Смерть в Берлине. От Веймарской республики до разделенной Германии

Способы, посредством которых умерших провожали в последний путь, отчасти проясняют, что именно сделало Берлин столь сложным явлением и что так сильно отличало его даже от других больших городов Германии. Многие берлинцы в 1930 г. не были, строго говоря, «местными»: люди прибывали из Бранденбурга и Саксонии, из Силезии, Померании и Позена, из Рейнской области, с юга. Как заметил однажды редактор и критик Вилли Хаас: «Немногие из знакомых мне берлинцев были настоящими берлинцами» 47 . Недавно прибывшие в мегаполис, вероятно, принесли с собой и определенные обычаи смерти, восходящие к различным региональным традициям. Еще большее разнообразие в похоронные практики вносило разнообразие религиозное: большинство жителей Берлина были официальными членами религиозной общины – городская статистика 1930 г. описывала как религиозно «независимых» лишь семь процентов жителей. Три жителя из четырех были протестантами, один из десяти был католиком, четыре процента населения составляли евреи. Наряду с главными религиозными общинами существовали дополнительные два процента горожан, которые придерживались «иных» религий или «мировоззрений» 48 : атеисты, баптисты, адвентисты Седьмого дня или Свидетели Иеговы. На то, как людей хоронили и насколько внушительными или простыми были их надгробия, мог влиять социальный статус. Определенную роль играла и политическая принадлежность: собственные внецерковные обряды смерти выработали антиклерикальные социалисты, а коммунисты и нацисты проводили иногда театрализованные агитпропагандистские похороны своих наиболее превозносимых покойников. Таким образом, говорить о культуре смерти в Берлине – значит говорить о разнообразии, сложности, а довольно часто и о противоречии.

47

См.: Gay P. Weimar Culture: The Outsider as Insider. N.Y.: Harper, 1968. P. 129.

48

Statistisches Jahrbuch der Stadt Berlin (1932). S. 9, 157.

Когда приходила смерть, тело к погребению могла подготавливать Leichenfrau – женщина, чья работа состояла в организации похорон: от приобретения свечей до поиска могильщиков 49 . Покойников обмывали, при необходимости брили, одевали – обычно в их праздничные или свадебные костюмы, иногда в униформу – и клали в гроб 50 . В Берлине мертвых не бальзамировали, как было принято в США почти на всем протяжении XX в. По крайней мере в более ранние времена церковь нанимала Leichenfrauen, они носили характерную одежду, обозначавшую их статус. Однако об их работе в Берлине XX в. известно немногое: там не осталось бумажного следа, который можно было бы отследить в архивах. Отсутствие документов, возможно, означает, что Leichenfrauen не были официально уполномочены берлинским муниципалитетом осуществлять эту деятельность, как, согласно источникам, относящимся к периоду после Второй мировой войны, это происходило в городах вроде Дрездена 51 . Тем не менее, как сказал мне коллега, выросший в Восточном Берлине после Второй мировой, Leichenfrauen продолжали работать там по крайней мере до 1950-х гг. В Мюнстере и других городах Вестфалии Gemeindeschwester, как их называли в этой части Германии, все еще работали в 1930-х и 1940-х гг. 52 Также и у немецких евреев, следующих религиозным предписаниям, женщины-добровольцы (tahara) ритуально очищали тела умерших перед погребением 53 . В этом и в других случаях женщины были, в соответствии с социальной конвенцией, теснее связаны с мертвыми и заботой о них, чем мужчины.

49

См.: Leichenfrau // Handw"orterbuch des deutschen Aberglaubens, Band 5 / Hg. H. B"achtold-St"aubli. Berlin: W. de Gruyter, 1927. S. 1068. Хорошее современное описание деятельности Leichenfrau можно найти в рассказе Людвига Тома «Похороны», см.: Nachbarsleute: S"amtliche Kleinstadtgeschichten. Munich: Langen-M"uller Verlag, 1938. S. 122 – 128.

50

См.: Atlas der deutschen Volkskunde. Neue Folge. Band I / Hg. M. Zender. Marburg: N.G. Elwert Verlag, 1959 – 1964. S. 354. См. также: Schade H. Das letzte Hemd: Sterbekleider aus Papier // Volkskunst. 1985. № 8:4. S. 36.

51

См.: Bundesarchiv Berlin (далее – BA) DO 1/8703. An das Ministerium des Innern (далее – MdI) des Landes Sachsen, betr.: kostenlose Totenbestattung. 24 окт. 1950 г. В Дрездене вместо «Leichenfrauen» говорили «Heimb"urginnen».

