Смерть в подарок

Григорьев сразу стал метаться. Принес ей воды, помахал папкой перед носом, даже форточку на несколько секунд открыл, чтобы проветрить помещение.

– Я пойду, пожалуй, домой, – Ира встала, – но я еще приду к вам.

– Обещаете? – по лицу Александра Петровича было видно, как он расстроен.

– Конечно, – Ира одарила его улыбкой.

– Я провожу вас, – предложил Григорьев.

– Нет, не стоит беспокоиться. Сейчас я выйду на улицу и мне станет гораздо лучше. Потом я пройдусь немного. И живу я тут недалеко, так что не надо. Работайте. Не буду больше вас отвлекать.

Тем не менее, Александр Петрович вывел Ирину из своего кабинета и проводил до входных дверей. Все присутствующие свернули шеи, чтобы все получше разглядеть – смотреть в упор они не решались, так как каждый знал, что это его будущий босс.

– Так я вас жду, приходите, – Григорьев поцеловал Ирине руку и открыл дверь.

Ира вышла на крыльцо и стала говорить ему слова прощания. Она специально сделала так, чтобы повредничать. «Пусть померзнет, зараза, – ехидно думала она, но на ее лице играла невинная восхитительная улыбка, – проводить меня вздумал. Какие все-таки мужики падкие на всякие там уловки. Просто смешно».

Наконец, они распрощались и Александр Петрович быстренько прикрыл дверь, так как больше не мог выносить этого холодного ветра и мороза. Ира постояла чуть-чуть на крыльце, а потом счастливая, от чувства выполненного долга, танцующей походкой, специально вихляя бедрами, направилась к машине Костикова.

Она наклонилась к предусмотрительно открытой дверце, шикарно улыбнулась и спросила:

– Свободен, шеф?

– Быстро садись, – услышала она в ответ, – я тебе дам «свободен, шеф».

Ирина плюхнулась на сиденье и начала хохотать.

– Ну как все прошло? – затаив дыхание, спросил Игорь. – Да перестань же ты смеяться. Я с тобой говорю, – он тряс Иру за рукав, но она вся согнулась и не могла остановиться. Потом она подняла мокрые от смеха глаза и вытерла их.

– Поехали, дома все расскажу.

– Вот всегда так, – Костиков завел мотор и поехал к дому. – Ты хоть начни сейчас.

– Игорь, ты не представляешь, как прекрасно чувствовать себя такой женщиной, только противно.

– Не понимаю. Так прекрасно или противно?

– С одной стороны очень противно сидеть и заглядывать в глаза какому-нибудь лысому борову, вроде этого. Но а с другой стороны, я им крутила, как хотела. Если не обращать внимание на первое, то так и жить можно.

– Правда?

– Но боюсь у меня не получится, так что можешь не волноваться. Терпеть на себе его похотливые взгляды и при этом также смотреть – фу, какая гадость. Нет. не хочу.

– Да?

– Что ты заладил, как робот. Больше сказать ничего не можешь?

– Ты такая другая, – посмотрел на нее Костиков. – Вон глазищи такие, волосы из прически выбились, растрепались. Столько эмоций на лице – ты просто преобразилась.

Ира ничего не ответила, только закинула голову назад и смеялась так громко и выразительно, что у Костикова мурашки по спине побежали.

Они приехали домой и на пороге столкнулись с Евдокией Тимофеевной. Утром они собрались, ее еще не было и она не видела всего этого маскарада. А сейчас она встала, остолбеневшая и смотрела на Ирину, не отрывая от нее глаз.

– Ты что ль? – спросила, наконец, бабуся, выйдя из этого состояния.

– Я, баба Дуся, – снова захохотала Ира.

– А я смотрю и понять ничего не могу. Думаю, Ира аль не она? Это что у вас тут происходит? – бабуся уже на Игоря посмотрела.

– Операцию проворачивали, – Костиков запихал женщин в дом, – встали на пороге и болтают. Ты пришла, баб Дусь, или уходишь?

– Уж я теперь и не знаю. Наверное, останусь послушать, что вы мне расскажете. А к Зинаиде Петровне завтра схожу. Успеется.

Все прошли, переоделись, а потом собрались, впрочем, как всегда, за столом на кухне. Это было их самое любимое общее место после, разумеется, своих любимых.

Ира рассказала о своем разговоре с Григорьевым, да так живо и красочно, что Евдокия Тимофеевна и Игорь со смеху умирали. Все вместе они решили, что Александр Петрович не мог убить Кутузова, потому что и сам не раз в беседе обмолвился, что он очень терпеливый, да и вообще выяснилось, что не со всеми он такой крутой. Видно, при директоре он был тише воды, ниже травы.

– Одним типом меньше, – довольно сказала баба Дуся, – Ну вы меня позабавили.

– Ты там, надеюсь, ничего себе не позволяла, – спросил Костиков, обращаясь к Ирине.

– Все как ты учил, – ответила та, – строго по твоей инструкции. Ну, разве что, в некоторых местах, может, переиграла, так ты наоборот гордиться должен, что я такая у тебя смышленая.

– Чересчур тоже плохо, – засмеялся вместе со всеми Костиков, но серьезно призадумался.

ГЛАВА 12

С утра Костиков решил, что ему надо позвонить Малышеву и кое о чем попросить его. Пусть сделает доброе дело. Было бы неплохо, если бы Олег набрал какой-нибудь информации о Григорьеве и Нестерове. Просто посмотрел, а нет ли за ними что-либо нехорошего.

Так он и сделал. Малышев не очень активно откликнулся на эту просьбу, но обещал все-таки посмотреть. Хотя сказал, что не понимает, а при чем тут эти люди. Кажется, он с разговаривал с Григорьевым, но не думает, что тому нужна была смерть Кутузова. Во всяком случае, он не производит впечатление человека, способного на убийство.

Игорь ответил, что дело может быть совсем не в этом, тем не менее настоял, чтобы Малышев все же посмотрел.

* * *

Баба Дуся пошла в магазин и вернулась со свежей новостью. И как только она умеет их добывать. Казалось бы, идет просто за покупками, а приходит и сообщает то, что в принципе без специального интереса и не узнаешь. Вот, например, сегодня она рассказала о том, что приехала из-за границы та самая подруга, с которой Ольга Кутузова встречала новый год. Причем, даже адрес принесла. Телефона у той нет.