Смерть содержанки

– Потом он ее прихлопнет, – обрадовался Фред, – и тут-то мы его и сцапаем.

Сол кивнул.

– Так и случится, если мы ему позволим, и если это он убил Изабель Керр.

Потом он обратился к Вульфу:

– Мне кажется, что так мы достигнем результата быстрее. Я не смогу уговорить ее написать письмо, поскольку я крыса, а вот Арчи сумел бы.

– Запросто, – ухмыльнулся я. – Если пообещаю прислать орхидеи на ее похороны. – Я перевел взгляд на Вульфа. – Вы ведь пожелали ей удачи?

– Так ты отказываешься? – процедил он.

– Нет, сэр. Я очень рад. Я просто хотел сказать, что уговорить ее будет трудно, а если она все-таки согласится, то нам нельзя упускать ее из вида ни на секунду, а на это она может не пойти. Уговорить ее – дело сложное.

– Но ты готов попытаться?

– Да, сэр. Если я обмишурюсь, то всегда смогу свалить вину на Сола.

– Это бессмысленно. Куда важнее точно сформулировать письмо. Прочитай, что получилось.

Вот как случилось, что в пятницу, в час дня, я сидел в комфортабельном кресле в спальне на девятом этаже гостиницы «Мейдстоун» в Центральном Парке в районе Семидесятых улиц. Джулия Джекет полулежала в постели, подложив под голову и спину три подушки; расправившись с яичницей с ветчиной и тостами, булочками и земляничным джемом, она потягивала уже третью чашечку кофе, пока я рассказывал про шантаж и Фалеса Милетского, не называя, впрочем, Баллу. Просторный и светлый номер украшал букетик роскошных орхидей Ванда роджерси, который я воткнул в вазу у изголовья кровати Джулии. Еще одну орхидею Джулия запихнула за вырез своего небесно-голубого халатика. Она сказала, что по утрам от нее толку мало, но на самом деле, поверьте, смотреть на нее было совсем не скучно. Осмысленный взор, свеженькое личико и норов, которого хватило бы на табун мустангов.

– Бедняжка Изабель, – сказала она. – Что за невезуха: зять – шантажист, любовник – убийца… Свихнуться можно.

– А лучшая подруга – ослица, – добавил я.

– У нее была только одна подруга. Я.

– Совершенно верно. Слово «ослица» я употребил исключительно с профессиональной точки зрения. Как мужчина я использовал бы скорее такое обращение, как «котеночек», «зайчик» или хотя бы «ягненочек». Но с професси…

– Вы догадываетесь, что это постель? Что я могу вскочить и схватить вас?

– Да, я внимательно слежу за каждым вашим движением. Так вот, с профессиональной точки зрения я окрестил вас ослицей, поскольку, вбив себе в голову, что Изабель убил Орри Кэтер, вы уперлись, как мул, несмотря даже на то, что третий по уму и смекалке сыщик в Нью-Йорке предлагает вам пари десять против одного. Мне бы…

– А кто два самых смекалистых?

– Ниро Вульф и я, но я вам ничего не говорил. Так вот, мне бы понадобился час, чтобы объяснить, почему мы все трое уверены в невиновности Орри, но и тогда вы могли не поверить. Теперь, похоже, мы уже знаем, кто убил ее. Вымогатель. Барри Флеминг. Муж ее сестры.

Джулия отставила чашечку в сторону.

– Хм. Что-то в этом есть.

– Если говорить об уликах, то пока нет. Но никого другого мы всерьез заподозрить не можем, хотя и очень старались. Барри Флеминг подходит идеально. Должно быть, Изабель рассказала Стелле, кто платит за квартиру и все прочее – назовем его Икс, – а Стелла рассказала Барри, поскольку в противном случае он не смог бы его шантажировать…

– Возможно, я ослица, но до двух считать я умею. Могу даже произнести весь алфавит в обратном порядке.

– Это еще ничего не доказывает. Когда Икс поделился с Изабель, что его шантажируют, она сразу смекнула, что шантажист – Барри. Должно быть, попыталась его урезонить, но он не унимался. Наконец она, видимо, пригрозила, что расскажет все Стелле. Если этот разговор случился у них в субботу утром, и она сказала, что вечером точно поговорит со Стеллой, то он тут же и убил ее. Сосчитайте до двух.

