…

— Тогда пусть родители войдут, — сказал Аллейн. — Бэйли, — позвал он.

Из тени за лоскутной ширмой возле кровати Майка выступила фигура.

— Вы не передадите его светлости, чтобы он был так любезен и пришел в детскую?

— Отлично, сэр.

— Это что, тоже детектив? — спросил Майк, когда Бэйли ушел.

— Он отличный специалист по отпечаткам пальцев. Майк вдруг подпрыгнул под одеялом, а потом даже поежился от удовольствия.

— Он, наверное, принес свой пуле-вылезатор с порошком? — спросил он.

— Он захватил с собой сюда все свое снаряжение, — серьезно подтвердил Аллейн. — А теперь расскажи мне, что случилось потом, когда ты ушел из гостиной?