Смерть по высшему разряду (Серебряная смерть)

– Мне, нужно подтвердить идентификацию од­ного человека, – продолжала Пибоди. – Мужчина, смешанной расы, возраст около пятидесяти дет. Лю­битель оперы – у него абонемент в «Метрополитен», в передней ложе справа от сцены.

– Передняя ложа справа от сцены… Знаю, кого ты имеешь в виду. Не пропускает ни одной премье­ры и всегда приходит один.

– Это он! Можешь его описать?

– Конечно. Он высокий и широкоплечий – боль­ше похож на футболиста, чем на любителя оперы. Лицо и голова чисто выбриты. Всегда безукоризнен­но одет. Не смешивается с толпой в антрактах. Кста­ти, одна моя клиентка узнала его.

– Узнала?

– Да. Мы с ней в антракте шли в фойе, а он оставался в ложе. Я сказал, что этот человек меня удив­ляет, и она ответила, что знает его, что он когда-то был антрепренером. Но это может означать все, что угодно.

– Она не назвала его имени?

– Дай подумать… Роулс. Мартин Роулс. Я почти уверен.

– А ее имя я не могла бы узнать?

– Делия! – В голосе Чарльза послышались стра­дальческие интонации. – Ты же знаешь, как это для меня неудобно.

– О'кей. Тогда не мог бы ты связаться с ней и как бы невзначай спросить, откуда она знает этого человека?

– Конечно, мог бы. А потом я передам тебе по­лученные сведения где-нибудь за выпивкой. На де­сять у меня назначено свидание, но до этого еще пол­но времени. Я могу встретиться с тобой в баре «Ройял» отеля «Палас», скажем, около восьми.

«Бар „Ройял“, – подумала Пибоди. – Там все так шикарно! Вместе с напитками подают на сереб­ряных блюдцах оливки размером с голубиные яйца. К тому же никогда не знаешь, какая знаменитость мо­жет заглянуть туда за бокалом шампанского. Я бы надела голубое платье с длинной юбкой или…»

– Мне бы очень хотелось, но не знаю, буду я за­нята на работе или нет.

– Такова полицейская жизнь, – вздохнул Чарльз. – А я по тебе так соскучился!

– Правда? – Пибоди снова улыбнулась. – Я то­же скучаю по тебе.

– Тогда почему бы нам не встретиться? Я оставлю свободным начало вечера. Если у тебя найдется время для выпивки между шестью и девятью, встретимся в баре. Если нет, увидимся в другой раз, а я передам тебе по телефону все, что мне удастся выяснить.

– Хорошо. Я дам тебе знать, как только смогу. Спасибо, Чарльз.

– Всегда рад услужить. До встречи, красавица.

Пибоди отключила связь, покраснев от удоволь­ствия. Ее не так уж часто называли красавицей.

– Может, из этого что-то и выйдет, – начала она, сунув телефон в карман и застегивая рубашку. – Ес­ли он сумеет…

– За кого, черт возьми, ты меня принимаешь?!

Пибоди быстро заморгала. В голосе Макнаба зву­чали опасные нотки, которые ей редко доводилось слышать. Посмотрев на него, она увидела, что его глаза сверкают, как осколки зеленого стекла.

– Что случилось?..

– За кого ты меня принимаешь? – повторил Макнаб. – Сначала позволяешь мне тебя раздевать, а в следующую минуту флиртуешь по телефону и назна­чаешь свидание паршивому жиголо!

Пибоди чуть было снова не сказала «что?», так как мысли ее были заняты другим, но быстро опомнилась.

– Я не флиртовала, идиот! – «Ну, почти не флир­товала», – подумала она, презирая себя за чувство вины. – Я проводила следственное мероприятие по приказу лейтенанта. И вообще, это не твое дело.

– Вот как?

Макнаб схватил ее за плечи и снова прижал к сте­не. Но на сей раз в этом не было ничего игривого или сексуального, и Пибоди вдруг стало страшно.

– Что с тобой такое? Отпусти меня, или я тебя нокаутирую! – В обычных обстоятельствах ей бы это удалось без труда. Но сейчас обстоятельства были необычные.

– Хочешь знать, что со мной? – Ярость букваль­но распирала его. – Я устал оттого, что ты прыгаешь из моей постели в постель Монро, вот что со мной!

Пибоди молча уставилась на него.

– Если ты думаешь, что я собираюсь спокойно смотреть, как ты трахаешься с каким-то жиголо, то ты жестоко ошибаешься!

Пибоди краснела и бледнела. В том, что сказал Макнаб, не было ни слова правды – ее отношения с Чарльзом были чисто платоническими. Но она чувст­вовала себя оскорбленной и не собиралась говорить это теперь.

– Не болтай чушь и отпусти меня, сукин сын! – Она толкнула Макнаба, но не смогла сдвинуть его с места.

– Как бы ты себя чувствовала, если бы я, обни­мая тебя, болтал по телефону с какой-нибудь девкой?

Пибоди этого не знала – такое никогда не при­ходило ей в голову. Поэтому она рассердилась еще больше, не видя иных средств защиты.

– Ты можешь болтать с кем и когда угодно, вклю­чая девок! Мы с тобой вместе работаем и занимаемся сексом, но не имеем друг на друга никаких прав, так что не смей орать на меня за то, что я разговариваю с источником информации. Даже если бы я захотела танцевать голой на столе Чарльза, это не твое собачье дело!

Вообще-то Пибоди никогда в жизни не раздева­лась при Чарльзе, но признаваться в этом сейчас бы­ло неуместно.

– Так вот что тебе нужно? – Обида грозила вот-вот вырваться наружу, а Макнаб не мог себе этого по­зволить. Он кивнул и шагнул назад. – Ну что ж, ме­ня это устраивает.

– Вот и отлично.

– Еще бы!

Забыв, что он запер дверь, Макнаб налетел на нее и выругался. Бросив на Пибоди последний свире­пый взгляд, он вышел, а Пибоди поспешно застег­нула и разгладила форменную куртку, обиженно со­пя. «Нет, – подумала она, – я не собираюсь плакать в подсобке!» Тем более она не собиралась тратить дра­гоценные слезы на такого осла, как Макнаб.

Ева заканчивала составлять рапорт, когда в ее ка­бинет вошла Надин Ферст. Выругавшись, Ева быст­ро сохранила данные на экране и выключила компью­тер, прежде чем пронырливая журналистка смогла увидеть что-нибудь через ее плечо.

– Что тебе нужно? – вместо приветствия осве­домилась Ева.

– Я тоже рада тебя видеть. Ты прекрасно выгля­дишь. Да, с удовольствием выпью кофе.

Надин без лишних церемоний подошла к кофе­варке и включила ее. Модно подстриженные светлые волосы компенсировали недостатки ее лица, похоже­го на лисью мордочку. Красный костюм выгодно под­черкивал гибкую фигуру и стройные ноги одной из лучших журналисток города. Помимо этого, Надин обладала острым и ясным умом, а также чувствитель­ным носом, который чуял сенсацию, даже если она была погребена под двумя тоннами ерунды.