52

См.: H"anel D. Bestatter im 20. Jahrhundert: Zur kulturellen Bedeutung eines tabuisierten Berufs. M"unster: Waxmann, 2003. S. 39.

53

См.: J"udisches Jahrbuch f"ur Gross-Berlin auf das Jahr 1926. Berlin-Grunewald: Scherbel & C^o. Verlag, 1926. S. 80.

Так или иначе, но к 1930-м гг. положение женщин как главных ухаживающих за мертвыми стало заметно меняться: наряду с Leichenfrauen начали функционировать многочисленные профессиональные или, во всяком случае, полупрофессиональные похоронные институты. Владельцы частных похоронных бюро в Берлине существовали как независимые торговцы с начала XIX в. 54 . Источники начала 1940-х гг. говорят о том, что долгое время в Берлине наблюдался избыток похоронных дел мастеров, так как «никакого специального обучения или другой личной квалификации» для того, чтобы стать владельцем похоронного бюро, не требовалось. Если в Ганновере с населением всего лишь полмиллиона человек насчитывалось пятьдесят похоронных бюро, а в Дрездене с населением 640 тысяч – пять, то в Берлине их было целых двести 55 . Крупнейшая похоронная институция, компания Юлиуса Гриенейсена, бесперебойно работала в городе с 1830 г. Она не только имела несколько филиалов в Берлине, но даже производила гробы, саваны, наволочки и похоронные блузы на собственной фабрике 56 . Дополнительные потребности Берлина в похоронных атрибутах удовлетворяли различные поставщики надгробий и гробов наряду с «траурными лавками». Изображение подобной лавки см. на Рис. 1.2.

54

См.: Habenstein R.W., Lamers W.M. Funeral Customs the World Over. Milwaukee, WI: Bulfin Printers, 1963. P. 414.

55

См.: BA NS 18/477. S. 19 – 20. 11 дек. 1940 г.

56

Исторические сведения о «Фирме Гриенейсена» см. в: Plank J. West Berlin Branch Operates Fifteen Branches // American Funeral Director. Дек. 1959 г. S. 39.

Современные этнографические данные говорят о том, что характер некоторых похоронных обычаев жителей Берлина поначалу можно было связать с более ранней эпохой. Например, цвет гробов, как говорилось, отражал семейный и супружеский статус. Один фольклорист отмечал, что детские гробы красили в белый цвет, гробы не вступивших в брак – в коричневый, а замужних или женатых – в черный 57 . Другой утверждал, что гробы всех умерших, не состоявших в браке, были белыми 58 . Иногда гробы снабжали нарядными бумажными, имитирующими чистые металлы – золото, серебро или бронзу – украшениями в форме головок ангелов, лилий, роз, крестов или слов «покойся с миром!» («ruhe sanft!»), «пусть земля будет пухом» («leicht sei Dir die Erde»). Гробы ветеранов войны иногда украшали Железным Крестом из бумаги или изображениями известных военных мемориалов. Эти украшения были своеобразными пережитками куда более замысловатой барочной похоронной культуры прошлого столетия и служили для того, чтобы придать простым и недорогим гробам «достойный» и богатый вид 59 . Информанты, принявшие участие в крупном проекте «Атлас германского фольклора» (это была попытка представить в картографической форме распределение специфических народных практик в немецкоязычной Европе), сообщали, что в Берлине и вокруг него использовавшиеся во время подготовки тела к захоронению предметы (например, расческа) иногда использовались в «целебных целях» 60 . Согласно современным исследователям народной медицины, считалось, что целебная сила таких предметов возрастала в случае насильственной смерти, особенно в результате казни или самоубийства 61 .

57

См.: Beitl R. Deutsches Volkstum der Gegenwart. Berlin: Wegweiser Verlag, 1933. S. 41.

58

См.: Klapper J. Volkstum der Grossstadt // Handbuch der deutschen Volkskunde, Band 1 / Hg. W. Pessler. Potsdam: Akademischer Verlagsgesellschaft Athenion, <дата не указана>. S. 110 – 111.

59

См.: Pieske C., Vanja K. et al. Das ABC des Luxuspapiers: Herstellung, Verarbeitung und Gebrauch, 1860 bis 1930, Band 9, Schriften des Museums f"ur Deutsche Volkskunde Berlin (1983). S. 214 – 215.

60

Atlas der deutschen Volkskunde, Neue Folge, Band I. S. 280.

