Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Такой победы мы и предположить не могли, — заметил один.

— А где взять офицеров для охраны? — спросил другой.

— И как быть с наказаниями? Ведь для этого нужен военный трибунал.

— И тюрьма.

— Представьте себе, — усмехнулся генерал, — правительство Великобритании берет на себя снабжение лагерей тюремным оборудованием.

— Тогда — другое дело.

— Под действие Договора о боевом союзе подпадают только те, кто служил в Красной Армии. А как быть с людьми, которые не надевали военную форму? Я говорю о женщинах, подростках,

короче, о рабочих, угнанных в Германию, — уточнил полковник Горский.

— Сложный вопрос, — потер подбородок Васильев. — Но я думаю, договоримся. Буду настаивать на том, чтобы действие Договора распространялось на всех! Англичане стали понятливее и куда сговорчивее, чем месяц назад. Не сомневаюсь, что на нужное нам толкование этого пункта они закроют глаза.

V

МОСКВА. Центральный аэродром. 9 октября 1944 г.

В сопровождении истребителей на посадку заходит английский военно-транспортный самолет.

Гремит оркестр. Вдоль строя почетного караула идут Уинстон Черчилль и Энтони Иден.

Кортеж автомобилей едет по Москве. Чистые, ухоженные улицы, оживленные пешеходы, словом, ничего общего с той Москвой, какой она была осенью 1941-го.

Три дня продолжались крайне напряженные переговоры между Сталиным и Черчиллем, Молотовым и Иденом. А 11 октября Сталин принял приглашение на ужин в английской посольстве.

Банкетный зал посольства Великобритании в Москве. За столом Сталин, Молотов, Черчилль, Иден, Керр и другие официальные лица. Звучат здравицы, тосты за победу, дружбу народов Великобритании и Советского Союза.

Когда официальная часть была позади и мужчины закурили — кто трубку, кто сигару, Сталин подозвал своего переводчика и сказал:

— Спросите господина Черчилля, приходилось ли ему курить русскую махорку?

Черчилль внимательно выслушал вопрос и расхохотался.

— Если бы я мог курить махорку, — ответил он, — то наверняка без труда переносил бы и русские морозы. А мне это противопоказано.

— Вот видите, — усмехнулся в усы Сталин, — каждый пользуется тем, к чему привык, — помахал он трубкой, — и живет в тех условиях, в которых может жить. Русских это касается больше, чем кого бы то ни было.

— Конечно, конечно, — не ожидая подвоха, согласился Черчилль. — Русский мороз, русская водка, русская молодка! — снова хохотнул он.

— Вот именно, — лукаво прищурился Сталин. — Между тем под английскими дождями уже не один месяц маются более десяти тысяч русских. У них нет ни махорки, ни водки. А дома всего этого в изобилии. Я уж не говорю о женах и невестах, о детях и родителях, которые ждут не дождутся мужей, женихов, отцов и сыновей.

— Вы… о пленных? — чувствуя, что попался в умело расставленные сети, уточнил Черчилль.

— Да, господин Черчилль, о них. Нельзя ли ускорить их доставку на Родину? Люди волнуются, пишут письма… Я был бы вам крайне признателен, если бы мы достигли договоренности об их возвращении.

— Энтони, — позвал

Черчилль. — Какие у нас проблемы? Почему не отправляем русских на Родину? — сделал он вид, что ему ничего не известно.

Иден все понял и с лета, как мог невинно, ответил:

— Проблема только одна, господин премьер-министр: транспорт. Сейчас все наши суда заняты перевозкой войск через канал. Как только…

— Никаких «как только»! — перебил его Черчилль. — Завтра же передайте шифровку, чтобы моряки выделили приличное транспортное судно! Вопрос решен, — с улыбкой обернулся он к Сталину.

— Вы оказали мне большую услугу, устроив это дело, — удовлетворенно кивнул Сталин.

— Надеюсь, что вы так же положительно решите вопрос об английских военнопленных, когда Красная Армия освободит их из немецких лагерей, — не столько спросил, сколько констатировал Черчилль.

— В этом можете не сомневаться. Даю слово, что к вашим людям будет проявлено всяческое внимание и забота. Под мою личную ответственность! — пустил он облако дыма. — Детали обговорите с Молотовым, — обернулся Сталин к Идену.

МОСКВА. Кабинет народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова. 12 октября 1944 г.

— Вопрос в принципе решен, — говорит Иден Молотову. — В ближайшие дни судно будет готово, и в конце месяца мы могли бы направить в Мурманск первую партию русских военнопленных.

— Сколько человек? — уточнил Молотов.

— Это будет зависеть от размеров судна.

— И больше ни от чего?

— То есть? — вскинул брови Иден.

— Нам известно, что есть определенное количество пленных, их немного, но они есть, которые не хотят возвращаться на Родину. Так?

— Да, господин Молотов, так. С ними немало проблем, — помявшись, продолжал Иден. — Английское общественное мнение, особенно накануне выборов… Мы не можем с этим не считаться.

— Мы вам поможем, — широко улыбнулся Молотов. — Дело в том, что советское правительство хотело бы получить всех без исключения пленных, находящихся в английских лагерях. Мы желали бы, чтобы правительство Его Величества рассматривало эту позицию как нашу официальную точку зрения и приняло решение репатриировать всех советских граждан, независимо от их желания или нежелания. Вам, несомненно, известно, что среди нежелающих в основном те, кто сотрудничал с нацистами. Советское правительство настаивает на своем праве рассматривать преступную деятельность этих людей в соответствии с нашими законами.

— Безусловно, это ваше право, — ни секунды не колеблясь, согласился Иден. — Так же как наше право максимально быстро принять под свою опеку английских военнопленных, которых освободит Красная Армия.

— В этом вы можете не сомневаться, — протянул руку Молотов. — Английские и американские солдаты будут у нас самыми дорогими гостями. Их будут лечить лучшие врачи, им будут предоставлены лучшие санатории.

— Мы всегда понимали друг друга, — ответил на пожатие Иден. — Надеюсь, так будет и дальше.

Поделиться с друзьями: