Смерть призрака

Инспектор некоторое время взирал на него с суровостью, но человек в постели, казалось, вовсе не заметил этого.

И вдруг он взглянул на инспектора.

— Предположение, что я убил свою жену, полный абсурд, — спокойно произнес он.

Теперь Кэмпиону показалось, что Поттер вполне осознает обстановку. Оутс откашлялся.

— Кто внушил вам такую мысль, мистер Поттер? — осведомился он осторожно.

На мгновение вылинявшие глаза с презрением остановились на темном лице полицейского.

— Я услышал это от Лайзы, — коротко пояснил он, — и нет теперь смысла ходить вокруг да около. И уж вовсе не время для обсуждений, хороших манер, притворства. В моей жизни притворства хватало с лихвой… Да и в жизни этого… И ничего хорошего в этом нет — одна гниль… Инспектор покосился на Кэмпиона.

— Весьма прискорбно, что мисс Капелла ведет с вами такие разговоры, — сказал он строго. — Она будет иметь серьезные неприятности.

Если он надеялся этой угрозой как-то воздействовать на человека, сидящего в постели, то его ждало разочарование. Мистер Поттер, этот добрейший из людей, всего лишь пожал плечами.

— Я вряд ли смогу этому помочь, — произнес он. — Я не могу помочь ни в чем. Мне бы хотелось остаться одному.

— Нет, мистер Поттер, — примирительно возразил Оутс, — я понимаю, что эта беседа доставит вам много боли, но обстоятельства к этому вынуждают. Имеется несколько вопросов, которые я должен вам задать и на которые вам следует ответить. Пытаясь помочь вам вчера, мисс Капелла невольно создала проблему, которую мы с вами должны прояснить. Вы понимаете меня?

Вопрос инспектора прозвучал втуне, ибо мистер Поттер отвернулся и уставился в окно, разглядывая облака, скользящие по небу.

Оутс вновь задал свой вопрос, и фигура в постели шевельнулась. Поттер посмотрел на своего мучителя и с явным усилием постарался сосредоточиться.

— Я один, — вдруг сказал он. — Я совершенно свободен. Я могу идти куда хочу, делать что вздумаю. Я хотел бы умереть!

После этих слов наступило молчание. Кэмпион задержал дыхание, а глаза инспектора застыли. Это было довольно-таки жутковато.

Оутс осторожно выждал, затем покачал головой.

— Я должен знать, — решился он снова, — почему вы отправили вчера утром телеграмму в Блейкенхам о том, что вы больны и лежите в постели?

Мистер Поттер посмотрел на него рассеянно и ответил лишь через минуту.

— У меня были более важные дела.

Он это выговорил очень старательно и так, словно теперь он был далеко-далеко от тех важных дел.

— Ничего из того, что было важно тогда, не важно теперь… Теперь вообще ничего не важно… Но скажу вам смеха ради: я сделал литографию, оттиск, который мне понравился. — Мистер Поттер как бы сам себе удивлялся, вспоминая об этом. — Мне захотелось показать его кому-нибудь. Я словно помешался.

— И куда же вы направились? — подсказал инспектор.

— В студию Билла Феннера в Патни. Мы весь день провели, разглядывая этот оттиск и беседуя. Я наслаждался бездельем, как школьник. Как будто в этом был какой-нибудь смысл!

— И когда же вы вернулись? — спросил инспектор, отметив в уме имя и место студии упомянутого Феннера. — Вы вернулись тогда, когда увидели меня? И всех нас?

Мистеру Поттеру требовалось огромное напряжение, чтобы восстановить эти события, и лоб его испещрили морщины. Но вдруг глаза его расширились, и он прямо взглянул в глаза инспектору.

— Нет, конечно, — воскликнул он. — Конечно, это было вчера! Я вернулся раньше, когда это уже случилось… Теперь я понимаю.

— Вы вернулись раньше?

— Да. Около пяти. Это разве важно? Инспектор присел на край кровати.

— Попробуйте припомнить это точнее, сэр, — попросил он… — Я знаю, вам это будет нелегко.

— Нет, — ответил мистер Поттер неожиданно. — Это вспоминается очень отчетливо, хотя и кажется, что произошло давным-давно.

Он сидел в кровати абсолютно неподвижно, и лицо его непроизвольно дергалось.

— Я видел ее и не знал… — сказал он. — Моя бедная Клэр, я не знал!

— Вы ее видели? — эхом отозвался инспектор, мягко подталкивая Поттера к продолжению рассказа.

— Она уже, должно быть, была мертва, — прошептал несчастный. — Когда я вошел, то увидел ее лежащей, и стакан на полу… И я не знал… Даже когда… — Его голос зазвучал как бы издалека.

Глаза инспектора впились в рассказчика.

— Там на полу был стакан? Но мы не увидели никакого стакана!

— Я его вымыл и поставил в шкафчик, — просто пояснил мистер Поттер.

— Но зачем? — лицо инспектора оцепенело, оно было почти потрясенным от изумления.

— Больше из притворства, — ответил Поттер. — Это одна из вещей, не имеющих значения. Имитация воспитанности. Все это глупые штучки, показуха, мишура… никакого смысла во всем этом…

— Почему вы вымыли стакан? — настойчиво повторил инспектор.

— Это же был четверг, — сказал мистер Поттер. — В этот день без четверти семь всегда приходит миссис Лафкадио… чтобы… пригласить мою жену и меня к ужину. Я знал, что не имело смысла и пытаться поднять бедную Клэр, но я подумал, что если миссис Лафкадио не увидит стакана, то не будет и… и свидетельства о состоянии моей жены. Оно будет не таким очевидным. Поэтому я унес его и поставил в шкафчик. После этого, так как я уже ничего больше сделать не мог, я поспешил уйти, надеясь, что меня никто не заметил. Теперь я вижу, каким был идиотом. Я же не понял, что совершил!

Инспектор, вынувший наконец свой блокнот и держащий карандаш наготове, весь был как струна. Глаза его горели. Кэмпион словно прочел его мысли о той забавной сценке в столовой, тогда, после первого убийства. Он и сам будто увидел все это наяву.

Он увидел ярко освещенный интерьер, ноги в коричневых внушительных туфлях, вытянутые поперек рамы, образованной дверью, и лихорадочные попытки мистера Поттера не впустить его и инспектора в комнату. И вдруг вся таинственность раннего возвращения этого человека в студию улетучилась сама собой.