Смерть по имени сон

– Мы на ходу, – сообщил он без какой-либо преамбулы. – Я легко добился вашего перевода в свою команду. Никто больше не старался надавить на наших маленьких хозяев, чтобы примкнуть к этому путешествию, поэтому либо ваши противники махнули на вас рукой, либо… против всех нас замышляется какая-то скверная штука.

– Ну, утешили, – шутливо заметила Лунзи, решаясь изменить своё отношение по крайней мере к «тяжеловесу» по имени Зебара. – Сколько я проспала?

Капитан-»тяжеловес» развел руками:

– Откуда мне знать? Мы на ходу порядка пяти часов. Бринган сказал, чтобы я дал вам отдохнуть, что я и сделал, но теперь мне нужно с вами поговорить. Вы достаточно хорошо себя чувствуете?

Лунзи потянулась и села. Предплечье болело, но зато теперь она могла шевелить пальцами. Наложенная Бринганом повязка удерживала руку в неподвижном состоянии, не сдавливая мышцы. Все тело её ломило, словно по ней каток проехал, но, впрочем, после отдыха она чувствовала себя уже получше.

– Поговорить? Хорошо, сейчас я встану.

– Приходите в мою каюту. Там мы сможем поговорить с глазу на глаз.

***

– В какой-то мере я ожидал, что на меня попытаются оказать давление на «АРКТ-10», – признался Зебара, наливая две рюмки сверуланского коньяка.

Его каюта из одной комнаты была достаточно просторна – восемь на десять шагов вместо обычных восьми на четыре. К системному блоку его компьютера был подсоединен прибор, в котором Лунзи узнала запоминающее устройство для секретной информации. Никто на корабле не имел доступа к его записям – ни напрямую, ни посредством судовой коммуникационной сети. – Точное местоположение Амброзии известно только мне и моей команде. И, к прискорбию, руководству «АРКТ».

– Канал, по которому информация утекает прямо к администрации ИОК? – В сознании Лунзи фрагменты головоломки начали складываться в целостную картину, объяснявшую её появление здесь. И картина эта, в свою очередь, являлась одним из звеньев головоломки гораздо большего масштаба.

– Это игра, в которую я должен вступить. Если пираты нападут на нас по пути на Амброзию, можно будет с уверенностью утверждать, что информацию о точном местонахождении планеты передали им именно сейчас. Я хочу заручиться поддержкой со стороны Флота – да, но я также заинтересован и в том, чтобы пираты клюнули на эту удочку и обнаружили себя. Тогда они могли бы накрыть шпиона в кабинетах администрации. – Зебара наморщил нос.

– Шпион может оказаться слишком высокопоставленным, чтобы выйти на его след. А не пойман – не вор.

«Как, несомненно, и выйдет с сетти с Фомальгаута», – мысленно добавила она и торопливо отхлебнула из рюмки. Жидкость мягким теплом разлилась у неё в груди. Зебара знал толк в спиртных напитках.

– В прошлом, – медленно продолжила Лунзи, – именно «тяжеловесам» перепадал основной доход от подобного вида пиратства. Может ли вообще ФОП поверить, что вы в самом деле рассказали им, где искать эту планету? – Лунзи увидела дикий оскал на его лице, и у неё затряслись поджилки. – Поймите, – поспешила добавить она, – я поступаю как завзятая спорщица, но если даже у меня возникли предположения, относительно тайного сговора, то, безусловно, точно так же подозрения могут возникнуть и у других. Хотя бы только для того, чтобы отвести удар от себя.

– Возможная интерпретация, согласен с вами. Но позвольте сказать в своё оправдание, что мне глубоко неприятна мысль, что мой народ считают в той или иной степени повинным в массовых убийствах. – Зебара осушил свою рюмку и налил им по второй.

«В такой рюмашке искупаться можно! – подумала Лунзи. – Он должен обладать поистине потрясающей выносливостью». Тем не менее она сделала глубокий глоток – чтобы согреться, конечно.

