Смерть таится в рукаве

Она замолчала, и по глазам ее было видно, сколь тягостно для нее это воспоминание.

— Ты подошла к нему? — спросил Терри лишенным всякого выражения голосом.

— Нет. Конечно нет, — выпалила она, — ну что ты задаешь глупые вопросы. Не забывай — я ведь не затормозила, а просто попыталась объехать этого человека. Машина задела колесами бордюр тротуара, и ее здорово занесло в сторону. А теперь представь себе такую картину: на дороге три машины — моя, та, что ехала за мной, и та, что навстречу. Справиться с управлением мне удалось не сразу; когда я наконец остановилась, я сразу же вылезла из машины и посмотрела назад. Машина, которая следовала за мной, тоже остановилась, из нее вышел какой-то человек и стал поднимать сбитого мной мужчину. Водитель той машины, которая двигалась мне навстречу, вероятно, не видел, что произошло, и промчался мимо. Не забывай, я выпила два или три коктейля, этого, конечно, недостаточно, чтобы я опьянела, но достаточно, чтобы от меня пахло спиртным. Если б ты только знал, Филин, как я себя чувствовала тогда. Я была ужасно напугана. Это не тот рассудочный страх, какой я испытываю сейчас, это что-то вроде панического ужаса, который испытываешь, когда кто-нибудь неожиданно бросается на тебя из темноты и тебе хочется бежать без оглядки… Да вряд ли ты поймешь, что я имею в виду. Ну, в общем, что бы там ни было, я ужасно испугалась.

— И укатила прочь?

— Ну зачем так, Филин! Я вылезла из машины и бросилась назад к месту происшествия. Я готова была сделать все, что угодно, только бы помочь этому человеку. Когда я подбежала ближе, я увидела, как водитель остановившейся машины, — а это был седан, — затаскивает пострадавшего на заднее сиденье. Помню, я сказала тогда: «Этот человек, он сильно пострадал? Я не заметила его. Он прыгнул прямо под колеса». И представляешь, Филин, этот водитель повернулся ко мне и стал на меня орать. Кричал, что я пьяная, что ехала слишком быстро, что виляла из стороны в сторону, кричал, что заявит на меня в полицию. Я дико разозлилась, но меня слишком волновало, что с тем человеком, которого я сбила, поэтому я сдержалась и промолчала. Владелец седана сказал, что он врач и что он отвезет пострадавшего к себе в больницу, которая находится совсем рядом — всего в нескольких кварталах. Он протянул мне свою визитную карточку с именем и адресом, на ней значилось: «Доктор Седлер».

— Визитная карточка у тебя сохранилась?

— Нет, но его имя зарегистрировано в телефонном справочнике. Я потом проверила.

— Ну и что произошло дальше?

— Этот доктор Седлер сел в свою машину и велел мне следовать за ним, заявив, что намерен сообщить о случившемся в полицию. Он развернул машину и уехал. Знаешь, Филин, он даже не поинтересовался, как меня зовут. И ехал он на довольно приличном расстоянии от моей машины и уж наверняка не мог разглядеть ее номерные знаки. Он не требовал показать ему ни водительских прав, ни каких-либо других документов. Он собирался довезти пострадавшего до больницы и оказать ему немедленную медицинскую помощь. Он из тех фанатиков, которые думают, что если женщина может позволить себе выпить всего один коктейль, то она уже порочна и все такое прочее. От меня немного пахло спиртным. И этого ему было достаточно, чтобы раскричаться так, будто я неслась как сумасшедшая, будто я совершенно пьяная. Вернувшись к своей машине, я внимательно осмотрела ее и не обнаружила на ней ни одной вмятины. Я подумала, что человек этот вряд ли пострадал сильно, и решила не ехать за этим врачом, мне не очень-то хотелось, чтоб он орал и шантажировал меня. Поскольку я застрахована на случай дорожного происшествия, я решила подождать и ничего не предпринимать, пока не выяснится, насколько сильно пострадал мужчина, которого я сбила. Я села в машину и поехала домой. Теперь я знаю, что мне нужно было сделать тогда. Нужно было позвонить моему домашнему врачу и попросить его тотчас же отправиться к доктору Седлеру и самому произвести осмотр пострадавшего. Кроме того, надо было попросить его проверить меня на содержание алкоголя в крови, но я была так напугана, что ничего не соображала.

— Что ты сделала потом? — спросил Терри.

— Я позвонила в отдел дорожной полиции и поинтересовалась, фигурирует ли в сводке происшествий за день мужчина, сбитый машиной в таком-то месте и в такое-то время. Я сказала, что проезжала мимо и мне показалось, будто на дороге лежит человек. Само собой разумеется, когда они спросили, кто им звонит, я назвала фиктивные имя и адрес. Посмотрев сводку, они сказали, что в названном районе не зарегистрировано ни одного дорожного происшествия. Тогда я подумала, что тот мужчина, которого я вроде бы сбила, был скорее всего в шоковом состоянии, а может быть, и просто пьян. Вот я и решила: буду время от времени звонить в отдел дорожной полиции и, если поступит сообщение об этом происшествии, непременно разыщу того человека и постараюсь что-нибудь сделать для него.

