Смерть всегда рядом

– Говорю, ковыряешься, а не ешь. О чем задумался?

– Да так… планирую остаток дня.

– И что надумал?

– Уборки много.

– А, – Анна кивнула и вернулась к еде, – доедай, я устала.

Крис тут же отодвинул тарелку.

Водитель невозмутимо отложил книгу и повернул ключ в замке зажигания. Через полчаса они подъехали к дому, но Крис не узнал двор.

– Чего замер? Проходи, – подтолкнула его Анна в спину.

Она словно не заметила ни подстриженный газон, ни выполотые сорняки, ни срезанные сухие бутоны цветов и влажные после мытья дорожки.

Дом тоже сиял чистотой. Кто-то выдраил кухню, вытер пыль и отмыл полы. Даже сантехнику привел в порядок.

– Да не удивляйся ты так! Я утром в клининговую компанию звонила. Ну, и садовникам. Нечестно скидывать уборку только на тебя. А, вот еще… – Крис ощутил в руке прохладу металла, – машина в гараже. У меня прав нет. Но когда мне никуда не надо, пользуйся по своему усмотрению!

Крис кивнул, не сводя взгляда с брелока. Черное с золотом. Тонкие линии переплелись, образуя марку лидера авто супер-премиум класса.

– Спортивный?

– Не знаю, не я выбирала. Но ездит быстро. Так, я спать… да не пугайся ты, не сновидеть. Отдохнуть надо, завтра тяжелый день. Советую тебе тоже выспаться как следует. Кто знает, кого мы встретим в деревне. Да, чуть не забыла… теперь по утрам молочница приходить будет. Оплачивай счет раз в неделю, пожалуйста.

Крис кивнул. Больше, чем торговка, его занимал автомобиль. И, едва за Анной закрылась дверь, он заторопился в гараж.

Машин оказалось две: красный, с золотистыми полосами на капоте спорткар, и внедорожник. Он нависал над изящным соседом, как скала, и Крис не сразу заметил мотоцикл, стоящий у стены. Байк его не заинтересовал, а вот авто…

Очнулся Крис, когда часы показывали далеко за полночь. Все это время он провел в гараже, осматривая машины. Страсть, которую он скрывал много лет, вырвалась наружу, и юноша забыл обо всем. А теперь испугался: возвращаться придется в темный дом, если только Анна не включила свет. Но она собиралась спать…

К счастью, в бардачке внедорожника нашелся фонарик. Круг света разогнал тьму, пока Крис добирался до выключателя. Плечи и спина занемели от напряжения, но, щелкнув клавишей, он вдруг понял: сегодня мрак молчал. Тени спокойно примостились на полу и стенах и не издавали ни звука, словно призраки прошлого тоже решили отдохнуть. Воспользовавшись случаем, Крис заторопился наверх. В спальне царила тишина, и он решился лечь в кровать. Ничего не произошло, а сон пришел мгновенно, так что Крис даже удивиться не успел. И не сразу понял, что настойчивое жужжание – это будильник.

Анна уже не спала. Пахло кофе, сосисками и яичницей.

– Доброе утро. Кофе будешь? Какой тебе? – девушка подошла к кофемашине.

– Американо, – Крис обводил кухню взглядом.

– Не проснулся еще? – уточнила Анна. Чашка в её руках дымилась. – Не обожгись!

Крис не сообразил, о чем она и чуть не взвыл от боли.

– Запей! – Анна впихнула ему в руки стакан воды. – Сильно?

– Ничего страшного, – Крис пробежал языком по нёбу, – переживу.

– Тогда завтракай, и поедем. Я хотела на мотоцикле… – Крис чуть не подавился, но возразить не успел. – Но обратно я не смогу вести, сил не останется. Поэтому возьмем внедорожник.

– Не спортивный? – Крис еще со вчерашнего вечера предвкушал, как задрожит автомобиль, как взревет двигатель… чувствовал оплетку руля в ладонях…

– Можем застрять. Так что – внедорожник. И не забудь четки, святую воду и что там еще надо для ритуалов…

– Я не священник, мне нельзя проводить обряды.