– Я считаю своим долгом объяснить вам, что несколько лет считала свою дочь погибшей от рук пиратов во время инцидента на Фениксе, – сказала она.

– Первое, что тогда стало общеизвестным, – это что признанная законной колония исчезла, а на планете поселились «тяжеловесы». И я затаила глубокое чувство обиды, что они обосновались на той распрекрасной новой планете, в то время как я горевала о своей дочери. С тех пор это накладывает определенный отпечаток на мои трезвые суждения. – Лунзи ещё глотнула коньяку. – Прошу меня извинить, что позволила себе столь пристрастное обобщение. Это я пиратов должна ненавидеть. И я ненавижу их.

Зебара криво улыбнулся:

– Ценю вашу прямоту и благодарю за объяснение. Но пристрастными обобщениями ваше племя не ограничивается. Меня возмущает, что «легковесы», как часть расы, постоянно держат мой народ в подчиненном положении, считая нас ниже себя. Нам предназначается самое худшее, то, от чего отказались все остальные. В лучшем случае мы можем рассчитывать на работу в смешанной группе под началом «легковеса». На мой взгляд, при распределении планет под заселение равенством даже и не пахнет. Многие из нас, особенно уроженцы Дипло, полагали, что Феникс должен быть предоставлен нам прежде, чем кому-либо другому. Никто не может опровергнуть того, что одна из областей, в которой мы достигли вершин мастерства, – добыча и переработка минерального сырья. Согласно разведданным, которыми располагает мое сообщество, «тяжеловесы», высадившиеся на Фениксе, заплатили немалую сумму торговому брокеру, и тот заверил их, что планета свободна, а разработок на ней не производилось. Их обманули! – в сердцах воскликнул Зебара. – Им обещали трансурановые. Но планету обчистили до того, как они туда добрались. Она оказалась не более чем просто местом для жизни, и после незначительных усилий её можно было использовать лишь в качестве объекта для продажи в галактическом сообществе.

– В таком случае кто-то получил на афере с Фениксом двойную выгоду. И даже тройную, если принять в расчет личное имущество и оборудование, которое привезли с собой первые поселенцы. – Коньяк раскрепостил Лунзи достаточно, чтобы она не испытывала угрызений совести по поводу очередного наполнения её рюмки. – Вы знаете Парчандри?

Зебара презрительно махнул рукой:

– Спекулянты до мозга костей. Каждый последний прохиндей непременно окажется одним из них, а семейство это весьма многочисленное. Большинство Парчандри – слабаки, даже по «легковесным» стандартам, но они слишком бесхребетны, чтобы убивать с жестокостью, которую проявляют пираты.

Зато сетти могли быть безжалостными, но Лунзи не имела достаточных оснований приписать им роль, которая, к несчастью, очень подходила «тяжеловесам».

– Тогда кто они? Люди-предатели? Капитан Илок полагал, что они базируются где-то недалеко от Альфы Центавра.

– Илок – себе на уме, но я был бы удивлен, если бы центавряне оказались в этом замешаны. Они слишком озабочены внешним блеском, слишком цивилизованны и, главное, слишком предусмотрительны. – В глубине души Лунзи не могла не согласиться с такой точкой зрения. – Центавряне думают только о выгоде. Каждый человек – человек-машина, шестеренка в механизме, которая делает и делает деньги.

Лунзи глотнула теплой коричневой жидкости и уставилась на своё отражение в пучине рюмки.

– Вы уловили самую суть. В том мире живут все потомки моей дочери. Я никогда в жизни не встречала столь жалкого скопления косных, нетерпимых, близоруких ослов. Я пришла в полный ужас, тем более что моя дочь совершенно иная. Она из тех, кто добивается своего и не боится рискнуть…

– Как и её мать, – добавил Зебара. Лунзи с удивлением подняла глаза на своего нового командира. Тот смотрел на неё доброжелательно, без тени сарказма или снисходительности.