Смерть в белом галстуке

— Нет! Нет! — закричала Бриджет. — Почему вы такой жестокий? Как вы можете так думать о Доналде? О Доналде!

Но Доналд взглянул на Аллейна совершенно спокойно, и, заговорив, он был серьезен и исполнен некоего достоинства, что очень шло ему.

— Не надо, Бриджет, — сказал он. — Мистер Аллейн полагает, что я опасаюсь обвинений Уитса, и это совершенно естественно. Я действительно боюсь этого. Я не убивал дядю Банчи. Я любил его больше, чем кто-либо еще, исключая тебя, Бриджи. Но я с ним поссорился. Я бы много отдал, чтобы это было не так. И я не убивал его. Причина, по которой я согласился на разговор с вами и совершенно готов теперь ответить на любые вопросы об Уитсе, даже если это бросит тень на меня же… — он остановился и глубоко вздохнул.

— Да? — подтолкнул его Аллейн.

— Эта причина состоит в том, что, увидев сегодня вечером Уитса, я был уверен, что это он убил моего дядю.

Последовало долгое молчание.

— Мотив? — спросил наконец Аллейн.

— Он думал, что обладает достаточной информацией обо мне, чтобы контролировать перешедшие ко мне деньги.

— Доказательства?

— У меня их нет. Только тон, каким он разговаривал сегодня ночью. Он опасается, что я поверю, будто он способен кого-либо убить, если подвернется настоящий стимул.

— Это не доказательство, ничего похожего на него.

— Нет. Но этого достаточно, — возразил Доналд, — для того, чтобы мне, когда я успокоюсь, оказаться здесь.

Зазвонил телефон. Аллейн подошел к столу и взял трубку.

— Алло?

— Родерик, это вы?

— Да, а кто это?

— Ивлин Каррадос.

Аллейн бросил взгляд в сторону камина. Бриджет наклонилась к Доналду и поцеловала его.

— Алло, — повторил он, — что-то произошло?

— Родерик, я в панике. Я не знаю, что делать. Бриджи ушла, не сказав никому ни слова. Я обзвонила всех, кого только могла, и не имею ни малейшего представления, где она. Меня пугает то, что она в состоянии сотворить что-нибудь дикое и глупое. Я подумала, что она могла пойти к Доналду Поттеру, и хочу узнать, не могли бы вы сообщить мне номер его телефона. Герберт, слава богу, на полковом обеде в Тэнбридже, а я умираю от беспокойства.

— Ивлин, все в порядке. Бриджет здесь, у меня.

— У вас?!

— Да. Ей надо было поговорить со мной. С ней все в порядке. Я привезу ее обратно…

— Доналд тоже у вас?

— Да.

— Но зачем? Почему они это сделали? Родерик, я хочу видеть вас. Могу я прийти и забрать Бриджет?

— Можете, — сказал Аллейн и продиктовал ей адрес. Положив трубку и повернувшись к Бриджет и Доналду, он увидел, что они крайне встревожены.

— Донна! — прошептала Бриджет. — О, черт возьми!

— Мне лучше уйти? — спросил Доналд.

— Возможно, да, — заметил Аллейн.

— Если Бриджи будет выволочка, я лучше останусь.

— Нет, дорогой, — сказала Бриджет, — честное слово, лучше не надо. Пока это не дойдет до Барта, мне ничего не грозит.

— Ваша мать будет здесь через десять минут, — сказал Аллейн. — Доналд, послушайте, мне нужен полный отчет об этом игорном бизнесе в Лисерхеде. Если я отведу вас в другую комнату, вы мне его напишете? Это избавит нас от огромной потери времени и от лишних хлопот. Это должно быть изложено предельно ясно, без приукрашиваний и со всеми данными, какие только сможете вспомнить. Надеюсь, это приведет капитана Уитерса на скамью подсудимых.

Доналд почувствовал себя неловко.

