Смерть шла вместе с ними

Линда так же, как и Эдди, ни слова не сказала помощнику прокурора о Мари Прентис. Линда сообщила ему, что, по настоянию Франка, она отправилась в кино, чего ей совершенно не хотелось, как уверяла она со слезами на глазах.

Ей не хотелось оставлять его одного. Направляясь в кино, она повстречалась с Эдди и, естественно, что они направились туда вместе. Нет, она на самом деле не в курсе, с чего это вдруг Франк отправился в город, и что она понятия не имеет, как он туда добрался. Линда, не задумываясь, отвечала на заданные вопросы, и, когда ее стали расспрашивать о ее интимной жизни, касаясь ее отношений с Эдди, она проявила такой артистический талант, используя слезы и нервные припадки, что помощник прокурора только обрадовался, когда она покинула кабинет.

Между тем смерть Франка ставила довольно сложную проблему, и помощник прокурора чуть не сломал себе голову, пытаясь ее разрешить.

Эдди решил, что в настоящее время им лучше не встречаться, чтобы не вызывать лишних разговоров и чтобы полиция не вздумала больше интересоваться их отношениями. Разумеется, ни тот, ни другой не думали продолжать жить в Санта-Рио. Линда занималась упаковкой своего багажа, унося все свои одежды и выбирая все самое лучшее, что было в доме, чтобы быть готовой, когда полиция разрешит им покинуть этот городок. Эдди был чрезвычайно поражен и разочарован, когда выяснилось, что Франк ничего не оставил Линде. До самой смерти последнего у Эдди была приятная привилегия бесплатно пользоваться прелестями Линды. А теперь он не только был вынужден заботиться о собственных нуждах, но и думать о запросах Линды, экстравагантные вкусы которой пугали его.

Сидя за виски с содовой, он рассматривал различные варианты, благодаря которым он мог бы безбедно существовать, но ничего путного придумать не смог. Ему нужно было найти такую комбинацию, которая сразу же принесла бы кучу денег, а без них его дела выглядели печально. Но он зря ломал голову, ничего заслуживающего внимания в нее не пришло. Он злобно толкнул свой бокал к бармену, чтобы тот наполнил его, а сам закурил сигарету. Бармен налил порцию виски и проговорил вполголоса:— Смотрите!

Эдди повернулся на вертящемся табурете и увидел молодую девушку, направляющуюся к регистратуре. У Эдди вырвался стон восхищения.

Это была высокая, стройная, исключительно красивая девушка, у нее были необычайно рыжие волосы, каких он никогда еще не видел. Одетая в черное с ног до головы, в роскошном меховом манто, наброшенном на плечи и застегнутом у шеи на золотую цепочку, она представляла собой необыкновенное зрелище. На ней не было шляпы, и единственным пятном в этом ансамбле черного цвета была пурпурная орхидея, приколотая к манто.

— Посторожите мое виски, старина,— обратился Эдди к бармену.— Хочу полюбоваться этим созданием вблизи! —и он спустился с табурета, встав на пороге бара, откуда мог лучше видеть весь вестибюль.

Гиз, служащий регистратуры, высокий тощий парень с живыми глазами, подмигнул Эдди в то время, когда девушка заполняла карточку. Эдди мигнул ему в ответ.

Возникший как из-под земли грум, взял чемодан девушки и с энтузиазмом повел ее к лифту. Эдди заметил, что девушка несла два портфеля из кожи, которые совсем не подходили под ее облик, и ему стало любопытно, что же в них такое.

Он смог лучше разглядеть прекрасную незнакомку, когда она направлялась к лифту. Девушка была немного бледна и выглядела чуть апатичной. У Эдди создалось впечатление, что он уже где-то видел ее, что весьма удивило его, так как он, безусловно,, не мог бы забыть подобных волос. Но тем не менее ощущение не исчезало.

Когда она вошла в лифт, Эдди подскочил к столу регистратора.

— Кто такая?—спросил он у Гиза.

Гиз небрежно провел рукой по волосам.

