Смерть пиявкам!
Шрифт:
Лялька так вся и всколыхнулась.
— Ну знаешь, ты таким голосом спросила… прямо как в школе. Наверняка у них нет ног. И скорлупы. Сама сказала — они не моллюски.
— Если говорить о внутренних органах, так у меня сомнения насчет сердца…
— Сердце! Точно, нет у них сердца! Безжалостно высасывают…
— Стоп! Я имела в виду орган как таковой, а не чувства.
Лялька упорствовала:
— Чувства я решительно исключаю. И пожалуй, мозга тоже нет. Хотя сомневаюсь…
— Я сомневаюсь также насчет печени, почек, селезенки и легких, — поддержала я. — Впрочем, насчет легких не уверена, мне и жабры не подходят. Желудок… о, вот! Она вся состоит
— Так, говоришь, она вся состоит из пищеварительного органа, как змея из хвоста?
— Верно! У них есть пищеварительная система, а больше ничего нет.
— В это поверю, а что касается разных чувств — куда уж им. Наверняка нет у них моральной твердости… да и не только моральной…
Я во все глаза уставилась на Ляльку.
— Да ты не только не пьяная, но и очень умная! Твердости в них ни на грош. Потому что они беспозвоночные! И сдается мне, они каким-то боком относятся к плоским червям… Так?
Лялька охотно согласилась и предложила:
— Давай вернемся к началу. Сама удивляюсь, что я его так хорошо запомнила. Итак, пиявки тебе кажутся омерзительными…
— Ну да. И в эстетическом плане, и по части общения. Они паразиты. Не могут существовать без того, чтобы не сосать у кого-нибудь кровь.
— Ты вроде бы собиралась поговорить о людях, — напомнила Лялька.
— Вот и приступаю. К черту пиявки. Хотя из всех паразитов они самые мерзкие с виду, я собиралась обсудить других паразитов. Ведь некоторые очень даже привлекательны внешне. Взять хотя бы омелу. Или лианы. Но я не стала затрагивать омелу, ее паразитизм не всякий поймет, а вот пиявки всем понятны. А омелу редко кому…
— Допустим, я из редких…
— Ладно, допустим, — милостиво согласилась я. — Но я не выношу, когда людей используют без зазрения совести, обогащаются за их счет, эксплуатируют. Ненавижу паразитов. Ненавижу всех тех, кто внутри пуст и пытается заполнить эту пустоту чужим добром, материальным и интеллектуальным. Набить свое нутро чужим материалом, оказавшимся под рукой. Пусть потом этот материал, будучи использованным, превратится в переработанные отходы, отбросы, годные лишь на то, чтобы спустить их в унитаз. Паразиту это до лампочки. Он просто отправится на поиски новой жертвы. А ведь есть такие элементы, кто трогательно заботится о пиявках и тем самым наносит непоправимый вред обществу. Ослы безмозглые! А поскольку мы говорим о людях, которые в биологическом отношении во всем превосходят пиявок, то пусть они задумаются. О том, что они все же люди. Люди, а не какие-то ползающие кровососущие!
— Эк тебя задело! — удивилась Лялька. — Откуда в тебе это? Ведь мы же знаем друг дружку сто лет.
Вино все-таки явно способствовало искренним излияниям.
— Получается, что недостаточно знаем. Возможно, ты даже и не заметила, но и я в свое время отличалась некоторыми склонностями… использовать в своих целях ближних. Родных, знакомых. Паразитами становятся по лености, по расчету, по полнейшей собственной несостоятельности. Сдается, я одно время излишне часто прибегала к помощи людей, и не из лености, не по расчету, а просто потому, что вела такой интенсивный образ жизни. Словом, времени не хватало. Мне хотелось всего — и все было мне мало. Иной раз, даже не сознавая, что делаю, просто не подумав, обращалась с просьбой к человеку, в то время как он был занят не
меньше моего. Ничего, мне очень скоро разъяснили неприличие такого поведения, и я устыдилась. Спасибо окружающим, они не горели желанием выступать в роли дойных коров и очень доступно дали мне это понять. Но ты не представляешь, сколько сил от меня потребовалось, чтобы сдержать свои паразитические наклонности! Я даже слегка перегнула палку и разрешила себя доить, потом опять спохватилась — тоже нехорошо, в общем, каторга и галеры. Вот откуда моя ожесточенность. Но зато я многое поняла.Лялька молчала, уставившись на полураздетую девицу, соблазнявшую парня в машине. Похоже, они не договорились, парень уехал. Странно, девица-то вполне недурна собой. Лялька очнулась.
— Вот удивительно, в те давние времена я ничего такого в тебе не замечала. Наоборот, тогда я сама использовала тебя. Паразитировала на тебе, так следует говорить?
— Глупости! Мне даже удовольствие доставляло помогать тебе.
— Ну ты скажешь… Темно, зябко, ветер свистит, дождь со снегом. Бедная сиротка… Ладно, неохотно, но признаю — ты права.
Я удивилась:
— А почему неохотно?
— Потому что не столько из-за твоей правоты, сколько потому, что мне это приятно.
Интересно, до чего мы дойдем, если отхватим еще по бокалу вина? Мне-то что, отель в нескольких шагах, а вот Ляльке… Ну и что, на свою презентацию она поедет на метро, работу она уже закончила, сегодня ей нужно лишь купаться в похвалах и восторгах. А если возникнут какие-то проблемы, то вино как раз и сгладит неприятности. А у меня все должно выветриться к завтрашнему утру…
— Черт бы побрал эти бокалы! — вдруг гневно крикнула Лялька. — Куда гарсон подевался? Monsieur, route la bouteille, s'il vous plaot… Даже если я на пятнадцать минут опоздаю, ничего не случится, пусть себе посмотрят, понаслаждаются. Подумай, сколько лет прошло, пока мы смогли вот так, спокойно, все обсудить? А тебе обязательно завтра ехать?
Может, и не обязательно, но придется, иначе подведу сразу несколько человек. Пожалуй, и без меня могли бы обойтись, но уже договорились, и глупо, если из-за меня у девушки испортится карьера. Очень не люблю подводить людей.
— Жаль, но я и так…
Официант уже радостно откупоривал бутылку вина — сам сообразил, что мы захотим тот же «Совиньон». Ага, и сыру принес Смекалистый.
— Неизвестно, когда опять мы встретимся с тобой, — сказала Лялька, — поскольку кручусь-верчусь круглыми сутками… Ну ни секунды на личную жизнь!
— Прекрасно тебя понимаю, сама это пережила в свое время, — посочувствовала я. — Сколько недосыпала!
— Вот именно. И чего тут ходить вокруг да около, обе мы знаем, что речь шла о моей матери, так ведь? Классическая пиявка.
Приятно иметь дело с человеком, который понимает каждую твою метафору, каждый намек, которому нет нужды разжевывать каждую свою мысль, толкуя до одурения, как староста корове на меже.
И еще: очень приятно знать, что человеку можно довериться.
Лялька меня правильно поняла. Пиявка высасывает из человека кровь. А еще впрыскивает свой яд. Нет, это тогда не пиявка, а мошка Мошкара такая кусачая! До смерти человека может закусать.
— Все верно, — согласилась я. — Но это простейший и самый распространенный случай. Я же имела в виду более сложные, не мать — дитя, жена — муж, сестра — брат, две сестры — короче, обычные примеры. Я говорила о пиявках, так сказать, профессиональных, которые кровь сосут на работе. Этим пиявкам-профессионалкам нет никакого оправдания в отличие…