Смерть после бала

— Вы вышли из бара до того, как лорд Роберт ушел?

— Нет. — На минуту в облике Каррадоса снова появилось что-то от убитого горем старого солдата. — Нет. Это был последний раз, когда я видел лорда Роберта Госпелла. Что ж, я не боюсь признаться, Аллейн, что вся эта история просто потрясла меня. Просто потрясла! Но что делать, мы должны стиснуть зубы и призвать на помощь все свое мужество, не так ли? Так о чем мы говорили? Ах, да. Я провел в баре какое-то время. Сознаюсь, к тому времени я уже совершенно выдохся. Я выкурил сигару и выпил глоток бренди. Перемолвившись парой слов с Даймитри, я отправился домой.

— С леди Каррадос и мисс О'Брайен?

— Что? Нет, нет, я отправил их раньше в другой машине. Моя жена была абсолютно вымотана. Я остался потому, что хотел сам все проверить. Я никому не доверяю. Эти люди так небрежны, оставляют где попало непотушенные окурки. Я убедился, что все в порядке, и только после этого отправился домой. Шофер вернулся за мной. Надо полагать, вы захотите поговорить с ним.

— Нет, сэр, благодарю вас. Мы вполне вам доверяем.

— Я бы хотел, чтобы со мной обращались так же, как со всеми остальными, но вам, конечно, виднее. Что-нибудь еще?

— Могу я поговорить с леди Каррадос?

— Я не думаю, что моя жена сможет быть вам полезна, Аллейн. Эта история совершенно ее доконала. Роберт Госпелл был ее близким другом, и она очень переживает. Честно говоря, она все еще в постели.

— Мне очень жаль, — после некоторой паузы сказал Аллейн. — Досадно. Я хотел по возможности избавить ее от необходимости появляться на коронерском следствии [31] .

— А когда это будет?

31

Производится коронером в случае насильственной или внезапной смерти при невыясненных обстоятельствах; проводится как судебное разбирательство, обыкновенно с присяжными.

— Завтра утром, сэр.

Каррадос сердито уставился на него.

— Без сомнения, она слишком плохо себя чувствует, чтобы принимать участие в подобных мероприятиях. Я прослежу за тем, чтобы ее доктор запретил ей вставать. И она не сможет принять вас сегодня. Я уверен, что, если бы даже я решился разбудить ее, чего я ни в коем случае не стану делать, она все равно отказалась бы говорить с вами. Это исключено.

В это время открылась дверь, и в комнату вошел лакей.

— Сэр, ее светлость просила передать, что, если у мистера Аллейна найдется несколько свободных минут, она будет рада видеть его.

Он подождал немного, а потом вышел, мягко прикрыв за собой дверь и оставив позади себя неловкое молчание.

16. Леди Каррадос вспоминает

Аллейн вышел из библиотеки и направился наверх вслед за лакеем, оставив Фокса выпутываться из создавшейся ситуации.

Лакей передал Аллейна на попечение горничной, проводившей его к леди Каррадос, которая, как оказалось, вовсе не была в постели. Она сидела у себя в будуаре, выпрямившись в высоком голубом кресле, и на лице у нее было то самое выражение, которое когда-то заставило Пэдди О'Брайена сравнить ее с Мадонной. Увидев Аллейна, она протянула руки, и невольно на ум ему пришла фраза: «Вот настоящая английская леди, и у нее руки настоящей английской леди — тонкие, изящные и бесчувственные».

— Родерик! — воскликнула она. — Я ведь могу так называть вас?

— Буду польщен, — ответил Аллейн. — Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, Ивлин.

— Слишком много. Ваша матушка иногда кое-что мне о вас рассказывает. Мы с ней говорили сегодня по телефону. Она была очень добра и заверила меня, что вы также отнесетесь ко мне с сочувствием и пониманием. Садитесь и закуривайте. Мне хотелось бы чувствовать себя так, словно вы старый друг, а вовсе не знаменитый детектив.

— Мне тоже хотелось бы этого, — сказал Аллейн. — Должен признаться, Ивлин, что я уже собирался просить позволения побеседовать с вами, когда мне передали ваше приглашение.

— Вы собирались нанести мне официальный визит?

— Увы, но это так. Вы значительно облегчили мою задачу, когда сами послали за мной.

Она нервно сжала свои тонкие руки, и Аллейн, глядя на побелевшие суставы пальцев, невольно вспомнил, как Трой мечтала нарисовать их.

— Я полагаю, Герберт был против того, чтобы вы встречались со мной?

— Ему эта идея явно пришлась не по душе. Он считал, что вы слишком утомлены и расстроены.

— Да, — проговорила она со слабой улыбкой, и Аллейну показалось, что он уловил в ее интонации иронию, но он не был в этом уверен. — Да, он очень заботлив. Так о чем вы хотели меня спросить, Родерик?

— О, у меня множество самых разнообразных и, боюсь, весьма прозаичных вопросов. Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас. Я знаю, что Банчи был вашим близким другом.

— Так же, как и вашим.

— Да.

— Так с чего мы начнем?

Аллейн попросил ее описать последнюю сцену в холле и обнаружил, что она не может добавить ничего нового к тому, что ему уже и без того было известно. Она отвечала на все его вопросы быстро и четко. Он видел, что эти вопросы не имеют для нее особого значения, и она с тревогой ждет того, что последует за ними. Как только он заговорил о расположенной на третьем этаже зеленой гостиной, он сразу заметил, как она насторожилась, и почувствовал глубокое отвращение к тому, чем вынужден заниматься. Тем не менее он спокойно и невозмутимо продолжал задавать вопросы.

— Зеленая гостиная, в которой стоял телефон. Мы знаем, что он кому-то звонил, и нам крайне важно выяснить, мог ли кто-нибудь слышать этот разговор. Ивлин, кто-то упомянул, что вы забыли свою сумочку в этой комнате. Это верно?

— Да.

— Даймитри вернул ее вам?

— Да.

— Когда это было?

— Вскоре после ужина, когда я вернулась из столовой, — примерно в половине первого или без четверти час.

— Не могло это быть чуть позже, например в час?

— Нет.

— Почему вы так уверены в этом?

— Потому, что я внимательно следила за временем, — ответила леди Каррадос.

— Да? А что, обычно веселье достигает своего пика в какой-то определенный момент?

— Видите ли, я обычно поглядываю на часы потому, что, если гости не начинают расходиться сразу же после ужина, это значит, что, похоже, бал удался.

— Где вы были, когда Даймитри вернул вам сумочку?

— В бальном зале.