— Она подписалась Кэрол Блэндиш,— взглянув в карточку, сообщил он.— Какова красотка, а? Ей недорого обойдется снятый номер.— Он качнул головой и произнес:— Эта неоновая вывеска— лучшая идея, которая когда-либо приходила нам в голову! Без нее мы никогда бы ее не поймали! Но держу пари, что она задержится тут лишь на одну ночь.

— Кэрол Блэндиш?—нахмурился Эдди.— Где же я слышал это имя? Никак не могу вспомнить. А ты знаешь ее?

— Не спрашивай меня об этом.

Внезапно Эдди посмотрел на Гиза блестящими от возбуждения глазами.

— Боже мой! Боже мой! —вскрикнул он.— Это курочка, о которой много писали в газетах... наследница... Так вот, она стоит миллионы! Правда, говорят, что она сумасшедшая.

— Это ничего не доказывает,— небрежно проговорил Гиз.— Если уж говорить о сумасшедших, то половина жителей тронутые, но у них нет миллионов. А она прекрасно сложена, да?

— Что ей здесь нужно?— задумался Эдди.— Пожалуй, эту птичку можно ощипать! —он лихо щелкнул пальцами.— Это то, что я бы назвал классной работой. Какой номер у этой рыжей? Я хочу заняться ею. Нельзя упускать такую уникальную возможность.

— Номер 247,— и, улыбаясь, Гиз добавил,— у меня есть отличная отмычка, если желаете.

Эдди покачал головой.

— Нет! Тут нужно действовать с умом, не торопясь. Первый раз в жизни я могу заняться настоящей красавицей, и я хочу продлить удовольствие!

— Это тем более приятно после всех ваших старых тетерок! — ухмыльнулся Гиз.— Я вам завидую, старина!

— Благодарю! —Эдди поправил узел галстука.— Есть в чем...

Грум поставил чемодан возле кровати, раздвинул шторы и открыл окна, забрызганные дождем и грязью, после чего широко распахнул дверь в ванную, несколько раз ударил по кровати, чтобы показать, что в ней остались пружины, и замер с протянутой рукой и с блестящими от надежды глазами. Кэрол почти не видела его стараний и ухищрений. Она страдала, у нее болела голова, а тело нуждалось в отдыхе. Неровной походкой она подошла к единственному в номере креслу и упала в него, поставив на пол возле себя оба портфеля.

Грум, маленький негодяй семнадцати лет, внимательно посмотрел на нее и решил не уходить до тех пор, пока не получит от нее на чай.

— Желаете еще что-нибудь? — спросил он повышенным голосом, так как она, казалось, совсем забыла про него.— Можно подать вам обед в номер, если хотите, а можно и зажечь огонь.

Вас заставят заплатить за это хорошие деньги, но если вы хотите, я устрою это.

Кэрол вздрогнула и взглянула на него так, как будто была близорукой. Он показался ей далеким и представлял собой нечто черное с белым и с неприятным голосом, резонирующим в голове.

— Да, огня и обед,— проронила она, плотно запахиваясь в манто,— и обед...

Он застыл на месте, не спуская с нее глаз.

— Мне нужно прислать официанта или вас устроит существующее меню? Оно не так уж плохо, я знаю!

— Да... все, что хотите. Теперь оставьте меня одну, прошу вас! — Кэрол прижала руки к вискам.

— Вы больны?— полюбопытствовал грум.

Что-то странное исходило от этой женщины, и его охватило чувство беспокойства.

— Может, я смогу что-нибудь сделать для вас?

Она нетерпеливо раскрыла сумочку и бросила на стол один доллар.

— Нет, оставьте меня в покое!

Он взял долгожданный доллар и, довольный, вышел из номера, прикрыв за собой дверь.

«Да, кажется,— подумал он про себя,— эта дамочка набралась наркотиков!»

Несколько минут Кэрол сидела неподвижно. Ей было холодно, и резкие боли в голове терзали ее. Она решила покинуть Санта-Рио сразу же после того, как забрала деньги Макса, но, вернувшись, стала страдать от головной боли и не смогла двигаться дальше, поэтому ей пришлось остановиться в первом же попавшемся отеле.