— Но делать такие вещи… Я хочу сказать…

— Боже правый, да ведь вы только что сказали мне, что убеждены, что этот человек — убийца, и что вы ясно осознаете, что он мерзавец. Он же использовал вас, и идея его, как я понимаю, состояла в том, чтобы выманить у вас ваши деньги!

— Ладно, — согласился Доналд, — я напишу это. Аллейн отвел его в столовую и усадил там с пером и бумагой.

— Позже я приду посмотреть, как у вас получается. Это должно быть свидетельством, которое вы подпишете.

— Меня привлекут как соучастника?

— Едва ли. Сколько вам лет?

— В августе исполнится двадцать один. Я не о себе думаю. Хотя влипну я, конечно, по уши, да? Но я же сказал, что пройду через все это.

— Да, вы сказали. Но не делайте из себя уж слишком большого мученика, — добродушно заметил Аллейн.

Доналд поднял на него взгляд, и неожиданно дух лорда Роберта мелькнул в его глазах.

— Хорошо, — сказал он, — не буду.

Аллейн возвратился к Бриджет и нашел ее сидящей на коврике перед камином. Вид у нее был перепуганный.

— Барт знает?

— Нет, но ваша мать крайне обеспокоена.

— Ну, не насчет меня. Это Барт ее довел. Передать вам не могу, что это за тип. Случись у Барта апоплексический удар или рехнись он, я бы нисколечки не удивилась.

— Ну-ну!

— Нет, честное слово! Не знаю уж, что он говорил вам, когда вы его допрашивали, но, думаю, вы распознали эту знаменитую осанку Каррадоса? Не могли не распознать. А вот что у него за характер, вы могли и не понять. Долго и я не могла его понять. Во всяком случае, пока мне не исполнилось пятнадцати.

— То есть два года назад? — улыбнулся Аллейн. — Ну-ка, расскажите мне об этом.

— Это было просто чудовищно. Донна болела и очень плохо спала, и Барта попросили переехать в его гардеробную. Я тогда не поняла, но теперь знаю, что его это раздражало. Он неизменно раздражается, когда Донна заболевает. Он воспринимает это как личный выпад и полагает, что его, омерзительного старого викторианского турка, специально законопачивают в эту гардеробную, да еще готовы жестью ее обить, чтоб не вылез. Вы шокированы?

— Думаю, нет, — осторожно выбирая слова, сказал Аллейн. — Впрочем, продолжайте.

— Значит, не шокированы. Словом, он переехал в эту гардеробную, а затем Донна и в самом деле заболела, и я сказала, что следует вызвать сэра Дэниела, потому что она очень больна, а он ангел. Барт ему позвонил. Ну, и я хотела перехватить сэра Дэниела первой, чтобы рассказать ему о состоянии Донны прежде, чем это сделает Барт. Вот, и я спустилась вниз, в кабинет Барта, потому что сказала дворецкому, чтобы он провел сэра Дэниела прямо туда. С Донной сидел Барт и рассказывал ей, как плохо он себя чувствует, и ему было плевать, что она его не слушает. А затем пришел сэр Дэн — он был такой душка, и я рассказала ему о Донне. Вы заметили на столе в кабинете французский секретерчик?

— Да.

— Ну так вот, сэр Дэн обожает старинные вещи, и когда он увидел секретер, он был без ума от него, сказал, что это великолепная вещь, объяснил мне, когда она была сделана и как ею пользовались, как устроены потайные ящички — достаточно прикоснуться к кнопке, и они открываются. Он сказал, что эта вещь музейная, и спросил, не кажется ли мне, что какие-нибудь призрачные леди могут возвратиться сюда и своими призрачными пальчиками открыть потайной ящик. Про себя я подумала, что я на это не прочь посмотреть, и, когда сэр Дэн поднялся к Донне, я принялась нажимать на все кнопки карандашом, и в конце концов один из ящичков, похожий на треугольник, открылся. В нем было письмо. Естественно, я к нему не притронулась, но пока я возилась с ящиком, вошел Барт. Что вы сказали?