– Но молиться ты можешь? – отмахнулась Анна. – Ну, вот и будешь молиться. Давай скорей!

Крис впервые сидел за рулем внедорожника. Он прислушивался к ощущениям, и ему нравилось все: как рычит двигатель, как плавно набирает скорость такая махина, а главное – высокий клиренс. По дороге Крис убедился, что не зря Анна велела взять именно этот автомобиль: часть дороги в деревню развезло, в углублениях скопились лужи, и толчки, когда машина прыгала с одного бугра на другой, ощущались довольно сильно.

Церквушка стояла в центре деревни. Судя по всему, белили её совсем недавно и любовно освежили крашеные двери и окна. На башенке висел колокол, и веревка от него спускалась почти до земли. Оградой служили рабатки c цветами. Голубые флоксы, лен и дельфиниум дополняли друг друга в зелени листьев и еще раз указывали, под чьей защитой деревня.

Сновидицу ждали. Падре – «мистер безупречность» и местный священник. Ни слова не говоря, они повели гостей к дому одержимого. Люди, стоящие в отдалении, потянулись следом, но приблизиться не решались.

В доме царил полумрак. Крис наступил на полосу тени и замер:

– Криссссссс, поссссмотрииии....

Он отвык от этого шепота. Всего за пару дней – отвык.

– Не задерживайтесь, – тычок в спину заставил сделать несколько шагов. Остановился Крис в прихожей и поторопился встать возле окна. Но хозяйка дома уже приоткрыла дверь в комнату больной.

Занавески на окнах не пропускали лучи солнца. На столе, как можно дальше от кровати, трепетала свеча. Его огонька едва хватало, чтобы не натыкаться на предметы. А вот призраки чувствовали себя в темноте вольготно:

– Ну посссмотри, Крисссс....

– Credo in Deum, Patrem omnipotentem…

– Подожди, еще рано взывать к Всевышнему, – падре в дзимарре скривил губы.

Крис замолчал, но не перестал молиться. Слова вспыхивали в мозгу огненными буквами, обжигали, но вместе с болью уходил и морок…

Анна распахнула шторы. Свет хлынул в комнату, залил кровать… Девушка на ней дернулась и завизжала так, что Крис не выдержал, зажал уши ладонями. Рядом зазвучали слова истовой молитвы.

А девушка не умолкала. Её тело выгибало дугой, так что несчастная опиралась о кровать только пятками и затылком, голос хрипел, и в визг вливались ругательства. Но как только мать несчастной задвинула шторы обратно, все прекратилось.

– Выйдите. Все!

Священники попятились.

– Крис, ты тоже. Она при вас не заснет.

Дверь закрылась. Мужчины и мать больной прислушивались, но из комнаты не доносилось ни звука.

Время тянулось, как деготь: густой, темный. Тишина казалась осязаемой. Ветер за окном играл листьями, кружил пыль на дорожке, но возле дома словно на преграду натыкался, так что в ничего не тревожило царящую в комнате духоту.

Наконец, дверь открылась. На пороге стояла сонная Анна.

Часы на столе мигнули, и цифры на экране сменились: прошел ровно час.

– Это не демоны, – Анна жадно осушила стакан с водой и налила другой, – она не одержима.

Священник в дзимарре кивнул. Мать девушки беспомощно переводила взгляд с него на падре.

– Тогда… что с ней?

– Это не для чужих ушей, – Анна отдышалась и рухнула на стул, – поговорим наедине.

– Это против правил! – возмутился священник в дзимарре.

– То, что здесь происходит, Церкви не касается. Не так ли, падре? – повернулась Анна к местному пастырю.

Его лицо покрылось пятнами. Он молча развернулся и выскочил из комнаты. Второй священник последовал за ним. В раскрытое окно донесся его приказ остановиться и объяснить.