Смерть в подарок

Помедлив, Гарриет все же направляется к входной двери мимо незнакомца.

— …Я знаю. Знаю, Шарлин! — причитает он тем временем в телефон. — Я пытался быть терпеливым и не обращать внимания на ее слова. Но она меня совершенно не слушает! Я не могу и дальше долбиться лбом в стену… Подожди, милая. Мисс, кто вы такая? Что вам нужно в доме моей матери?

Гарриет не оборачивается, не представляя пока, как должна реагировать и должна ли вообще. От мук выбора ее неожиданно спасает старушка.

— Не лезь к моей работнице! Лучше возвращайся к женушке, наверняка, именно эта шельма тебя надоумила. А ты!.. — ее суровый взор упирается в невозмутимую Гарриет. — Почти опоздала. Немедленно в дом, там дел невпроворот!

Женщина кивает и проходит в дом мимо посторонившейся старушки. Та какое-то время еще стоит на пороге, сверля яростным взглядом сына, а после тоже заходит внутрь, не забыв хлопнуть дверью. Еще минуты две с улицы доносятся сдавленные ругательства — впрочем, без отборного мата — но они быстро стихают. Хлопает дверь машины, заводится мотор, шины шуршат по асфальту… и о его появлении, кроме до крайности раздраженной хозяйки дома, не напоминает ничего.

— Начнем со спальни наверху. Нужно поменять занавески на окнах, постельное белье, пыль везде стереть, помыть полы… Да не хлопай ты глазами, шевелись! Моющие средства в кладовке — и даже не думай стащить что-нибудь, пока я не вижу.

Гарриет уже в привычном молчании направляется наверх. Старушка скрывается на кухне. Но в одиночестве женщину оставляют ненадолго — работодательница еще не исчерпала суточный запас придирок. Гарриет принимает это со смирением. К постоянной критике ее приучали с детства, старушка хотя бы не пытается рукоприкладствовать.

Работа вводит в медитативное состояние. В очередной раз.

Мысли об увиденном недавно инциденте отходят на второй план, остаются только механические действия и пустота в голове. Гарриет моет окна, собирает паутину по углам, вытирает пыль, проходится даже по стенам, закрытым мебелью. Они с хозяйкой дома вместе отодвигают тяжелый комод, кровать и тумбы. И все это время старушка проходится по умственным способностям Гарриет, ее чрезмерной худобе, тому, что она неправильно двигает, дышит, держит и вообще «До старости со здоровой спиной не доживешь — надорвется!» Гарриет молчит, слушает, выхватывает из сплошного потока оскорблений действительно толковые советы и тихо благодарит. Старушка после благодарностей ворчит в два раза громче, но как-то… менее обидно, что ли?

Она все сильнее напоминает Гарриет Вальбургу. Если так и дальше пойдет, женщине будет сложно не ляпнуть «бабушка».

Женщина не успевает моргнуть, как за окном сгущаются тени, а после и вовсе загораются фонари. Старушка уходит на кухню несколько раз в течение дня, бросив на нее цепкий взгляд, сама же Гарриет работает без продыха. Жизнь приучила трудиться в любом состоянии. Голод практически не ощущается.

После окончания уборки старушка осматривает сияющий чистотой второй этаж и довольно кивает. Слова ее, впрочем, сильно расходятся с языком тела, ибо Гарриет как обычно напортачила там, тут и вообще, будь сама старушка моложе, она бы ей такое показала…

Зарплату Гарриет выдают из пухлого белого конверта, небрежно брошенного на тумбочку в прихожей. Не то, чтобы женщина запоминала все, что находится в доме ее работодательницы, но готова поклясться — когда она протирала тумбу в свой прошлый визит, этого конверта здесь не было. Сын привез? А впрочем, ее это не касается.

Старушка на несколько минут уходит куда-то в сторону кухню, в приказном порядке потребовав Гарриет подождать. Женщина мнется в прихожей ставшего вдруг очень тихим дома и украдкой пересчитывает купюры. Семьдесят пять долларов? И ее даже не попытались надуть? Кажется, скоро пойдет снег… Хотя, сейчас ведь зима… тогда цветы на деревьях распустятся.

Это очень, очень даже хорошая зарплата — больше, чем Гарриет вообще рассчитывала получить за день.

Хозяйка дома появляется внезапно. Передает уже знакомый женщине бумажный пакет. Довольно увесистый. Гарриет смотрит вопросительно.

— Все, выметайся отсюда, — говорит строго. — Завтра чтоб была здесь в то же время. Займешься первым этажом.

Гарриет, помедлив, кивает. Рукам от пакета тепло, и она украдкой заглядывает внутрь.

Боксы. Женщина видела что-то похожее у маггловских подростков, предназначены для хранения обеда. Тут же вспоминаются моменты, когда она отлучалась. Неужели?.. Но чтобы ее ворчливая работодательница приготовила что-то просто так…

— Спасибо, — благодарность слетает с губ легко.

— Что за выражение лица? — яростно сверкает глазами старушка. — Только не думай, что я для тебя полдня горбатилась, это объедки — выкинуть жалко. А ты, чай, еще на помойках побиралась, непривередливая.

Гарриет вздыхает почти с улыбкой. Ну разумеется, она не могла не испортить весьма трогательный момент оскорблениями.

Вновь благодарно кивнул, женщина разворачивается к двери:

— И сынка своего приводи, пусть тоже поработает. Наверняка сидит целыми днями и в телевизор пялится. Вырастет таким же, как мой — еще настрадаешься…

А Гарриет думает, что этот город как-то слишком, подозрительно добр к ним. Ситуация могла сложиться гораздо хуже. Большинство раз она именно так и складывалась, но в Форксе… женщина впервые может выдохнуть с облегчением и чуть ослабить свою подозрительность.

Глава 4

В мотеле ее подстерегают неприятности. Не смертельные, но неприятные. Неприятности зовут Марк Стоун — он с хмурым видом вручает визитку брокерской компании с именем — собственным — директора, отводит ее в сторону под локоток и требовательно смотрит в глаза:

— Какие у вас планы на мою мать? Признавайтесь.

Гарриет жалеет, что не успела прошмыгнуть в номер раньше, чем ее заметили. В руках уже полуостывшие контейнеры — она специально торопилась к Тедди, чтобы он смог поесть теплую пищу по-человечески. Если этот человек не отцепится, усилия окажутся напрасны.

— Это допрос? — женщина поднимает бровь в излюбленном жесте Снейпа.

— Пока нет. Но если вы собираетесь втереться пожилой женщине в доверие и обнести ее, наш разговор закончится в полицейском участке…

Гарриет с усталостью вздыхает. Похоже, делать преждевременные выводы у них семейное. У нее совершенно точно нет ни сил, ни желания выслушивать беспочвенные обвинения дальше.

— Пропустите, — женщина вырывается и шагает к своей двери.