– Не давите на меня.

Джулия резко отодвинула столик, ваза пошатнулась, и я едва успел подхватить ее. Джулия швырнула на пол одну подушку, а сама легла на спину, вытянувшись во весь рост.

– Вы проворны, – сказала она. – И изящны. Могли бы выступать в нашем ансамбле. Оставьте свои координаты девушке за стойкой. А вы объяснили все это полицейским?

– Нет.

– Почему?

Я решил избавить ее нервную систему от потрясения и не рассказывать про пятьдесят тысяч.

– Потому что им очень нравится Орри, и они дорожат его обществом, а у нас нет улик. Ни единой. А говорю я все это вам потому, что мы очень надеемся на вашу помощь. Вы ведь хотите, чтобы убийцу наказали?

– Еще бы, черт побери!

– Тогда вы можете помочь нам. Напишите Флемингу письмо, обращаясь как к Фейлсу, и попросите его отдать вам пять тысяч или их большую часть. Напишите, что Изабель все вам рассказала. Можете даже намекнуть, что подозреваете его в убийстве. Конечно, он захочет встретиться с вами и, если он и вправду убил Изабель, то ему придется избавиться и от вас. Тут мы его и схватим, тепленького. И все счастливы.

Она расхохоталась. Так заливисто и естественно, что я не выдержал и тоже прыснул. Наконец она успокоилась и спросила:

– Вы ведь не женаты?

Я покачал головой.

– Нет.

– И никогда не были женаты?

– Нет. Но получил почти тысячу отказов.

– Ну да, конечно. А я когда-то была замужем. Что это был за год! Знаете, что я сделаю, когда вы уйдете?

– Нет.

– Я буду стоять у окна и смотреть вам вслед. И при этом грызть локти от досады, что ничего не выгорит. Ладно, если меня пришьют, обещайте хотя бы придти на кладбище. Так что я должна написать?

Я махнул рукой.

– Выбросьте это из головы. Я просто пошутил, и мы уже хорошо посмеялись.

– Чушь.

Она ткнула в меня пальцем:

– Слушайте, вы. ЯЮЭЬЫЪЩШЧЦХФУТСРПОНМЛКЙИЗЖЁЕДГВБА! Вы точно заявились с намерением меня захомутать. И не надо все портить напускной жалостью. Ставлю десять против одного, даже двадцать против одного, что вы с Ниро Вульфом уже нашкрябали такое письмо и оно у вас в кармане. Гоните его сюда!

– Слава Богу, – с чувством произнес я, – что вы все-таки решили не выходить за меня. Я за вами не поспеваю. Вы правы, мы и в самом деле обсуждали, как составить это письмо. Но если вы его напишете, а я отправлю, то с той минуты, как Флеминг его получит, вы превращаетесь в мишень. Завтра суббота. Он может действовать очень быстро. Если вы напишете письмо сейчас, а я его тут же отправлю, Флеминг получит его завтра утром. Значит, с десяти утра я уже буду караулить здесь на этаже, а Сол Пензер затаится внизу, в вестибюле. Если вам понадобится куда-то идти, мы будем сопровождать вас, и не вздумайте брыкаться и демонстрировать характер. В «Десяти маленьких индейцах» с нами будет еще Фред Дэркин, а в отеле кто-то из нас станет постоянно нести дежурство по ночам. И так до тех пор, пока что-то не случится.

– Это лажа. Как может что-то случиться, когда такая свора торчит тут рядом?

– Положитесь на нас. Ну что, готовы попытаться?

– Конечно. Вы так ловко заговорили мне зубы, что и отказаться уже вроде нельзя. К тому же мне и самой хочется. Никто до сих пор не проявлял желания меня убить, так что это даже возвышает меня в собственных глазах.

– Хорошо. Только давайте договоримся сразу, что вы должны слушаться приказов. И делать точь-в-точь так, как вам велят. На чем вы можете поклясться? На библии?