61

См.: Jungbauer G. Deutsche Volksmedizin: Ein Grundriss. Berlin: Walter de Gruyter, 1934. S. 153 – 154.

Рис. 1.2. Магазин гробов рядом с фруктово-овощным киоском, Берлин, 1915 г. Гробовщики предлагали разные услуги, такие как изготовление кабинетов и мебели. Этот – Франц Вегнер – предлагал решить «все вопросы, относящиеся к похоронам», включая перевозку тела «безотносительно к болезни». Похоронные компании в Берлине и сегодня имеют такие витрины, хотя их реклама значительно менее заметна. – Bildarchiv Preussischer Kulturbesitz/Art Resource, NY.

Такие житейские подробности позволяют увидеть, как «современный» и «досовременный» миры – миры профессионального мастера похоронных дел и Leichenfrau, современной медицины и народного поверья – соединялись в передовой столице Германии. Вместе с тем, как указывали фольклористы, некоторые старые обычаи замещались новыми. Старая религиозная традиция класть в руки покойника сборник церковных гимнов или крест в 1920-х и 1930-х гг. постепенно вытеснялась принесением на похороны цветов: этот не столь давний обычай фольклористы приписывали «современной, секуляризованной чувствительности [sensibility]». «Современные образы жизни» также назывались в качестве источника новой практики помещения в могилу мирских предметов, таких как трости или даже карты для игры в скат 62 . Еще один фольклорист видел «переход к городским обычаям» в замене Leichenbitter (человека, который некогда отвечал за оповещение родственников и друзей о похоронах от имени понесших утрату) газетным некрологом или объявлением о смерти, доставленным по почте. Современные фольклористы, склонные пренебрегать обычаями, которые они считали культурно «неаутентичными», характеризовали эту практику как «безэмоциональную и обезличенную», но все же признавали, что «даже [она] развилась в обычай, как демонстрирует [связанная с нею] терминология, а также различия в ее региональном исполнении» 63 .

62

См.: Atlas der deutschen Volkskunde, Neue Folge, Band I. S. 288, 290, 322.

63

Beitl R. Deutsches Volkstum der Gegenwart. S. 39 – 40.

Перед погребением тела иногда оставляли дома, где могли быть проведены поминки 64 . Как часто отмечали фольклористы, в немецкоязычной Европе существовала широко распространенная тенденция открывать сразу после наступления смерти окно, чтобы позволить душе покинуть дом. Картины, а также зеркала и другие блестящие поверхности иногда прятали под покрывалом. По легенде, по крайней мере, это делалось для того, чтобы не появилось отражение покойника и он не смог принудить «другого члена семьи <…> последовать за ним в мир иной» 65 .

64

См.: Fehrle E. Deutsche Feste und Volksbr"auche. 3^rd edn. Leipzig: Verlag von B.G. Teubner, 1927. S. 99. Свидетельство о сохранении этого обычая в Берлине см. в: Evangelisches Zentralarchiv, Berlin (далее – EZA) 2/4702. Evangelische-Lutheranische Landeskirchenamt, «Vertraulich». 28 сент. 1949 г.

65

Beitl R. Deutsches Volkstum der Gegenwart. S. 32.

Если в немецких деревнях и небольших городках покойника от дома до кладбища по-прежнему сопровождала долгая процессия, то растянувшиеся пространства Берлина часто делали это невозможным. Поэтому трупы отвозились на кладбище в конной повозке или на моторизованном катафалке в день похорон, обычно около полудня. А уже там профессиональные носильщики гробов, одетые в черные сюртуки, высокие шелковые головные уборы и белые перчатки, подносили гроб к могиле (см. Рис. 1.3). Группа скорбящих, также одетая в черное (или хотя бы, в случае мужчин, с черными нарукавными повязками), собиралась в день похорон в церкви при кладбище. Протестантские похороны начинались с музыки – фисгармонии, органа или хора. Пастор читал стихи Библии. Затем произносилась надгробная речь, или Trauerrede; иногда речи было две: одна от священника, другая от друга семьи. Пастор заканчивал молитвой и благословением. Под звуки органа гроб несли к могиле, следом за ним шли пастор и члены семьи. У могилы проповедник обычно бросал на гроб три горсти земли, читал из Писания и завершал церемонию молитвой «Отче наш» и еще одним благословением. Иногда после похорон родственники и друзья собирались за трапезой или за кофе с пирогом 66 .

66

См.: Atlas der deutschen Volkskunde, Neue Folge, Band I. S. 413, 437.