— Что случилось потом? — спросил Терри.

— В течение следующих двух дней ничего не случилось. А потом позвонил Мандра.

— Что ему было нужно?

— Хотел, чтобы я зашла к нему в гости.

— Что ты ему сказала?

— Я сказала, чтобы он катился ко всем чертям. Тогда он заявил мне, что он посредник по делам, связанным с поручительством, и ему все известно о совершенном мной наезде.

— И что ты сделала?

— Изо всех сил сжала телефонную трубку и держала ее так до тех пор, пока не подумала, что на ней могут остаться вмятины от пальцев. Но мне все же удалось заставить себя рассмеяться и сказать Мандре, что он сошел с ума.

— Но в гости все-таки пошла.

— Да.

— Тебе пришлось заплатить ему?

— Нет, не сразу.

— А он требовал денег?

— Не то чтобы требовал. Он сказал, что пострадавший получил серьезную травму позвоночника, в любой момент меня могут арестовать и мне нужно поскорей все уладить, чтобы, как только меня арестуют, я смогла тут же внести залог; в противном случае я окажусь в том месте, где мне придется общаться с женщинами, лишенными репутации. Я сказала ему, что это просто здорово, — на мой взгляд, женщины, лишенные репутации, куда интересней женщин, у которых она есть. Тогда он стал расписывать мне другие ужасы тюрьмы: холодные, сырые камеры, отвратительные санитарные условия, грязные, вонючие умывальники. Следует признать, что этот Мандра был очень умен, еще как умен!

— А он не сказал тебе, откуда ему известно, что ты сбила человека?

— Так, всего несколько слов. Насколько я поняла, он был связан с какими-то полицейскими, которые время от времени сообщали ему информацию, когда представлялась возможность заработать на делах, имевших отношение к поручительству. Он сказал, что полиция ведет расследование, а какой-то свидетель якобы запомнил номер моей машины, ошибся только в одной цифре — перепутал семерку с единицей. Он, Мандра, проверил список автомобильных номеров и таким образом вышел на меня.

— Он сказал, что это дело можно уладить?

— Нет. Я попросила его помочь мне, сказав, что хотела бы встретиться с пострадавшим и убедиться в том, что ему была оказана необходимая медицинская помощь.

— Ну а он?

— Он сказал, что будет лучше, если он сам займется этим делом, а я буду держать язык за зубами до тех пор, пока он не переговорит со свидетелем. Потом он снова пригласил меня к себе. Сказал, что теперь все можно уладить. Я дала ему двадцать тысяч долларов, чтобы он нашел самых лучших врачей.

— А что со страхованием? Ты подала заявление?

— Нет, Мандра сказал, что я могу получить деньги только после того, как будет улажен вопрос с уголовной ответственностью. У жертвы, дескать, нет наследников, и если пострадавший, не дай Бог, скончается, поправить что-либо будет уже невозможно. Пока он жив, я должна позаботиться о его лечении. И только после того как с уголовным аспектом дела будет покончено, я смогу предъявить страховой компании счет за понесенные мной убытки. Если же этот человек умрет, полиция обвинит меня в убийстве, постаравшись, конечно, доказать, что именно я совершила наезд. И это Мандра обещал уладить. Ты ведь знаешь, как делаются такие дела — полицейские снабжают посредников информацией, те платят им за это деньги. Да, в такой вот переплет я попала, Филин! Если бы я могла помочь несчастному тем, что во всем добровольно призналась бы полиции, даже если бы это грозило мне тюрьмой, поверь, я не колебалась бы ни секунды. О Господи, это ведь его вина — он сам прыгнул под колеса. Если бы не этот доктор-фанатик, все было бы нормально.

— Мандра не сказал тебе, как зовут пострадавшего?

— Не сразу. Позже. Он сказал, что это некий Уильям Шилд, живет на Ховард-стрит.

— Ты когда-нибудь видела его, этого Шилда?

— Да. Мы ездили к нему с Мандрой. Похоже, этот человек действительно сильно страдает. Мандра сказал Шилду, что я из организации, которая занимается благотворительной деятельностью. Так что Шилд не знал, кто я на самом деле.

— Вы были у него на Ховард-стрит?

— Да, это где-то в квартале 18—100, на левой стороне улицы.

— А тебе ни разу не приходила в голову мысль, что все это спланировано заранее с целью шантажа и вымогательства?

— Тогда нет. Только вчера вечером меня вдруг осенило. Я все поняла. Я была просто в бешенстве. Я решила сообщить обо всем в полицию и потребовать, чтобы Мандру арестовали.

Терри медленно покачал головой.

— Полиция не должна знать об этом.

— А об этом никто и не знает, кроме тебя, Филин.

— Ты никому не говорила, что встречалась с Мандрой?

— Только Альме.