Католические ритуалы смерти в некоторых отношениях отличались от протестантских. Центральное место в них занимало совершение священником таинства последнего помазания перед самой смертью: тело смазывали миром, чтобы очистить умершего от грехов и подготовить его к загробной жизни. Поскольку христианская община имела ключевое значение для судьбы души в следующей жизни, во время похорон произносились разные интерцессионарные молитвы – протестанты же отменили эту практику еще в лютеровские времена. Гроб переносили в церковь, помещали на похоронные дроги перед алтарем, окружали свечами. Там служили похоронную мессу, орошали дроги святой водой, читали молитвы. Когда подходили к могиле, священник освящал ее и осенял крестным знамением 67 . В честь католических покойников в Берлине обычно проводили мессу на следующий день после погребения 68 .

67

См.: Rowell G. The Liturgy of Christian Burial: An Introductory Survey of the Historical Development of Christian Burial Rites. L.: Alcuin Club, 1977. P. 71 – 72.

68

Такой вывод я делаю из исследования некрологов в берлинской католической газете «Germania» за 1930 г.

У берлинских евреев центральным элементом похорон было участие группы плакальщиков – chevra kadisha 69 . Кладбищенская комиссия еврейской общины не только нанимала десятки мужчин и женщин (от канцелярских служащих до носильщиков гробов, бригад рабочих, шоферов, могильщиков и сторожей) и ухаживала за главным еврейским кладбищем в Вайсензее, но также контролировала проведение похорон, предоставляла похоронную одежду и гробы, доставляла тело в церковь и при необходимости помогала обеспечить на похоронах миньян – кворум из десяти мужчин, необходимый для начала еврейской службы 70 . Как и берлинских христиан, евреев хоронили только в деревянных гробах, а не в металлических или каменных. Раввин Макс Симонсон, принявший участие в составлении антологии еврейских обычаев в 1930-х гг., отмечал, что эта практика ускоряла процесс возвращения тела в прах: но все же «сохранялось поверье, что частица кости останется нетронутой, чтобы в конце времен послужить созданию нового тела» 71 . Захоронение в гробу, отмечал Симонсон, контрастировало с практикой, принятой в современном Иерусалиме, где, в большем соответствии с древней еврейской традицией, «труп непременно хоронится в день смерти, а к могиле несется без гроба, лишь завернутый в ткань» 72 .

69

См.: J"udisches Fest, J"udischer Brauch / Hg. F. Thieberger. Frankfurt am Main: J"udischer Verlag Athen"aum, 2000. S. 435 (репринт оригинального издания 1937 г.).

70

См.: J"udisches Jahrbuch 1926. S. 80, 198, 201.

71

J"udisches Fest, J"udischer Brauch. S. 435.

72

Ibid. S. 437.

Рис. 1.3. Носильщики (Leichentr"ager) несут гроб на кладбище, ок. 1930 г. Обратите внимание на цилиндры, белые перчатки и сюртуки. – Die Deutsche Volkskunde, II. Band / Hg. A. Spamer. Leipzig: Herbert Stubenrauch Verlagsbuchhandlung, 1935.

В день похорон процессия часто останавливалась, чтобы прочесть молитвы по пути к могиле; дойдя до места, гроб опускали в землю, и присутствующие кидали в могилу три лопаты земли. За окончательное заполнение могилы отвечали члены chevra kadisha. Затем участники похорон покидали кладбище, омыв руки для избавления от грязи. Вновь собравшись вместе, читали псалом, чаще всего шестнадцатый. Затем дети умершего читали каддиш – заупокойную молитву; после этого принимали пищу, и с этого момента начиналась траурная неделя, или шива 73 . Из-за запрета на труд шива могла стать тяжелым испытанием для бедных еврейских семей в Берлине. Поэтому для них была создана специальная система распределения пожертвований. Члены chevra kadisha посылали в траурный дом две коробки. В одной – открытой – лежали деньги для нужд семьи на неделю. Члены семьи или брали эти деньги, или перекладывали их (полностью или частично) во вторую коробку, которую затем посылали – тоже в открытом виде – в следующий дом; первая коробка в это время была закрыта. Таким образом, никто не знал, кто сколько взял денег и кто сколько получил 74 . За шивой следовал умеренный формальный период скорби, длившийся тридцать дней. Лишь через год скорби, в годовщину смерти или похорон можно было поставить надгробие 75 .

73

См.: Ibid. S. 444.

74

См.: Ibid. S. 441 – 443.

75

См.: Ibid. S. 444.